Ольга Василевская: В личку приходит много проклятий, стонов, оскорблений и критики. Я такое давление уже ощущала после расследований об испанской вилле Порошенко
Интервью
Народный депутат из фракции «Слуга народа» Ольга Василевская в интервью УНИАН рассказала, что имела в виду, когда заявила, что свободу слова нужно «приглушить», о работе ВСК по проверке трех украинских телеканалов, скандальных законопроектах, про «группу Коломойского» в Верховной Раде и почему «Слугу народа» могут погубить двойные стандарты.
Конец прошлой недели ознаменовался скандалом вокруг вас. Зачем вы заявили, что свободу слова нужно приглушить?
Этот скандал поднял очевидную проблему: наше общество маргинализует свободу слова. Каждый день мы слышим хейтерские заявления: кого убить, кого зарезать, кого повесить и т. д. Все это выливается в широкие массы с Фейсбука, Ютуба, эфиров телеканалов. И никакой ответственности. Я попыталась сказать, что нужно быть немного осторожней в высказываниях, ибо от слов к действиям - короткая дорога. Очевидно, что я как журналист не могу априори выступать за притеснения свободы слова. И я этого на самом деле никогда не сделаю. Но журналисты Настоящего времени, вырвавшие из контекста мой месседж, оказали услугу обществу. Нам нужно подискутировать и определиться в таких понятиях как свобода слова, ее границы, контекст, десакрализация власти и так далее. Рано или поздно мы должны были прийти к такому диалогу. Иначе мы все поубиваем друг друга совсем скоро.
То есть, речь шла о чистоте свободы слова?
Исключительно о чистоте свободы слова и никак не о притеснении этой важной ценности для нашего общества. Возможно, я выбрала для выражения этой мысли слишком категоричную фразу, что и вызвало массу недовольства.
Вы создали Временную следственную комиссию Верховной Рады по расследованию деятельности ряда телеканалов. Какую цель вы преследуете в данной комиссии?
Парламентская временная следственная комиссия изучает нюансы приобретения телеканалов Zik, NewsOne и 112 Украина. Создавая эту следственную комиссию, мы преследуем две цели.
Первая - расследовать то, как покупались эти телеканалы, для кого, у кого осела прибыль. Потому что, насколько мне сейчас известно, у некоторых продавцов прибыль не отображена. Мы будем обращаться к Верланову (глава Государственной налоговой службы Сергей Верланов, - УНИАН), чтобы выяснить, как были куплены и проданы эти телеканалы, и через какие компании. Если прибыль и убыль сойдется, у меня не будет претензий в этом направлении. Также мы привлекли к работе сотрудников Госфинмониторинга, Службы безопасности Украины, которые расследуют возможное финансирование терроризма бенефициарами этих телеканалов.
И вторая цель - меня волнует контент-анализ эфира этих телеканалов. Там говорят опасные вещи, нацеленные на подрыв территориальной целостности нашего государства. Но бенефициары телеканалов говорят, что мы своей ВСК давим на свободу слова, притесняем и так далее. Тут, опять же, мы приходим к тому, с чего начали. Между свободой слова и подрывом территориальной целостности, распространением фейков и манипулированием - пропасть. А нам навязывают, что это одно и то же.
Как только речь заходит о работе этой временной следственной комиссии, всегда возникает вопрос, почему именно эти телеканалы, а не другие?
По поводу других телеканалов, у нас была идея присоединить к списку телеканал Прямой. Но мы не стали этого делать, поскольку у него другой владелец. А тут - один пакет, один бенефициар. Один из телеканалов куплен у каких-то странных людей, типа Эдуарда Каца, автомеханика из Германии, который не единожды привлекался за хулиганство. Странно... Все телеканалы приобретались у беглецов.
Я заинтересована в максимальной открытости. Если никаких нарушений не найдем - сорри. Так и скажем.
Как показывает практика, работа ВСК, зачастую, ничем толком не заканчиваются. Даже если депутаты выносят свой «вердикт», и даже если он попадает в правоохранительные органы, дальше дело не идет.
По правомочности ВСК действительно есть вопросы. Я и Александра Устинова - соавторы нового закона о ВСК. Но с ним не все просто. Дело в том, что предыдущий закон о ВСК был ветирован и вернулся в регламентный комитет Верховной Рады. И, когда я пришла регистрировать свой законопроект о ВСК, глава регламентного комитета мне заявил, что сейчас зарегистрировать его не сможем, пока не будет окончательного решения по предыдущему. И не стоит сбрасывать со счетов, что далеко не все представители власти заинтересованы в том, чтобы ВСК имели законные полномочия. Поскольку это слишком мощный инструмент...
Как бы там ни было, у нас есть полгода, чтобы найти и систематизировать информацию по телеканалам в рамках ВСК.
Верховная Рада вот-вот возьмется за рассмотрение законопроекта о рынке земли, который уже наделал много шума, во втором чтении. Вы написали в соцсетях, что, если ко второму чтению он не будет доработан, вы не будете его поддерживать. Какие правки для вас принципиальны?
Я считаю, что нужно дать больше гарантий мелкому и среднему фермерству. Именно они лучше обрабатывают землю, качественнее следят за экологией. Мы подали правки группой депутатов, а некоторые я подала сама. Из групповых: мы должны лимитировать количество гектаров в одни руки. Не 200 000 га, а 600. Также не стоит пускать на рынок иностранцев.
Главные правки я подала отдельно. Первое - запрет на куплю/продажу земли для юридических лиц до 2025 года. Нужно сначала дать возможность физлицам гражданам Украины приобрести землю. Второе - запрет на участие в рынке земли лиц с двойным гражданством. Это упредит риск скупки земли в приграничных территориях лицами, у которых, наряду с гражданством Украины, есть паспорта стран-соседей. Третье - нужно создать банк земли. Чтобы человек мог отдать свой пай в этот банк и реализовать его, или выкупить оттуда. Главное - предварительно провести аудит земель. Чтобы понять и зафиксировать статус каждого гектара. И не допустить кровопролития за землю.
Почему эти правки не учитывались при разработке законопроекта?
Потому что рынок земли авторы законопроекта изначально задумывали под большие корпорации, имеющие доступ к дешевым иностранным кредитам. Это так называемое лобби Сороса в парламенте и Кабмине.
Вы уже озвучили причины, которые могут повлиять на вашу позицию по рынку земли, ваш коллега по комитету Александр Дубинский - тоже. И как только он заявил, что не будет голосовать, на него тут же нашелся компромат...
Концептуально, нашей фракции нужно принять ряд решений и не отступать от них. Первое - разработать этический кодекс, положение о фракции, и четко прописать: если ты его систематически нарушаешь, или отсутствуешь, ты будешь исключен из фракции. Подписываешься под таким «меморандумом» - молодец. Не подписываешься - уходишь из фракции. Все. Перед тем, как идти на выборы, мы подписали меморандум: не кнопкодавить, не пропускать заседания и т. д. Но в меморандуме не прописали ответственности за нарушение свода этих правил. Отсюда и нулевая ответственность.
Второе - определиться, нужен нам императивный мандат или нет. По моим ощущениям, мы, скорее всего, не сможем его принять (на берегу этот вопрос не обсудили и сейчас поздно к нему возвращаться). Поэтому необходимо честно признаться, что этот вопрос с повестки дня снимаем.
Когда в обществе обсуждали «коррупционный» скандал в вашем комитете, а депутаты комитета ходили на полиграф, было ощущение, что это только первые ласточки грядущих событий, и «Слуга народа» еще продемонстрирует, что никакая это не монофракция. После этого из рядов фракции были исключены двое мажоритарщиков. Вы тоже избирались по мажоритарному округу. Не чувствуете, что над вами могут сгущаться тучи?
Меня пугает избирательный подход в исключении из фракции. Например, мы не исключали кнопкодавов. Не исключали тех, кого журналисты поймали на компрометирующей переписке в соцсетях. Зато мы исключаем одного за инакомыслие и за то, что он выносит сор из избы. А другую за то, что она «связана» со своим мужем, который задержан, и за то, что она якобы предлагала деньги депутатам за голосования.
Полиграфный скандал как раз тоже касался подкупа депутатов...
Если даже такое имело место, это не повод главе фракции выступать с трибуны Верховной Рады, а повод пойти и написать заявление в правоохранительные органы. Это было бы правильной и последовательной реакцией. Но, насколько мне известно, пока никаких заявлений в правоохранительные органы истории с депутатом Скороход не поступало. И какой повод ее исключить?
Назывался еще один повод - «не такое» голосование.
Что она не голосовала за землю? Ирина Верещук тоже не голосовала за землю. Ее не исключили, но лишили должности представителя президента в Кабмине. Если бы исключили Верещук - одну из самых авторитетных во фракции - раскол наступил бы незамедлительно. А так - пока держимся.
Вы упомянули, что, если есть информация о подкупе депутатов или о каком-либо другом правонарушении, следует идти в правоохранительные органы. Вы проходили полиграф и специалист сказала, что вы обладаете некой информацией о подкупе депутатов, которую скрываете.
Договорняки в треугольнике Верховная Рада - Кабмин - Банковая всегда были. Что тут удивительного? Прямых доказательств подкупа у меня нет. Но интересанты есть и у оценщиков, и у тех, кто болеет за «площадки».
Тот законопроект, который мы приняли в первом чтении, нормальный. В нем, правда, стали появляться некоторые лоббистские правки. Например, относительно статьи 173 Налогового кодекса, которая упраздняет налогообложение ценных бумаг. Ко второму чтению эта правка была уже убрана. Потому что бдительные депутаты ее заметили и указали авторам.
Но, осталась главная проблема. Когда нас упрекали в том, что из-за демарша на Комитете площадочное лобби продолжит зарабатывать 1 миллион долларов в месяц, лукавили. Обогащение продолжится, как минимум, до февраля. Пока Фонд госимущества подготовит свои мощности. А модуль оценки они на скорую руку не сделают. Поэтому в полную силу закон может заработать лишь в июле следующего года.
Вы упомянули о разных «интересантах», разных группах депутатов. Что это за группы в вашем комитете?
Да. Одна группа - так называемая группа Коломойского. Вторая - Ильи Павлюка. И третья - группа Кернел Веревского, которая уходит корнями к одному из руководителей Верховной Рады и проявляется в лоббистских правках. Есть «вольношатающиеся», случайные люди. Есть люди, которые представляют интересы президента. Это Даниил Гетьманцев. И, по моему мнению, он действительно занимает государственную позицию.
Коломойский сильно влияет на группу Коломойского в парламенте?
Я не общаюсь напрямую с Игорем Валерьевичем. Могу сказать, что группа Павлюка ставила мне палки в колеса по законопроекту о Бюро финансовых расследований, думая, что Бюро нужно Коломойскому. А они включаются всегда, чтобы сделать все наперекор ИВК (Игорь Валерьевич Коломойский, - УНИАН). Сами конструктива не несут. Но когда я им открыла страшную тайну, что БФР нужно Минфину, МВФ и нашей стране, потому что его создание обещал президент, на следующий день группа Павлюка стала «зайками» и прекратила заниматься ерундой.
История с площадками Яценко, «подкупом депутатов» и полиграфом внесла разброд в работу комитета? Как у вас теперь складываются отношения с Гетьманцевым?
Я приношу свои извинения главе нашего комитета, потому что, как я понимаю, не он ходил в Офис президента с жалобой на депутатов. Он после того демарша ходил к спикеру Разумкову. И пока они решали, что делать, кто-то ушлый нашептал президенту, что все тут взяточники.
Что касается работы комитета, то я наблюдаю разные течения в разрезе моего законопроекта о Бюро финансовых расследований.
О чем идет речь?
Есть депутаты, представляющие интересы СБУ, которые стояли намертво, чтобы оставить «экономику» в СБУ. В том числе, пытались внести правку, что СБУ должно заниматься объектами критической инфраструктуры. Но дефиниция «объекты критической инфраструктуры» объединяет в себе все объекты в Украине, которые занимаются предпринимательской деятельностью! Я ощущала на себе огромное давление. Но мы договорились с Бакановым, что это убираем. Наша общая позиция такая: будет новый закон про СБУ и туда они внесут все, что посчитают нужным. А в БФР из СБУ мы отбираем экономику. И точка.
А что за история об участии в конкурсах БФР представителей иностранных доноров? Сначала позиция комитета была одна, потом поменялась...
Фракция «Голос» лоббировала норму, позволяющую представителям наших иностранных доноров принимать участие в конкурсах по отбору кадров в Бюро финрасследований. Но я считаю, что это неправильно. Мы способны навести порядок в кадровой политике и без вмешательства иностранцев. Штаты нас не приглашают заниматься своей кадровой политикой, Европа тоже сама справляется, ну, и мы как-то сами разберемся. Эту правку опять «соросята» лоббируют.
В комитете мы сначала приняли решение допустить к конкурсам иностранцев, а потом переголосовали. Некоторые депутаты, к их чести, изменили свою позицию. Это была как раз та самая группа Павлюка. Посмотрим, что начнется в зале при рассмотрении этого закона.
Создание Бюро финрасследований с теми функциями, которые вы закладываете в этот орган, вызвало немало дискуссий. К примеру, о том, что это неполноценный правоохранительный орган, поскольку не будет иметь своего спецназа.
Бюро финрасследований не будет «кошмарить» бизнес, если можно так выразиться. БФР будет заниматься аналитикой, а потом уже, на ее основании, расследованиями. То есть, все расследования будут начинаться тогда, когда налоговая служба поймет, что они исчерпали свои ресурсы в переговорах с бизнесом.
Мы декларируем, что у БФР будет доступ ко всем базам данных, взаимодействие с финмониторингом, другими держателями реестров. Они смогут анализировать всю цепочку, и только после этого смогут стучаться к кому-то в двери. Мы не предусматриваем для них своего подразделения прикрытия. Они все равно, скорее всего, будут брать его в Нацполиции.
Мы рассчитываем, что Бюро финрасследований - это будут «белые воротнички», у которых аналитическая функция будет сильнее оперативной.
Я работаю над созданием этого Бюро с открытым сердцем, хочу, чтобы оно работало достойно и профессионально. Чтобы его сотрудники не занимались разгоном бабушек на базарах, а могли возвращать активы из-за границы. Через пять лет я бы сама хотела там работать.
Ну, существует подозрение, что эта Рада не продержится пять лет.
Я не буду от этого страдать. Ходят слухи, и президент сам об этом заявлял, что Радой недоволен и будет распускать. Но тогда и самому президенту придется уйти. Ведь следующая Рада не наберет 73%, и Зеленскому станет еще грустнее и тяжелее проталкивать реформы.
Я считаю, что весной должен быть обновленный состав Кабмина. Этот состав правительства уже начинает себя компрометировать. Кадры на Госагентства и большие предприятия все равно утверждаются в Офисе президента. Это забирает массу времени. Поменять человека - целая история. А те, что не утверждаются на Банковой, коррупциогенны. Например, слили конкурс по Госэкоинспекции. Ее, по моей информации, должен был возглавить Егор Фирсов (в конце ноября Фирсов стал и. о. главы Госэкоинспекции, - УНИАН). Но предприниматель и бизнес-партнер Сергея Левочкина Игорь Тынный пытается протянуть туда начальника Управления экологии КГГА Андрея Малеванного. Тогда про экологию придется забыть.
Недавно произошла еще одна неприятная, главным образом, для мажоритарщиков, ситуация - вас лишили субвенций из госбюджета...
Бюджетный комитет должен был распределить остаток субвенции на этот год. Но оказалось, что руководство фракции не всем сообщило, что будут распределяться субвенции. Об этом знали 50 депутатов, а еще 100 не знали. То есть, деньги делили кулуарно. Когда все вскрылось, президент пришел и сказал, что впечатлился ситуацией на Донбассе, поэтому все субвенции пойдут туда. На следующий год с деньгами тоже проблема. На округ мне не с чем ехать.
На мой взгляд, с субвенциями вообще надо заканчивать. Это атавизм, как и мажоритарка. Но стоило избавляться от одного и другого одновременно. А то мажоритарщики есть, а денег на округа - нет.
Меня не покидает мысль, что если нас, мажоритарщиков, не слышат по поводу субвенций, то, может, в стране просто нет денег? Тогда честно придите и скажите: «У нас нет денег, у нас дефолт». На прошлой неделе Миссия МВФ уехала со словами «мы продолжаем переговоры». Денег не будет, потому что, якобы, не принят закон о воспрещении возвращать национализированные банки бывшим владельцам. А где он, этот закон, кто его должен был разработать и что начнется, если его подадут в парламент? Вопросы риторические...
Стоит ли озвучивать слово «дефолт», если Минфин отчитывается, что рост экономики продолжается, хоть и малыми темпами? А кредит МВФ, мол, мы не проедим, а, так сказать, пустим в дело.
У нас 136 млрд недоимки по 2019 году. Даже если на следующий год они планируют пустить с молотка землю и запустить игорку - это копейки.
есть еще вечная приватизация...
Всего 5 млрд.
У нас расходная часть бюджета - почти 1,2 трлн, доходная - почти 1,1. Что такое при этом 10 млрд с рынка земли? - Ничего. Что такое 5 млрд от приватизации? - Ничего. Что такое 6 млрд с игорки? - Ничего.
Если все это будет достаточно прозрачно и умно сделано, то, возможно, мы продержимся еще год. А дальше что?
Помимо законопроекта о Бюро финрасследований, правительственного законопроекта о финмониторинге и других, связанных с финансами, у вас в разработке есть и законопроект о частном военном консалтинге. Он как-то выбивается из списка...
Это законопроект, который мы готовим в соавторстве с депутатом прошлого созыва Валерием Карпунцовым. Частный военный консалтинг (ЧВК) нужен Украине, особенно, ориентированный на работу за границей. ЧВК в нашей стране существует, только мы этого не замечаем и этим не пользуемся. А это может стать частью нашей государственной стратегии.
Это даст Украине возможность влиять на политику в странах третьего мира. Ни для кого не секрет, что наши миротворцы - одни из лучших в мире. Но геополитика, военное участие нашей страны в каких-то проектах - это совсем другое. Это и госзаказ, и валютная выручка.
Когда этот законопроект будет готов, я хочу пойти с ним к Зеленскому. Потому что внедрение этого законопроекта может быть большим козырем Украины на геополитическом поприще.
Последний вопрос: вы больше ощущаете на себе давление в парламенте как мажоритарщик, как представитель группы Коломойского или как член фракции «Слуга народа»?
Хороший вопрос. Давят с разных сторон. Больше всего - на округе. Даже если делаешь много, то все равно недостаточно. Округ - это какое-то вечное чувство вины.
Давят разные группы интересов, большие корпорации, представители фракций, которые давно в парламенте. Они умело разворачивают дискуссию так, как им надо: если нет аргументов, они эмоционально кричат что-то вроде «ой, что же вы делаете, сейчас страну продадите!»... У нас на комитете отжигают так, что мама не горюй. И после такого гвалта действительно начинаешь в своих решениях сомневаться. Не можешь же все законопроекты от корки до корки читать и быть специалистом во всех вопросах - от культуры и духовности до национальной безопасности. Думаешь: действительно, вдруг
