Ядерный Индия и Пакистан должны прекратить играть с огнем - The Economist
Армии Индии и Пакистана часто обмениваются огнем по всей линии фронта в спорном штате Кашмир. Когда напряженность возрастет, одна сторона подвергнет другую мощному артиллерийскому обстрелу. Иногда они отправляли солдат в набегах на территорию друг друга. Но так как враждующие соседи испытали ядерное оружие в конце 1990-х годов, ни один из них не осмеливались отправить истребители через границу. До этой недели. После того, как экстремистская группировка, базирующаяся в Пакистане, совершила нападение на контролируемую Индией часть Кашмира, в результате которой погибли 40 солдат, Индия ответила бомбардировкой в?? лагере подготовки террористов в пакистанском штате Хайбер-Пахтунхва. Пакистан нанес ответный удар, направив собственные самолеты для бомбардировки индийских целей. В последующей воздушной битве обе стороны утверждают, что сбили самолет другой стороны, а Пакистан захватил индийского пилота, говорится в статье "Опасный момент Моди" в журнале The Economits.
Автор отмечает, что неправильный расчет теперь может означать бедствие. Боевые действия между двумя странами уже являются самыми ожесточенными с тех пор, как Индия боролась за изгнание пакистанских боевиков с высоты в Гималаях в 1999 году. Первоначальный воздушный налет Индии обрушился не на часть пакистанскую часть Кашмира, но в самом Пакистане и всего в 100 км от столицы Исламабада. Это, по сути, представляет собой изменение в правилах взаимодействия между ними. Индия и Пакистан настолько часто расходятся во мнениях, что существует тенденция сбрасывать со счетов свои размолвки, но не в связи с тем, что их последняя полномасштабная война в 1971 году имела настолько высокий риск эскалации.
Намерение премьера Индии Нарендры Моди отдать приказ на первоначальный воздушный удар было простым. Пакистан давно поддерживает боевиков, которые проводят жестокие нападения в Индии, особенно в Мумбаи в 2008 году, когда джихадисты, прибывшие на лодке из Пакистана, убили около 165 человек. Хотя пакистанская армия пообещала тогда закрыть такие экстремистские группировки, этого не произошло. Моди, более решительно, чем обычно, реагировал на последнее возмущение, по понятным причинам хотел показать, что не хочет, чтобы Пакистан продолжал спонсировать терроризм.
В конечном итоге стабильность зависит от того, как Пакистан прекратит свою неоправданную поддержку терроризма. Его премьер-министр Имран Хан призывает к диалогу и, в многообещающем жесте, должен был освободить пилота Индии - по-видимому, с одобрения командующего армией, который бьет по вопросам безопасности.
Моди разделяет ответственность за прекращение катастрофической эскалации. Поскольку в апреле его ждут выборы, он сталкивается с самыми сложными и последовательными расчетами. Они могут прийти, чтобы определить его премьерство.
Моди всегда представлял себя смелым и решительным военным лидером, который не боится противостоять провокациям Пакистана. Он попытался повторить броскую фразу из фильма "Ури", в котором изображен рейд коммандос, который он приказал направить против Пакистана в 2016 году в ответ на предыдущий теракт. Слишком правдоподобный страх состоит в том, что его собственная склонность к чванству, наряду с внутренним политическим давлением, подтолкнет его еще дальше по спирали к войне.
Неоднозначность убеждений Моди только усугубляет опасность. Он провел кампанию на выборах в 2014 году в качестве модернизатора, который принесет рабочие места и процветание в Индию. Но, как утверждают его критики, все его разговоры о развитии и реформах - это просто пример пожизненной приверженности разобщающей индуистско-националистической повестке дня.
За последние пять лет Моди не оправдал ни шумихи, ни страшных предупреждений. Под его руководством экономика росла примерно на 7% в год. Он привел к реформам, которые его предшественники обещали, но никогда не проводили, такие как общенациональный налог на товары и услуги.
Но безработица фактически возросла за время пребывания Моди, согласно утечкам данных, которые его правительство обвиняло в попытке подавления. Налог был излишне сложным и дорогостоящим для администрирования. Другие неотложные реформы отошли на второй план. Банки Индии по-прежнему в значительной степени находятся в руках государства, все еще склонны кредитовать тех, кто с ним связан. И по мере приближения выборов Моди прибегает к политически целесообразной политике, которая может нанести ущерб экономике. Его правительство уволило начальника центрального банка из офиса за поддержание высоких процентных ставок, назначив замену, которая быстро их снизила. И он обнародовал проект правил, которые защитят отечественные фирмы электронной коммерции от конкуренции со стороны розничных сетей, таких как Amazon.
В то же время, Моди не вызвал откровенного общинного пожара своих критиков, включая The Economist. Но его правительство часто демонстрировало враждебность по отношению к мусульманскому меньшинству Индии и сочувствие к тем, кто считает индуизм - религию 80% индусов - под угрозой со стороны внутренних и внешних врагов. Он назначил фанатичного индуистского прелата Йоги Адитьянатха главным министром самого густонаселенного штата Индии Уттар-Прадеш. Член его кабинета вручил букет цветов группе индуистских мужчин, которые были осуждены за линчевание мусульманина за продажу говядины (коровы являются священными для индусов - ред.). А сам Моди приостановил выборное правительство Джамму и Кашмира, единственного индийского штата с мусульманским большинством, и применил силу для подавления там протестов против центрального правительства, что привело к ужасным жертвам среди гражданского населения.
Как ни предосудительно все это, фанатики-индуисты, которые работают в избирательной машине Моди, жалуются, что он не сделал достаточно для продвижения индуистского дела. И общественное недовольство его экономическими реформами помогло поддержать Конгресс, главную оппозиционную партию, сделав выборы более конкурентоспособными, чем ожидалось. Соблазн подогреть избирателей, используя конфликт с Пакистаном, будет огромным.
Моди сделал карьеру игры с огнем. Впервые он стал известным министром в штате Гуджарат, когда в 2002 году в штате начались антимусульманские погромы. Хотя нет никаких доказательств того, что он организовал насилие, он не проявил особого сожаления по поводу того, чтобы извлечь выгоду из его популярности в индуистском националистическом обществе. В преддверии трудных выборов он может подумать, что сможет снова выполнить тот же трюк, сыграв крутого парня с Пакистаном, но фактически не вступая в драку. Однако цена просчета не имеет смысла думать. Западные правительства настаивают на дипломатическом урегулировании в ООН. Если Моди действительно патриот, он сейчас отступит.
