"Динамо": Новый Эверест
Сегодня президенту "Динамо" Игорю Суркису исполняется 60 лет.
"Жизнь напоминает мне Эверест, вершины которого человек достигает к пятидесяти годам, а затем - начинает спускаться к подножию", - десять лет назад Игорь Суркис удивлял в нашем разговоре накануне полувекового юбилея философским подходом к будущей дате.
Думаю, и теперь он подпишется под сказанной тогда фразой, разве что сместив временные акценты: и в шестьдесят президент "Динамо" не выглядит на паспортный возраст, ясно видя пик, который еще предстоит покорить.
При этом, в отличие от старшего брата, вице-президента УЕФА Григория Суркиса, он, если говорить о физической форме, почти никогда не поддерживал ее в тренажерном зале. Как-то попробовал, но быстро понял, что бассейн ему намного ближе.
"Опыт подсказывает, что для сохранения оптимальных кондиций достаточно провести весь день за работой, а под вечер - просто отказаться от ужина", - сказал он мне как-то. И, будучи курильщиком с огромным стажем, дал понять, что когда-нибудь постарается отказаться и от сигарет.
"Нужен стимул", - хитро улыбался он, сразу поясняя, что заставить его расстаться с вредной привычкой может, например, победа "Динамо" в финале Лиги чемпионов. Его отец, самый, пожалуй, значительный авторитет в жизни (Михаилу Давидовичу в декабре исполняется 99), убеждал сына с высоты медицинского опыта, что зависимость у него вовсе не никотиновая, а рефлекторная - и "вполне можно заменить табак какими-то конфетками".
Наблюдая за постепенно вселяющей оптимизм игрой команды, президент столичного клуба уже перешел на электронные сигареты. Дальнейшее - зависит от футболистов и Александра Хацкевича...
Игорь Суркис недавно публично поддержал наставника "Динамо", когда после ряда неудач публика заговорила о его отставке. Президент хорошо понимает эти эмоции: сам, случалось, поддавшись порыву, мог уволить тренера, а потом - об этом сожалеть. Честно признаваясь в интервью, что поспешил отставить Леонида Буряка, Алексея Михайличенко, Юрия Семина...
Хацкевич с упорством, достойным уважения, строит новую команду, в некоторых матчах не без успеха выпуская в стартовом составе восемь украинцев, из которых семь - воспитанники клубной академии. И уже хотя бы по этой причине заслуживает шанса довести начатое дело до конца.
Кстати, о тренерах: был момент, когда "Динамо" мог возглавить и западный специалист. Суркис не просто задумывался о таком варианте - больше десяти лет назад, когда с командой работал Анатолий Демьяненко, в Киев прилетали на переговоры Оттмар Хитцфельд, Фабио Капелло, Хавьер Клементе, Поль Ле Гуэн...
Немец давал понять, что готов лишь к роли консультанта, которую мог бы совмещать с работой телевизионного эксперта, итальянец не скрывал, что приоритет для него - какая-нибудь европейская сборная, испанец даже составил план построения клубной вертикали, однако договориться помешали проблемы личного характера.
Французу, кстати, тоже: он соглашался приступить в ближайшее межсезонье, но мадам Ле Гуэн, имевшая на супруга огромное влияние, все же хотела жить в Париже. И этого оказалось достаточно.
Жерар Улье, соотечественник месье Поля, даже подписал предварительный контракт, но подвело здоровье. С тех пор, если не принимать во внимание так и не законченный сезон в "Астон Вилле", Улье тренерской работой не занимался: работал техническим директором в сборной Франции, а недавний 71-й день рождения встретил международным спортивным директором (есть в МЛС и такая должность) нью-йоркского клуба "Ред Буллз".
Когда речь заходит о близких, президент "Динамо" неожиданно цитирует Сент-Экзюпери, говоря, что самая большая роскошь - роскошь человеческого общения. "Стараюсь проводить с семьей каждую свободную минуту, - рассказывал он. - Но проблема в том, что, погружаясь с утра в работу, не успеваю оглянуться, как наступает вечер".
Говорить о семье Суркис может бесконечно, а вспоминая о детстве - рассказывать истории с такими деталями, что ты живо представляешь себе события полувековой давности. Скажем, как Игорь получил мальчишкой самый суровый нагоняй от отца, притащив домой видавшую виды хоккейную амуницию, подаренную кем-то из старших ребят. Спортом дети занимались тогда круглый год, и он мечтал сыграть за команду станкозавода в настоящей форме.
Амуниция была мало что на пять-шесть размеров больше, так еще и живого места на ней не осталось. Плюс запах. Отец без разговоров выбросил этот подарок на лестницу, но помогла тетя, подобравшая, постиравшая и заштопавшая форму. "В следующее воскресенье я вышел в ней на лед - и чувствовал себя самым счастливым человеком на земле", - вспоминая, как в то время мало нужно было для счастья, Суркис улыбался. Признаваясь, что и помимо спорта у него хватало увлечений:
- В школьные годы собирал марки - у меня до сих пор хранится больше полусотни кляссеров с не худшей в Киеве коллекцией. Собирал и значки, связанные с историей "Динамо", - почти все они находятся теперь в клубном музее. Но футбол всегда был для меня на первом месте.
В начале 1970-х, следует понимать, у нас, пацанов, существовало не так много альтернатив, чем занять свободное время. Не было привычных для нынешней молодежи развлечений, а пределом моих мечтаний, к примеру, становилась поездка с родителями в Крым - в Алушту, Алупку или Ялту. Чуть повзрослев, стал иногда ездить в Сочи, что по нынешним временам можно сравнить, пожалуй, с путешествием в Монако.
А футбол был для нас настоящей отдушиной. На стадион ходили целыми школами, заранее отправляя своих представителей к билетным кассам стадиона имени Хрущева (теперь - НСК "Олимпийский. - Прим. Д. И.). Неделями обсуждали очередную игру, жили предвкушением следующего матча. Говорю себе, что время нынче другое, но все равно удивляюсь, как мало людей стало ходить на футбол...
На футбол Игоря привели в шесть лет, а где-то с одиннадцати - он готов вспомнить сюжет буквально любого матча, на котором ему довелось побывать. "Поминутно могу пересказать вам игру со "Спартаком" 1969 года, проходившую под снегом и дождем, когда гол Осянина перечеркнул надежды "Динамо" на чемпионство", - предлагает он.
И сразу же, перематывая пленку воспоминаний на двадцать лет вперед, говорит о поединке с теми же спартаковцами в 1989-м, проигранном со счетом 1:4.
- Был я и на знаменитом финале Кубка СССР 1973 года с "Араратом", - Суркис вспоминает события 45-летней давности, будто это было вчера. - Том самом матче, в конце основного времени которого Александр Севидов совершил роковую ошибку, заменив Буряка и Блохина на Зуева и Кондратова. После чего Иштоян сначала сравнял счет, а потом забил в овертайме. В Киев Севидов уже не вернулся - его сняли с должности чуть не по финальному свистку...
Его семья имела постоянные абонементы в 40-й сектор Республиканского стадиона - говоря проще, на самые удобные места. Но мало кто знает, что последние десять, а то и двенадцать союзных чемпионатов братья Суркисы смотрели на киевской арене... из ложи прессы, куда всеми правдами и неправдами добывали пропуска.
- Дело вовсе не в том, что оттуда было удобнее смотреть игру, - объяснял мне динамовский президент спустя годы. - С нижнего яруса, где был слышен каждый вздох и слово игроков, следить за событиями было проще, чем с высоты птичьего полета. После матча мы могли спуститься на лифте к раздевалкам, увидеть выходящих оттуда футболистов, заглянуть в окно.
Я иногда спускался в перерыве: если мы проигрывали, хотелось сквозь щель в занавесках рассмотреть, как ведет себя Лобановский, что говорит ребятам. Как и все болельщики, был уверен, что тренеру достаточно сказать несколько слов вроде заклинания - и динамовцы во втором тайме не оставят от соперника камня на камне...
О Лобановском, с которым его позже связывала дружба, Суркис готов рассказывать часами. Вспоминать, как однажды в Москве во время Кубка Содружества тот предложил присесть в спартаковском манеже, где практически нет мест для публики, рядом с ним на скамейку по ходу матча. И сказал заставившую похолодеть фразу: "Теперь вы отвечаете за результат".
Игра сложилась как нельзя лучше, "Динамо" выиграло - и мэтр, скрупулезно относившийся к приметам и считавший, что в футболе мелочей не бывает, настаивал впредь на пунктуальном соблюдении установившейся традиции.
- Во время матча он не говорил мне ни слова, - рассказывал Суркис. - Молчал и я - как, впрочем, и помощники главного тренера. У Васильича в почете было единоначалие: что-то подсказать игрокам ассистенты могли лишь по его команде. Зато созванивались мы с ним, обсуждая не только футбольные темы, ежедневно - за исключением игровых дней. Звонок раздавался ровно в десять утра.
Знающие режим динамовского президента поймут, как непросто ему было привыкнуть к таким ранним беседам. И как сложно пришлось однажды во время зимнего сбора в Руйте, когда после позднего отбоя Лобановский предложил отправиться утром с на пробежку. К всеобщему удивлению, мэтр был бодр и свеж, будто не лег накануне спать в то же время.
Однажды спросил сегодняшнего юбиляра о самых безумных поступках в его жизни - тех, которые ни за что не повторил бы сегодня. И услышал в ответ две занимательные истории, неплохо Суркиса характеризующие.
Первая - о том, как в семнадцать лет он прыгнул в воду с десятиметровой вышки. Увидел в гостинице "Ялта" сигающего с безумной высоты, совершая по пути лихие кульбиты, певца Валерия Леонтьева - и захотел не просто повторить трюк, а узнать, что чувствует человек в такие моменты. "Прыгал я, разумеется, неумело, "солдатиком", - рассказывал Суркис, - и после очередной попытки, завершившейся сильным ушибом о воду, подплыл к приятелю и спросил, нет ли на мне следов крови..."
Вторая история датирована значительно более поздним временем. Горные лыжи он освоил в зрелом возрасте, но первый спуск запомнил на всю жизнь:
- Оказавшись впервые на горнолыжном курорте и увидев, как люди, очертя голову, съезжают по крутым спускам, сказал себе, что никогда на лыжи не встану. Однако потом решился - и перепугал окружающих, включая старшего брата, взяв палки под руки и лихо скатившись с горы. Это потом узнал, что существует особая техника - и взял инструктора...
