Эдди Рознер: в России о легенде советского джаза забыли, в Германии - помнят
В Берлине, на родине "короля советского джаза" Эдди Рознера, теперь есть мемориальная доска, ему посвященная: на улице Горманштрассе, 11 (Gormannstrasse).
В этом доме в центре Берлина жили родители Адольфа (Эдди) Рознера. Когда мальчик родился, семья практически сразу переехала, так что вряд ли можно сказать, что это - "тот самый дом", но он точно - "один из". Инициатором появления в Берлине мемориальной доски выступило Международное общество имени Оскара Строка и Эдди Рознера (Oskar Strock & Eddie Rosner Heritage Society). Поэт, музыкант и основатель этого общества Дмитрий Драгилев в интервью DW рассказал о непростой судьбе знаменитого музыканта и композитора.
DW: Эдди Рознер родился в Берлине в 1910 году, рос в столице, здесь же получил музыкальное образование и начал работать в различных коллективах, весьма популярных в то время. Когда нацисты пришли к власти в 1933 году, был вынужден покинуть родину. Сначала перебрался в Польшу, где создал джазовый оркестр, затем - в Беларусь (тогда - БССР), где также возглавил джазовый коллектив. Удалось ли родителям и сестрам музыканта спастись? Ведь евреям при Гитлере в Берлине вряд ли посчастливилось бы выжить...
Дмитрий Драгилев: Рознер, по имеющимся у меня сведениям, сумел переправить их через океан. Известно, что никто из его ближайших родственников от нацистов не пострадал. Семья была большая: родители и сестры. Сестры все вышли замуж. Все они покинули Германию. И когда Эдди Рознер попал на Лубянку, уже после войны, там даже пытались этот момент каким-то образом использовать, обвиняя музыканта в "измене родине". Родители его попали в Латинскую Америку, а не в Соединенные Штаты. Из протоколов становится понятно, что в 1947 году мать Рознера была еще жива. На допросах его спрашивали: "Вы же хотели увидеться с вашими родственниками? Вы же хотите увидеться с вашей матерью, то есть - поехать в Америку?" "Да, хочу, - отвечал Рознер, - но ведь речь идет о Южной Америке, не о Штатах!" Ему говорили: "Какая разница! Америка есть Америка!" Вот такой абсурд.
- Как так получилось, что Рознера, чье исполнительское искусство нравилось самому Сталину, оказался в лагерях? Как ему удалось там выжить?
- После войны времена, конечно, тоже были злые, но все-таки более "вегетарианские", нежели при Ежове. Руководил органами безопасности тогда Виктор Абакумов, который был известен своей симпатией к джазу, он в молодости даже "фокстротчиком" был. Фокстрот - это не всегда джаз, но одно из, так сказать, проявлений. Видимо, изначально не было установки делать из Рознера "козла отпущения" и относиться к нему с особой жестокостью. Доподлинно неизвестно, как Сталин относился к джазу, но он распоряжался о создании джазовых коллективов, и он был знаком с творчеством Рознера, ему нравилось, как тот играл на трубе. Часто вспоминают о концерте в Сочи: Рознер играл перед пустым залом, в ложе сидел только один человек - Сталин. И ему понравилась игра Рознера.
Все карты спутала холодная война: началась борьба с любыми западными влияниями. Тут предлог не искался, аресты были автоматической реакцией на все то, что так или иначе было связано с Америкой. Рознеру дали 58-ю статью. Могли и расстрелять, но отправили в лагерь, в Хабаровск, где ему позволили собрать и возглавить оркестр. Рознеру даже было разрешено общаться с вольными. Он выходил за ворота лагеря, имел возможность выступать.
В лагере у него начался авитаминоз. Условия содержания, конечно, у него были особые, но все же далекие от нормальных условий жизни. У него начали шататься зубы. Он перестал играть на трубе, стал играть на скрипке, тем более, что в консерватории в Берлине он учился по классу скрипки. В Магадане, куда его перевели, он переключился на написание аранжировок, стал дирижировать. Когда он снова оказался в Москве, то поначалу боялся играть, но пересилил себя и снова стал играть на трубе.
А зубы он все-таки потерял, но позже, уже в конце 50-х. Возвращаясь с гастролей на своей "Победе", Рознер попал в аварию и лишился четырех передних зубов. А для трубача это, как вы понимаете, - конец. Но зубы он вставил, играть продолжил.
- Почему о Рознере в России так редко вспоминают? Ведь самый плодотворный и успешный период в творческой жизни Рознера пришелся на время его пребывания в Советском Союзе, отчасти - в Москве...
- Да, это так. Он, конечно, был замечен уже юношей. Его, 20-летнего, приглашали работать к себе лучшие оркестры Берлина. В бытность свою в Польше он тоже заставил о себе говорить. Но его значение для Союза намного, в десятки раз больше.
Это чрезвычайно печальная биография, судьба. И не только из-за ГУЛАГа. Его после смерти Сталина амнистировали, переквалифицировав статью, но не реабилитировали. И из-за этого Рознера не принимали в союз композиторов. Его не пускали за границу: он не имел возможности выехать на гастроли даже в Польшу или ГДР. К юбилею, 60-летию, а он этого ждал, ему не дали "народного артиста". Все это повлияло на его окончательное решение вернуться в Берлин, но и это возвращение сложно назвать удачным. Его уже мало кто там помнил и знал, да и Берлин был совсем другим.
Самое печальное то, что сохранилось крайне мало записей, звуковых "вещдоков". То, что было записано с джазовым оркестром в Беларуси в 40-е годы, было частично уничтожено, припрятано или пропало, когда Рознера посадили в 1946 году. Тот оркестр, который он создал и которым руководил в Москве уже после Магадана, а в 60-е годы это был, пожалуй, лучший джазовый коллектив страны, очень редко записывался в студиях звукозаписи. Они много выступали, времени и сил на студийную работу не оставалось. А из того, что было все-таки записано, многое было спрятано-припрятано после того, как Рознер покинул СССР и вернулся в Берлин в 1973 году.
- Возвращаясь на родину, в Берлин, Рознер рассчитывал на успех? На то, что он сможет здесь играть, реализоваться по-новому? Или он просто уезжал из Советского Союза?
- В Советском Союзе у него появилось много конкурентов. Кроме того, очень много появилось новых веяний на эстраде: появились ВИА, гастроли и содержание которых обходились гораздо дешевле, а денег они приносили много. Кроме того, с ВИА все было ясно и понятно: им удавался псевдопатриотический стиль, народ это слушал, "задних мыслей" не возникало. А джазовый оркестр всегда мог "протащить" в репертуар какую-нибудь "непонятную" джазовую вещь - с американскими программными установками. "Охранительная" тенденция сохранялась, а после событий 1968 года в Чехословакии контроль еще усилился.
Председателем Госкомитета по радио и телевещанию стал Сергей Лапин, разогнавший на эстраде если не всех евреев, то почти всех, и это - общеизвестный факт. Лапин сам не любил и не признавал все "западное", а потому боролся с "подозрительными" тенденциями не по долгу службы, а по собственной инициативе. Плюс он был еще и антисемитом.
Рознер устал от интриг. Кроме того, нашлись сестры, которые писали ему и хотели с ним увидеться, а сделать это в СССР не представлялось возможным. Есть еще один немаловажный фактор, повлиявший на то, что он все же покинул Союз: Эдди Игнатьевичу просто хотелось еще раз побывать в своем родном городе - Берлине.
То, что его "закрыли" после отъезда в Берлин, сказалось на развитии и бытовании джаза как "музыки для всех" в СССР. Несомненно.
