Освобожденный из плена "ЛНР" Денис Секацкий: В 2014 году людей сжигали в Луганске прямо на ремонтном заводе
Луганский бизнесмен, на оккупированных территориях собирал информацию для СБУ, а затем провел почти 4 года в плену, вернулся в Украину во время последнего предновогоднего обмена.
Он рассказал Цензор.НЕТ о том, как его на месяц приковали к стене в Ростове, о вымогательстве денег за возможность обмена в "ЛНР", о могильниках в штольнях, граждан РФ, оказавшихся в "республиканских" СИЗО и о украинцах, которые до сих пор остаются в плену.
"Сотрудники ФСБ надели на меня наручники - и я пропал на 141 ДЕНЬ"
Я жил в Луганске, у меня был свой бизнес, и жизнь до войны было прекрасной. Но 1 сентября 2014 я из Луганска уехал, потому что все закончилось. Не оправдались мои ожидания - ведь наши зашли в Луганск, а затем отошли. А в моем дворе у меня на глазах убили семью. Сделал это пьяный "ополченец". Люди, которые до войны, грубо говоря, лежали обоссанные, начали ходить по городу с оружием и считать себя богами. Я больше не выдерживал этого морально.
Я поехал сначала в Северодонецк, затем в Сумы, затем в Харьков, а затем снова вернулся в Северодонецк. Начал понемногу вывозить свой бизнес. Изначально я хотел какого-то сотрудничества с украинскими спецслужбами, но мне сказали, что "на данный момент нам не к вас". Вопрос о какой-то партизанской войне внутри даже не поднимался, никто ничего не требовал, все было прекрасно...
Так прошел 2014 год. В 2015 я все же познакомился со службой, точнее с людьми, с которыми мы нашли общий язык - и работа пошла.
Российскими "гумконвоями" на оккупированные территории привозили, конечно, не питание, а вооружение. Техника заходила не через Должанку (село Должанское в Луганской области на границе с Россией, - ред) или Изварино, а путями контрабандистов. Кто местный или имеет какое-то отношение к приграничным городам- знает все эти дороги. Знал все эти дороги и я. И все это мы фиксировали - как со стороны "ЛНР", так и со стороны России. Фиксировали колонны, шедшие на Луганск с РФ. Технику российскую, которую перекрашивали, с которой снимали российские номера, мы снимали когда она еще только входила к нам под номерами российских частей. Собирали данные о людях, которые служат с той стороны. Фиксировали военные базы и военные части на территории самопровозглашенных "республик". К одной из воинских частей я прошел просто подкупив врага - договорился с военным, дал ему денег, чтобы он меня вел и я снял. Затем думал - а если бы он отказался и сдал меня? Меня бы тогда точно не нашли, ведь это был 2015 - фаза, когда многие люди исчезали навсегда.
Меня задержали, когда я выезжал из Должанки, чтобы не ждать долго на Зайцево, где стоять можно было днями. На Новошахтинской таможне засветился мой гражданский паспорт - и в 7 утра меня отвели в изолятор при таможне, а в 8 вечера ко мне приехал следователь из прокуратуры Ростова. Меня вывели для "разговора", надели мне на голову канистру и вывезли за пределы таможни. Далее сотрудники ФСБ надели на меня наручники - и я исчез. Это было 15 апреля 2016. Ровно 141 день с того момента я был во всеукраинском, федеральном и "республиканском" поисках. Я был пропавшим без вести, никто не знал, где я.
Вечером 15 апреля меня начали пытать. Закончилось это все примерно 24 числа. Когда пытки закончились, меня вызвали к следователю и дали изучить документ о том, чем я, по их версии, занимался. Пока я был в России - я два месяца был прикован к стене. Это было в здании ФСБ в Ростове, и документально это никак не было зафиксировано. За это время я похудел на 30 кг - с 100 до 70.
Через два месяца меня передали в "ЛНР". Там со мной вообще никто не работал, это просто не нужно было - ведь еще в России я все подписал. Признался в работе против "республик" и против России, в терроризме также, в перевозке взрывчатых веществ с территории Украины на территорию новой "республики", в содействии СБУ, в государственной измене. Болотов принял закон, согласно которому люди с подконтрольных "ЛНР" территорий автоматически становятся гражданами этой "республики" - и именно на основе этой резолюции мне дали "государственную измену", а не "шпионаж". Если бы я был прописан в Северодонецке, например, и приехал в Луганск - был бы "шпионом". Но суть одинакова, это просто разные статьи. В уголовном деле против меня было 18 эпизодов. Это должно быть от 12 до 20 лет. Если ты подписываешь все - тебе могут дать по минимуму и без конфискации. Мне дали 12 лет.
Др моего задержания родственники понятия не имели, на кого я работаю - ведь мы подписывали документы о неразглашении, когда начинали работу с СБУ. На 141 день после моего задержания родители впервые приехали ко мне на свидание - когда МГБ ( "Министерство государственной безопасности" террористов, - Ред.) решило показать меня живым. Я тогда уже сказал родственникам обратиться в службу во Львове, объяснил, что там меня должны знать, потому что все, с кем я работал, - оттуда.
"У кого есть деньги, тех меняют, а кого неи - значит, останутся там?"
22 июля прошлого года нас всех вывезли в лагерь, где содержались пожизненно заключенные - то есть, по уровню мы были как они. Вывезли туда и солдат. Ранее судимых среди нас не было вообще, поэтому даже по законам "ЛНР" они не имели права нас держать в таких местах. Это был особый режим с камерным содержанием.
"Красный крест" я у нас не видел. Бывало ОБСЕ, один раз приехал Фишер. Я пытался задавать им вопросы при Копцевой (Ольга Копцева - руководитель рабочей группы по вопросам обмена военнопленных в "ЛНР", - Ред.) - потому что я за свою свободу платил деньги. То есть, они требовали с меня выкуп - за то, чтобы меня не убили, чтобы подтвердили, чтобы внесли меня в списки на обмен со стороны "ЛНР". Приезжали люди, и отдавали деньги через моего адвоката... Я не один такой был. Возможно, я единственный, кто говорит об этом, но больше половины из нас заплатили за то, чтобы уехать. Самый тяжелый из наших до сих пор лежит в Феофании, у него операция за операцией проходит. Он за свою свободу заплатил почти 80 тыс. Долларов. А если бы этих денег не было?.. Его бы просто не отдали. Или и убили бы там. Однако он был коммерсантом, как и я, у нас было что брать - хоть и сняли с нас все полностью. Но я знаю ребят, родители которых не знали, где взять 5 тыс. долларов, или даже тысячу долларов.
Военных это якобы не касалось. Им повезло - по крайней мере, тем ребятам, которые с нами из Луганска приехали. Потому что о них сразу узнали журналисты, о них упоминали в новостях - и они были неприкосновенны. Так, их также содержали в нечеловеческих условиях. Но о них все знали сразу, и замылить их невозможно было, невозможно было сказать, что их нет. Это нас можно было скрывать, не показывать, сказать, что нас никогда не было. Я лично был "пропавшим без вести" 5 месяцев.
Когда нас только поменяли здесь, я подходил к Сергею Сивохо. Говорю: "Я заплатил за свою свободу 32 тыс. долларов - кроме того, что у меня забрали при задержании. Кто за это будет отвечать? Кого спрашивать? Ведь там занимались вымогательством, по сути... У кого есть деньги, тех меняют. А у кого нет - значит, останутся там? " Мы очень благодарны президенту за то, что нас обменяли, мы очень устали, надежды уже не было никакой. Но наших там еще очень много!
Я видел много людей, которые были нормальными, а после 4-5 месяцев за решеткой превращались в овощи. Такой человек не говорит, не смотрит телевизор, практически не ест. И уже ни во что не верит. Из тех, кого я знаю, таких в Луганске на данный момент осталось двое (но у меня была ограничена возможность общаться с другими заключенными за мою статью). Одного из них и в списках не было. Тех, кого мы знали, с кем пересекались в местах лишения свободы и во время судов - мы все уже в списки внесли. Чтобы все знали о том, что эти люди есть.
Кстати, у нас легендарная группа "Тени", которая работала по Луганску, о них слышали все. Но из них поменяли пока только 4 из 16...
Как представители любой спецслужбы, сотрудники ФСБ знают границу человеческих возможностей - в тех же уколах, шокотерапией, воде. Они знают, когда нужно остановиться, их этому учат. Местные террористы этих норм не знают. О чем можно говорить, если он был дворником и стал "дознавателем"?.. А если человека убивают в плену - этого не признают и ее тело не отдадут.
Денис Сикацикий в СИЗО
У нас вывозили мертвых в штольни. В воздухоотводы шахт сбрасывали тела. В копанки сбрасывали. Я думаю, что если Украина туда зайдет - там найдут цели могильники. В 2014 году людей сжигали в Луганске прямо на ремонтном заводе. Захоронений очень много... Я, кстати, почти все могу показать - те, которые я знаю по Луганску, по 2014 года. Исчезло очень много людей. Официальные цифры существенно приуменьшены.
"Когда выводили нас, ребята махали из окна. Это невозможно передать"
Знаю, что к тем, кто сидел в "ДНР", волонтеры пробивались, им помогали. У нас ничего этого не было. То, что "Красный крест" передавал якобы для нас, - я об этом слышал - до нас не доходило. Все разбирали сотрудники - пожалуй, привозили нормальные вещи, стоковые или неплохой секонд-хенд. А к нам тем временем привозили пацанов с поля боя. Они были голые и босые. Кого зимой привезли в летней одежде, в тапочках - и ему не было, что надеть. Хорошо, что ребята, которые сидели, входили в ситуацию и помогали, мне также родители передавали вещи для того, чтобы можно было того же военного одеть... Я в лагере сижу, он приехал в летний куртке, а зимней у него нет - и никто не помогает. Даже им, даже бойцам ВСУ не было помощи! Если бы "Красный крест" или ОБСЕ приехал и "Вот вам вещи, оденьтесь при нас" - тогда все было бы хорошо. Это же не проблема! Та же Копцева рассказывала, что военные едва ли не каждую неделю звонили родственникам. Это неправда. Бойцы так же сидели в режимных камерах, и в них так же издевались. Одному угробили желудок, потому что давали ему сырую кашу есть - "сечку", размешанную просто с водой. И родственники к воинам не могли приехать... Всем нам приходилось ждать. Просто ждать.
Кстати, в СИЗО "республик" на данный момент сидит процентов 20 россиян. Они приехали сюда не просто воевать - они приехали зарабатывать - и они такие же люди, и так же сидят. Я сидел с ребятами из спецподразделения российского МВД. Почти весь их подразделение сейчас в СИЗО. Они убивали валютчиков, отжимали деньги, и даже в "ЛНР" на это не закрыли глаза.
Но к любым зэкам, убийцам, маньякам там относились лучше, чем к нам. Это также давило на психику. К тому же, ты в камере, ты всегда в четырех стенах. И хорошо, что в камере со своими, с одной стороны... Но с другой стороны - все разговоры только об обмене. О том, когда он будет. Только об этом...
24 декабря 2017 нас собрали и объявили, что мы едем на обмен. 3 сентября 2016 я впервые после задержания видел своих родителей, а в следующий раз я их увидел только 26 декабря 2017 - через 18 месяцев. Они знали, где я - но посещать меня им не позволяли. И вот я вижу отца за сутки до обмена. И он мне тоже говорит: "Сынок, ты едешь на обмен". Радуется, конечно. Нас всех предупредили, что утром мы выходим. Мы все сидим на сумках и... смотрим, как наших ребят выводят, а мы остаемся. Это очень тяжело морально.
То же сейчас, в конце 2019 года, происходило с ребятами, когда выводили нас. Они махали нам в окно. Это невозможно передать.
В то же время среди тех, кого сейчас обменяли, не все хорошие. Есть и плохие... Люди сначала работали с одними, а потом, когда стало плохо и их задержали, - пошли на обмен. Возникает вопрос: на каком основании обменяли людей, которые заведомо были предателями? Почему они сейчас лечатся в Феофании, в "Лесной поляне"? Почему ожидают соцвыплаты?
Кстати, было сделано все, чтобы эти соцвыплаты, помощь освобожденным из плена максимально долго не выплачивать. Хотя - что такое для государства 100 тыс. грн.? Пока мы все были на Феофании - можно было организовано всем сделать гражданские паспорта, ведь это просто. А мы сейчас все где-то непонятно где... У половины нет паспорта. Без паспорта тебе не дадут кредитную карточку без карты ты не получишь социальную выплату. После того, как каждый из нас получит справку из СБУ, после того, как те, у кого нет паспортов, сделают и их, и кредитную карту для соцвыплат - мы заполним форму Министерства ветеранов о том, что мы нуждаемся в помощи и нам предстоит получить выплату. Когда эта форма появится, когда ее можно будет заполнять - люди уже будут по всей Украине. И только когда соберутся документы от всех (не счетаем военных, военные отдельно идут) - соберется комиссия, которая примет решение о выплате. У нас коллективная ответственность! Это правило тюрьмы: накосячил один - отвечают все. Здесь то же самое. Для чего это делается? И для чего обещать нам жилье?..
В плену я провел 3 года и 8 месяцев. Сейчас я хочу... вернуться. Имею в виду, вернуться к жизни. И хочу, чтобы люди услышали нас, чтобы услышали о нас. Это не то, что 29 декабря в Украину привезли непонятно кого... Знаю, что были противники обмена, говорили, что среди нас есть "просто перевозчики". Да, есть перевозчики! Но перевозчики, которые знали, что они везут и с какой целью - это не "просто перевозчики". А люди, которые рисковали не только собой, а и своими семьями. Многие ребята из нашего обмена, ребята из Луганска, принимали активное участие в борьбе за наше государство. Они заслуживают другого отношения. Эти люди делали такие вещи, от одной мысли о которых руки начинают дрожать.
Чтобы пойти натакое, надоиметьвнутристальнойстержень.Но люди непонимаютэтого.Знатьне хотят.И непонимают, зачемвсеэтиобмены.
Намтожетрудно.МытожегражданеУкраины.Мыот нее неотказывались.За неедрались, терпели, мучились.
