«В клоуне есть магия другого мира»: Слава Полунин об истоках образа клоуна-убийцы
12 июня клоуну и режиссеру Славе Полунину исполнилось 70 лет. Пандемию коронавирусной инфекции всемирно известный лицедей пережидает в месте под названием Желтая мельница - творческой лаборатории Полунина, расположенной в одном из пригородов Парижа. В преддверии юбилея издание «Медуза» поговорило с Полуниным о российском юморе, сорванных планах, новых звездах цирка и «темных» фильмах.
О Желтой мельнице
«Я влюбился в мысль [создателя теории театра Николая] Евреинова, русского театрального философа времен Станиславского, который придумал идею театрализации жизни. Я подумал, что ее надо воплотить. Лет 5-7 искал это место - выписал 12 городов мира и прожил в каждом них по полгода, чтобы понять, подходит ли это место. В конце концов решил, что это будет в лесу, в 40 минутах езды от центра Парижа, в самый раз. И вот я это место нашел и построил его просто фантастическую реальность. Сейчас Мельница популярнее, чем «Снежное шоу», и она удивительные вещи делает - здесь тысячи людей участвуют в разных проектах».
«Люди приезжают и живут здесь месяцами, готовят свой проект. Или воркшопы - 10-20 человек приезжают со всего мира и, например, шьют костюмы для следующего проекта. Или 10-15 инженеров начинают копать и что-то инженерить, они создают фантастические вещи, например, один из проектов - новый вид мотора. Или, например, сажаем в одну землю одновременно десятки разных видов растений - говорят, это невозможно, - и делаем луг 50 метров величины, который каждые две недели меняет цвет на солнце, переливается. Нам все равно чем заниматься - кашу варить, сапоги тачать или рыть землю. Нам главное - делать с удовольствием и создавать небывалое. Вот мы этим здесь занимаемся».
«Люди не могут прийти зрителями - только участниками. Есть целый список вещей, которые им предлагается осуществить, например, создать персонажа, придумать игру, найти какие-то идеи... мы все время удивляем себя и публику тоже, каждый раз. Последний раз проект назывался «Свадьба на Мельнице» - 800 пар со всего мира приехали жениться на Мельницу, за два дня».
Об отношении к невзгодам
«Мельница - это огромная территория, четыре гектара. Это почему? Потому что она заливается водой каждый год - она никому не нужна, поэтому и стоила копейки, я купил территорию, которая никому не нужна, - и мне нормально. А то, что она заливается, - для меня приключение, у меня наступает Венеция.
Когда было огромное наводнение, чуть ли Лувр не затопило, после этого журналисты ко мне приехали и спросили: как вы спасаетесь, такие беды? Да нет у меня никаких бед, у меня - приключения. Мне повезло, мое счастье - я испытал еще одну сторону жизни, наводнение. Ну, потерял там какие-то вещи - юрты, стулья, бочки - плывут, но красиво плывут&33; Я как-нибудь выживу, восстановим постепенно, сделаем еще лучше. В это время у меня должен был быть фестиваль, все звонят и спрашивают, что будет? Я говорю: ну что, приезжайте на лодках, на каяках, будем делать прогулки по саду. Люди приплыли и у нас был замечательный проект.
Единственное, что можно потерять на свете, - это людей, особенно близких. Война и все остальное, вот это - ужас. А там, где не гибнут люди, - это все детали, надо искать в этом не только то, что нужно исправить, но то, что замечательного тебе жизнь подарила».
О новостях и мировоззрении
«Ничего не читаю, ничего не смотрю, у меня газет нет, телевизора нет. Всегда все знаю, потому что друзей полно. Если происходит что-то важное, всегда позвонят и скажут. Поэтому я в курсе общей ситуации и там, где могу, во что-то вмешиваюсь, где-то помогаю, с кем-то вместе начинаю что-то делать, чтобы что-то исправить. Но я стараюсь негативную информацию насчет того, где не могу никак участвовать, вообще не пускать себе в голову.
Это принципиальное решение, а самое главное - это очень помогает миру, потому что я своим положительным зарядом и своим знанием положительных вещей строю мир. Наше эмоциональное отношение, наше знание тоже строит мир. Поэтому чем больше мы положительного видим вокруг, тем больше мы помогаем миру быть более совершенным. Понятно, что есть разные люди - есть борцы, философы, но я вот такой. И мы, разные, собираемся в кучку, делаем мир каким-то. Я вот этой стороной могу помочь».
О темных фильмах и проекте «Дау»
«Я очень обрадовался, что этот проект появился, и очень строго сказал себе: не ходи туда&33; И не пошел. Не захотел опускаться в то, что он [Илья Хржановский] исследовал. Это прекрасно, замечательно. Но он исследует темную сторону жизни слишком усиленно. Наверное, кому-то нужно это. Наверное кто-то может на этой основе сделать выводы. Мне достаточно моих выводов, чтобы помогать миру, чтобы он стал лучше».
О российском юморе
«Есть текст Жванецкого, а есть текст даже не буду говорить кого. Есть тексты, которые помогают понять смысл жизни, которые делают тебя человеком, а есть те, которые делают тебя животным. Поэтому тексты текстам рознь. Я всегда радуюсь каждой новой настоящей звездочке, каждому новому светлому пятнышку, есть удивительные персонажи, которые открывают через текст миры.
У меня не очень радостное ощущение, что наш юмор немного находится в усталости. Может быть, нужно подождать чуть-чуть или что-то сделать, чтобы опять вернулись времена, когда юмор становится помощником, поддерживает нас, помогает».
О России и задушевности
«Задушевность - именно ее Россия подарила всему миру. Все герои, даже дураки, их у нас любят, им сочувствуют, сострадают, это особое отношение. Поэтому в русском юморе, наверное, задушевность более важна, чем грусть. Грусть сразу видна - как в песне «Полюшко-поле». А задушевность все время прячется, она стесняется, но все-таки она везде видна».
О состоянии современного цирка
«Цирк в России в данный момент находится не в лучшем состоянии. Он на повороте, и поворот затянулся. Это жаль. То же произошло во всем в мире, но в некоторых странах, например в Австралии, Канаде, Франции, еще в Скандинавии - началось возрождение цирка в очень хорошей форме. Это совсем новый уровень. Французское правительство помогло цирку, сделав огромные вливания в педагогику. Это дало возможность делать цирковые школы, школам дать лучших режиссеров кино, театра. Каждый из этих режиссеров создал за пару лет свою команду, создал свой цирк, и эти десятки цирков разлетелись по всей стране.
Понятно, что цирк традиционный, где [демонстрируются] трюки, какие-то сверхвозможности - это тоже настоящее и его не надо терять. Но надо искать и новые формы современного цирка, чтобы его вдохновить на следующий виток. Я был бы очень рад, если бы это произошло и в России - а талантливых людей у нас очень много, я их вижу каждый день и в цирковой среде тоже. Им надо дать какую-то организационную возможность это сделать. Вот в этом сложность».
Об интересных современных клоунах
«Я считаю, что есть около десяти великих клоунов, которые имеют собственную философию, концепцию, отношение к вещам и так далее. Есть десяток стран, в которых клоунада очень активно развивалась последнюю сотню лет, - именно в них есть личности типа «Монти Пайтон» в Англии, Жерома Дешама во Франции или Болека Поливки в Чехии. Это все мои друзья. Есть и клоуны-экстремисты, есть клоуны-поэты, лунатики, есть клоуны-анархисты, они все очень разные. Я их люблю всех.
Испания вообще - страстная страна, и поэтому все клоуны оттуда, они как террористы. Или французы «Royal de Luxe», я их притаскивал в Питер - они за один спектакль разрушали два десятка стиральных машин, сотни тарелок. Это был праздник разрушения, очень эффектный. Особенно для нас - они десятками били чешские унитазы, о которых каждый мечтал в советское время. Они разбивали мечту».
Об истоках образа клоуна-убийцы
«Вся история про клоунов-убийц из американских фильмов - это, конечно, выдумки режиссеров. Но это выдумка, стоящая на очень прочной основе. Скажу почему.
В клоуне есть магия другого мира, то есть клоун - как пришелец с другой планеты. Совсем маленький ребенок чувствует это кожей. Я вообще стараюсь реже выступать перед детьми - это очень непростая история, встретиться клоуну и ребенку. Нужно какое-то время, человек должен что-то принять, успокоиться, согласиться, прежде чем он будет смотреть на приключения этого фантастического существа из другого мира.
Поэтому когда мы с детьми работаем, мы сначала издалека только показываемся, из-за кулисы и тихонечко. Медленно помашешь ручкой, потом вернешься опять, пока он привыкает. Потом подойдешь три шага - не больше, чтобы он сам сделал что-то... то есть нужно выстроить целую систему каких-то маленьких действий по принятию ребенком этого существа, потому что это непросто. Ваша история - значит, в вас ребенок еще был жив и он не знал, что людей на сцене бояться не нужно, потому что это друзья. Для этого нужно было, чтобы прошло время, чтобы пришло принятие.
Я своим клоунам все время говорю: ребята, не спешите, пусть пройдет хотя бы половина спектакля, посмотрите в глаза - готовы ли зрители принять вас. Если они вас полюбят, только тогда вы можете лезть им на головы, дергать им волосы и делать все, что хотите. Как ребенок лезет на голову своим родителям - они ему разрешают, потому что это их любимое чадо. Нужно стать сначала любимым чадом, прежде чем тебе разрешат нарушить приличия».
