Шесть жизней народного академика Трофима Лысенко
Впервые опасность над головой Трофима Денисовича Лысенко нависла в середине 1930-х. Среди покровителей народного академика преобладали красные руководители первого призыва, убежденные марксисты-догматики. Именно они дали Лысенко путевку в жизнь. Народный академик рекламировался ими в качестве наглядного достижения новой советской науки, состоящей из выходцев из низов. Наука социалистическая должна была по их мнению отвергать буржуазные научные догмы. Если эти граждане отвергали частенько под видом "буржуазной морали" мораль и нравственность как таковую, то в случае Лысенко, под видом "буржуазной науки" они отринули науку вообще.
В середине 1930-х суровая идеологическая борьба на уничтожение сильно проредила ряды лысенковских покровителей. Но Лысенко и его главный идеолог Презент (который просто напрашивался на то, чтобы оказаться в первых рядах расстрелянных троцкистов) уцелели. Произошло это во многом благодаря наличию подобной публики в рядах сторонников Вавилова. Генетики Серебровский и Меллер, будучи убежденными леваками, доходили до того, что предлагали ввести в СССР искусственное осеменение женщин спермой вождей партии. Хорошо хоть, что в добровольном порядке. Вождей, включая Сталина, перспектива выступить в роли быков-производителей, по-видимому, не прельщала. Лысенко уцелел.
Во второй раз Лысенко спасла от падения игра ва-банк его покровителей в лице наркомзема Бенедиктова, начальства Сельхозотдела ЦК и главы социалистической Украины Хрущева. К 1940-му году Вавилов, главный конкурент Лысенко, заручился поддержкой главы Ленинграда и одного из близких соратников Сталина - Андрея Жданова. Есть данные, свидетельствующие о том, что Вавилову симпатизировали также Молотов и Вышинский. У Вавилова на руках были статистические материалы, подтверждающие, что Лысенко и его покровители систематически фальсифицируют данные и загубили в СССР инцухт-метод, который на тот момент уже начал давать практические результаты за рубежом. Кстати, все имеющиеся в магазинах семена, на которых вы сегодня видите надпись F1, выведены именно этим методом, забракованным в свое время Лысенко.
В 40-м году была проведена буквально спецоперация по аресту Вавилова, Бенедиктов отправил его подальше от Ленинграда, в вотчину Хрущева - Украину. Арестовали Вавилова тайно и даже обысков в его кабинете не проводили более месяца. Их стали проводить, лишь когда он дал признательные показания, и эти показания заверил справкой Сельхозотдел ЦК. Таким образом, ходатайствовать перед Сталиным было уже бессмысленно - у того на столе лежало очень убедительно состряпанное дело. Каким образом Бенедиктову и другим удалось перетянуть на свою сторону Берию, мы уже не узнаем. Известно, что после этого случая Берия очень сильно Бенедиктова невзлюбил.
Третье падение Лысенко не состоялось уже после войны. Помимо Жданова к его недругам прибавились Маленков и Берия, в ведомстве которого трудились радиационные генетики, занятые атомным проектам. Лысенко вновь спас Хрущев. Именно он привел его в кабинет Сталина, и Трофим Денисович пообещал вывести ветвистую пшеницу, с урожайность до 150 центнеров с гектара. Обладая феноменальным даром убеждения и опираясь на фальсифицированные результаты, Лысенко вождя убедил.
Шел 1948-й год, и со стороны Лысенко это в чистом виде была игра в стиле Насреддина. Он мог надеяться лишь на то, что в ближайшее время кто-то из них - он или Сталин - умрет. Но на какое-то время Сталин не просто встал на сторону Лысенко. Но и административным путем укротил всех его недругов.
В четвертый раз Лысенко ходил по грани в 1953-м году. Ветвистую пшеницу свет так и не увидел, и с конца 1952-го года над Лысенко нависла ощутимая угроза. Соратника Презента исключили из партии за злоупотребления и аморалку, а против самого Лысенко началась кампания в научных журналах. Впервые с 1948-го года начали появляться антилысенковские статьи, и появились они с ведома Сталина. Но март 1953-го спас Лысенко, усилившиеся влияние Хрущева отвело от него все неприятности. Игра ва-банк, которую повел академик, себя оправдала, падишах - в данном случае Сталин - умер раньше, чем успел наказать обманщика.
В пятый и последний раз вопрос уже не шел о жизни и смерти, послесталинские времена были значительно либеральнее. Тем не менее, опасность разоблачения вновь нависла над "босоногим профессором". Теории близких Лысенко Бошьяна и Лепешинской официально признали антинаучными, и сделано это было с ведома Маленкова. Затем последовало знаменитое письмо трехсот, инициированное, по-видимому, академиком Курчатовым, отцом советской ядерной энергетики. В нем давалась аргументированная оценка практической и теоретической деятельности лысенковцев. Письмо привело к тому, что Лысенко лишился многих постов, и перед ним замаячили самые безрадостные перспективы.
Однако случился 1957-й год, когда Хрущев отстранил от власти "антипартийную группу" и дорвался до почти безраздельной власти. Лысенко был немедля полностью реабилитирован. Его вернули на все посты, и ЦК выпустил даже специальное постановление, утверждая научную правоту "босоногого профессора". Подобного не было и в 1948-м году. Именно в хрущевское десятилетие Лысенко и нанес советской науке наибольший ущерб.
Отставка пришла к Лысенко лишь после ухода Хрущева. Впрочем, Лысенко отставили возможность заниматься практикой на опытной станции Горки ленинские, где он директорствовал до самой своей смерти. В 1948-м году Лысенко просился в отставку со всех постов, чтобы сосредоточиться на практической деятельности. Тогда это был тактический ход, шантаж "они или я". Теперь, 16 лет спустя, его просьбу удовлетворили. До самой своей смерти - до 1976-го года у Лысенко была "долгожданная" возможность заниматься чистой практикой. Практических результатов этой работы не зафиксировано.
Как видим, Лысенко, в плане везучести напоминает кошку с ее многими жизнями. Лысенковщина как явление было уникальным в советской истории - другого подобного случая в ней не найти.
