Юлия Снигирь рассказала о своей роли в сериале «Кровавая барыня»

Что делают оставшиеся без работы и светских мероприятий актеры? Репетируют спектакли дома, дают интервью Александру Цыпкину, а еще вспоминают былое. Предавшаяся воспоминаниям Юлия Снигирь решила раскрыть своим подписчикам в Инстаграме интересные факты о своей роли в сериале «Кровавая барыня».

«Как вы думаете, о чем меня чаще всего спрашивают?

О моей роли в сериале «Кровавая барыня»

А мне-то казалось, что смотреть это никто не будет. Я сомневалась, что у меня получится что-то внятное, считала историю слишком мрачной, а жанр слишком странным: страшная сказка с отрезанными языками и вырванными сердцами.

Вообще-то, изначально история называлась «Салтычиха» (и мне это название нравилось больше).

Героиня в сценарии была жестче и сильнее, но мне захотелось сделать ее слабой - истеричной и неуверенной в себе. Я убедила гримеров, что мне нужен нос с горбинкой. Режиссер сказал, что я с таким носом похожа, скорее, на Ахматову, и от горбинки отказались. Уже потом я поняла, что в итоге неважно, какой у нее нос, но горбинка в моем сознании осталась и очень мне помогла.

Еще я придумала, что она худая птица. И вдруг похудела (ничего специально не делая). После съемки сцены, где Салтычиху тошнит, мне стало плохо. Ночью я вызвала скорую - было похоже на очень сильное отравление, лекарства не помогали. Я так до сих пор и не поняла, что это было.

Во время съемки покушения у меня произошло смещение шейных позвонков, и со съемочной площадки меня увезли в больницу. Я решила, что это Салтычиха шалит.

Самой сложной для меня была сцена, где героиня бьет сына. Мальчик Даня жалобно смотрел на меня своими огромными глазами, и мне становилось от всего этого нехорошо.

Финальную сцену со Знахаркой мы снимали несколько раз (по техническим причинам), и я эту сцену ненавидела. Вообще, вся история со Знахаркой - для меня метафора. Метафора темного начала в человеке. Я это не сразу поняла и считала, что эта линия мешает мне выстроить психологическую историю.

Самой смешной оказалась съемка сцены, где я купаюсь в крови. Дело в том, что киношная кровь очень тяжелая и выталкивает тело. Я все время всплывала, а съемочная группа хохотала.

После «Кровавой барыни» у меня долго не было сил сниматься, и я отказалась от 11 историй.

Сейчас, когда все кино остановилось, я вспоминаю это с большим сожалением».