Консенсусное решение в Беловежской Пуще было неожиданным, - Леонид Кравчук о независимости
Акт провозглашения независимости Украины, принятый Верховной Радой УССР 24 августа 1991 года, стал началом перемен в нашей стране - так начался этап совершенно новой жизни, первых шагов к образованию нового демократического государства.
Об этом во время интервью в программе "Детали" на телеканале ZIK по случаю Дня Независимости Украины сказал первый Президент Независимой Украины Леонид Кравчук.
- "Отец украинской независимости" - так называют только Вас. 28 лет назад с трибуны Верховной Рады Вы зачитали исторический документ. Что он изменил?
- Сразу он ничего не изменил, но это было начало изменений, потому что, скажем, в том же году, когда был принят этот исторический документ, Михаил Горбачев организовал всесоюзный референдум. Он состоялся 17 марта 1991 года. Этот референдум был посвящен сохранению Советского Союза, но называлось это не Советским Союзом, а обновленной федерацией. И нужно отметить, что украинский народ проголосовал в этом референдуме - 73% граждан Украины, а тогда еще граждан СССР, поддержали... Таким образом, еще в начале 1991 года страна избрала курс на сохранение и преобразование самого Советского Союза. Кстати, западные дипломаты и Запад в целом поддерживали именно такую идеологию. И Буш, и Тэтчер, которые приезжали в Украину, приглашали нас поддерживать преобразования в Советском Союзе и шаги Михаила Сергеевича Горбачева.
После этого нам нужно было определиться, будем ли мы продолжать оставаться в Советском Союзе, согласно референдуму, или мы выберем свой путь. Тут решающую роль сыграл ГКЧП (ГКЧП, Государственный комитет по чрезвычайному положению. - Ред.), который начался 19 августа, то есть буквально в эти дни, и который поставил главную задачу - вернуть все, даже те ростки демократии, которые начали пробиваться, в старые времена. И реакция Украины на "ГКЧП" была адекватной - процесс независимости или борьбы за независимость пришел в фазу конструктивного активного действия.
- Когда Вы произнесли этот исторический документ с трибуны Верховной Рады, какие эмоции тогда были у Вас, в сессионном зале?
- Были эмоции, я бы сказал, чрезвычайно масштабные. Во-первых, мы получили украинский флаг из Москвы, где он был на баррикадах Ельцина. Этот флаг принесли, и группа депутатов во главе с Зайцем и Чорноволом внесла этот флаг в зал. Зал, конечно, реагировал очень бурно, и флаг передали тогда в президиум Верховного Совета, где я был председателем ВР. Потом этот флаг стал (и сейчас есть) как реликвия - он сейчас стоит в Верховной Раде. Но тогда его поставили там, где стоял бюст Владимира Ленина.
Зал пел песни, реагировал невероятно активно, произносили лозунги, некоторые даже слезы пускали, кто-то смеялся, кто-то пел... Это было невиданное действо. Я вам скажу, что это надо увидеть, чтобы оценить.
- А когда вы вернулись домой, как Вас встретили, что Вам сказали?
- Моя семья привыкла к тому, что я принимаю активное участие, но тогда это был праздник. Потому что я помню, как мой сын Александр говорит: "Папа, давай выпьем коньяка". А я вообще, если и пью что-нибудь, то я люблю водку. Но говорю - ради такого праздника выпьем хорошего коньяка. Выпили, поздравили друг друга, семья вся. Это было нечто, потому что мы почувствовали, что начинается этап совершенно новой жизни, начинаются первые шаги к образованию нового, демократического, хотелось тогда и сейчас еще хочется, государства.
- Далее ваша цитата: "Независимость пришла неожиданно, прилетел Кравчук и привез ее на тарелочке". Так Вы сами описывали свое возвращение из Беларуси зимой 1991 года. Такая ли она была неожиданная - независимость - и могли ли Вы вернуться без нее?
- Да, была неожиданная. Я помню эти выступления в Москве, какие темы поднимала газета "Правда", она же тогда была органом ЦК КПСС. Все было направлено на будущее, что государство развивается, органы власти, Верховный Совет, съезд народных депутатов, хоть все там и трясло. Там Сахаров, Ельцин постоянно поднимали вопрос о новой возможной жизни, которая отличалось от того, что есть. Но в целом - линия была на сохранение Советского Союза. Так, мол, процессы, которые происходят в республиках, временные. А тут, действительно, началось что-то такое, чего не было раньше, на что реагировала не очень активно, но негативно, конечно, Россия.
То, что в Украину, в Киев, тогда, накануне 24-го, приехал Вареников и требовал от нас ввести чрезвычайное положение и поддержать ГКЧП, - это было активное действие приобщить Украину к процессам сохранения Советского Союза и сделать ее служанкой.
Это было накануне Беловежской встречи, и тогда еще так активно о независимости не говорили. Говорили об изменениях, которые должны произойти, но о выходе из Советского Союза говорили мало.
Я помню встречу в ЦК, в кабинете Щербицкого, с представителями интеллигенции - Гончар, Павлычко, Яворивский, Драч и многие другие. Гончар выступил и говорит: Михаил Сергеевич, мы не ставим вопрос о выходе из Советского Союза. Мы ставим вопрос о помощи вам перестраивать советскую систему и Украину в том числе. То есть, не было прямого призыва.
Поэтому я имею основания говорить, что независимость стала реальной после подписания Беловежского соглашения, и, конечно, для меня тоже было неожиданно. Потому что накануне мои встречи с Бурбулисом, встречи с Ельциным, телефонные разговоры - они свидетельствовали о том, что мы не были готовы все подписать то соглашение в Беловежской, которое подписали. На первом плане стояло подписать заявление.
Содержание даже было уже такое оформленное, что, мол, новоогаревский процесс, а это же тогда происходило в Новоогарево - эти вопросы создания Советского Союза, вопросы развития Советского Союза, республик и тому подобное, было в Новоогарево... Так мы хотели написать: "Новоогаревский процесс зашел в тупик, что центральная власть, Горбачев, не считают нужным..." и далее по тексту. А приняли совсем другое решение, которое начиналось: "Советский Союз как геополитическая система, как субъект международного права перестает существовать".
Вдумайтесь! Это сейчас оно не имеет вроде такого страшного содержания, а тогда 5 миллионов - армия, 19 миллионов коммунистов, тысячи ядерных боеголовок... Вся система работала на сохранение Советского Союза, и любой неточный шаг мог стать роковым для участников этого шага. И то, что нам удалось принять консенсусом такое решение в Беловежской..., я, действительно, считаю это некорректным. Никто в Украине не думал, что придет Кравчук из Беловежской Пущи и скажет, что мы приняли вот такой документ. Но это произошло.
- Леонид Кравчук и независимость. 1991 год и 2019-ый - как тогда вы видели независимость и как сейчас?
- Тогда независимость только начиналась, и понятное дело, что мы только вылупились из Советского Союза. У нас при власти были, собственно, те, люди, которые были раньше, только кое-кто уже изменил свою философию видения будущего, а кое-кто еще продолжал идти старым путем. За эти 28 лет все изменилось. Выросло новое поколение. Я встречаюсь с ровесниками независимости. Я с ними общаюсь - и это самая высокое для меня наслаждение. Не то, что власть там. Власть коррупцией занимается... А эти люди думают о будущем. Они просят только одного - не мешать им и создать условия.
То, что было, и то, что есть, - это диаметрально противоположные вещи. Для нас сейчас главное - война, коррупция и бедность. Вот если бы мы начали с войны и завершили переговоры миром, дальше у нас все пошло бы, я убежден, все правильно и быстро, потому что есть новые люди, с новым видением, образованные, которые изучили и знают уже западные ценности - демократия, свобода, права человека. А это как раз база для того, чтобы двигаться вперед.
- У Вас есть страница в социальной сети в Facebook , но она официальная. А не как Президент, не как политик сидите в Интернете?
- Да, конечно. Есть страница, и я там пишу часто. Вот я недавно написал интересный материал про 100 дней Зеленского. Написал так, как есть, как я это вижу. Вы даже себе не представляете, я не думал себе, сколько у нас болтунов, лжецов и невоспитанных людей. Они не говорят о сути, а говорят, почему я поддерживаю Зеленского. И, притом, употребляют такие грубые слова, что я не могу их повторить даже в мужском обществе. Я только им говорю одно - когда начнут работать по-настоящему прокуроры, тогда я посмотрю на их философию и их глаза.
Верховная Рада Владимир Зеленский
