Кремль и война. Афганистан и Донбасс
15 февраля я поздравил своих афганских друзей с Днем освобождения. Это – государственный праздник Афганистана, утвержденный в честь вывода Советских войск после более чем 9-летней войны, с декабря 1979 по февраль 1989 годов. Тогда о том, что творилось при выполнении «интернационального долга», в Советском Союзе мало кто знал – только когда приходили «похоронки», вслед – цинковые гробы. На надгробных памятниках было запрещено писать, где и каким образом погиб, только позже, уже после распада СССР родственники добавляли – «при выполнении интернационального долга в Афганистане», - пишет грузинский профессор Олег Панфилов для Крым. Реалии.
В России по-прежнему 15 февраля – День памяти воинов-интернационалистов. В Украине, которая к той войне имеет косвенное отношение, 15 февраля – День чествования участников боевых действий на территории других государств. Ни одна другая постсоветская страна окончание афганской бойни никак не отмечает, хотя интернационализмом «замараны» были все – в Афганистан, особенно в последние годы войны, посылали без разбора – «весь советский народ». Поэтому, если составлять карту захоронений «воинов-интернационалистов», то практически вся бывшая советская страна будет покрыта могилами. В официальных цифрах потерь запутались все: газета «Правда» 17 августа 1989 года опубликовала данные о 13 835 человек погибшими, в 1999 году называлось уже 15 031 человек, в исследовании Генерального штаба приводится оценка в 26 000 погибших.
Убитых афганцев было в 57 раз больше. Последний просоветский руководитель Афганистана Мохаммад Наджибулла в выступлении с трибуны Генассамблеи ООН в 1988 году говорил, что «с начала боевых действий в 1978 году до настоящего времени» в стране погибли 243,9 тысяч военнослужащих правительственных войск, органов безопасности, государственных служащих и мирных жителей, в том числе 208,2 тысяч мужчин, 35,7 тысяч женщин и 20,7 тысяч детей в возрасте до 10 лет; ранены были еще 77 тысяч человек, в том числе 17,1 тысяч женщин и 900 детей в возрасте до 10 лет». Точное число погибших в войне афганцев неизвестно. Наиболее часто встречается цифра в 1 миллион погибших; имеющиеся оценки колеблются от 670 тысяч гражданских лиц до 2 миллионов в общем. По данным исследователя афганской войны из США, профессора Марка Крамера, «в течение девяти лет войны были убиты или покалечены более 2,7 миллионов афганцев (в основном гражданские лица), еще несколько миллионов оказались в рядах беженцев, многие из которых покинули страну».
Точного разделения жертв на солдат правительственной армии, моджахедов и мирных жителей, по всей видимости, не существует. Ахмад Шах Масуд в своем письме советскому послу в Афганистане Юлию Воронцову от 2 сентября 1989 года писал, что поддержка Советским Союзом просоветской партии – НДПА привела к гибели более 1,5 миллиона афганцев, а 5 миллионов человек стали беженцами. До сих пор афганцы живут в европейских странах, США, в Пакистане, Иране и других странах. Афганистан переживает ту советскую оккупацию до сих пор.
Нынешние сторонники Путина и «русского мира» разделены на два лагеря: одни ни в какую не соглашаются с тем, что советская армия тогда проиграла, другие считают, что теперь российская армия опять должна оказать «интернациональную» помощь. Понятно, что эти несмышленыши, возрастом меньше, но в пылу патриотизма сейчас пишут все, пытаясь вернуть пошатнувшийся имидж «великой и непобедимой». Ни Советский Союз, ни Россия, как правопреемник, так и не извинились за то, что натворили в Афганистане.
Пять лет назад афганские парламентарии заявили, что собираются потребовать у России компенсаций за многолетнюю оккупацию Афганистана советскими войсками. «Это предложение было подготовлено многочисленной группой парламентариев, которые заявили, что жители Афганистана хотят компенсаций за то, что произошло со страной в период вторжения Советского Союза», – заявил секретарь нижней палаты парламента Мохаммад Салех Салюки. Другой парламентарий, Амманулах Пайман, уточнил: «Каждая страна-агрессор должна выплатить репарации пострадавшей от ее агрессии стране. С тех пор прошло много времени, и теперь по международным вопросам Афганистан хочет контактов на более высоком уровне».
У «ватников» старшего возраста, «совков» аргументы с использованием имперского лексикона – «мы им строили», «мы их защищали», «они неблагодарные». И совсем уже из современного жаргона – «мы спасали от террористов». Поскольку в России пропаганда позволяет говорить только тем, кто имеет приятную для Кремля точку зрения, то общество до сих пор мало знает о реальной стороне той войны – о наркомании среди солдат и наркотрафике под контролем командования, о бездумных приказах и расстрелянных кишлаках, о никому не нужных микрорайонах в Кабуле из пятиэтажных хрущоб и быстро сбежавшей коммунистической номенклатуре после вывода советских войск. Афганская война засасывала в свою воронку все больше и больше советских военных, калеча их физически и морально.
В мае 1995 года я пробирался из Пешавара в Кабул через ущелье Суруби, где тогда отсиживался пуштунский командирГульбеддин Хекматиар. Вдоль всей дороги на обочинах стояли подбитые танки, БМП и БТРы, бензовозы и грузовики. Их было тысячи, часть Гульбеддин к тому времени продал японцам – на переплавку. И, когда видишь эту разбитую технику, то понимаешь, что официальные цифры потерь Советской армии явно занижены. И это только одна дорога Джалалабад-Кабул. А сколько их было и до сих пор остается по всей стране – ржавых памятников той войне.
В середине войны, особенно когда советские люди осмелели, стали говорить об «афганском синдроме» – это не только потеря дееспособности, потеря рук и ног, глаз и внутренних органов, но социально-психологические изменения в личности человека. Специалисты предупреждали о большом количестве психически неуравновешенных людей, росте алкоголизма и наркомании, преступности и асоциальных поступках. Для многих, кого сейчас называют воинами-афганцами, «интернациональный долг» оказался обманом. Самая тяжелая ситуация складывалась у тех советских таджиков и узбеков, которых призывали в армию и отправляли в Афганистан переводчиками: они были в состоянии постоянной внутренней борьбы – они видели и их заставляли убивать афганских таджиков и узбеков, единоверцев, а иногда и земляков, и дальних родственников – потомков тех, кого в 20-х годах Красная армия выдавливала из Центральной Азии в Афганистан.
Многие мои друзья уходили на ту войну 25-ти и 30-летними, а возвращались поседевшими. Когда в феврале 1990 года начались волнения в Таджикистане, вышедшие на улицы люди или служили в Афганистане, или слышали от своих друзей и родственников. К тому времени, Советский Союз распадался стремительно – вначале экономически, потом морально: ветераны-«афганцы» вернулись в страну, которая быстро нищала, и пытались найти ответы на вопрос «за что они там воевали?».
Ответа они не получили, вскоре не стало и страны, которая их послала умирать или становиться калеками. Мой двоюродный брат Саша тоже вскоре умер, до самой смерти бредил во сне, кричал и стонал, хотя, как техник-вертолетчик, в боевых действиях участия не принимал. Но многое видел – как офицеры торговали наркотиками, как грабили кишлаки и дуканы, как вертолетчики расстреливали кишлаки за один выстрел из ружья, а потом сжигали. Саша был талантливым человеком, с хорошим потенциалом умного инженера, война разрушила все и, в конце концов, убила его.
Когда начиналась чеченская война, вспомнили о синдроме, стали называть его чеченским. Тоже не помогло – ни митинги протеста, ни пикеты, ни заявления мирового сообщества. Кремль хотел опять воевать, как всегда хотел. Война в Грузии была короткой и не такой кровопролитной, но и на ней появились свои «герои» – мародеры и грабители. Потом – Украина и новые «герои», всякая шантрапа вроде «Гиви» или «Моторолы», а также патриоты «русского мира», рванувшие со всех концов России, а теперь просящие милостыню на костылях, а если повезет, то и на коляске. Теперь – новая война – в Сирии. И опять – гробы, «похоронки», медали, костыли и коляски.
Не все «афганцы» стали бандитами и алкоголиками, в Украине они стали защищать свою страну, иногда воюя со своими однополчанами-россиянами. Когда-то Кремль их отправлял на ненужную войну в Афганистан, теперь пытается объяснить, что война за «русский мир» – нужная.
В Сирии нет «русского мира», там опять «интернациональная помощь», такая же бессмысленная, как и 35 лет назад. Кто сможет, тот останется человеком, кто не сможет, то пополнит бандитские группировки, станет певцами подземных переходов или обычными алкоголикам, каких в России огромное количество. Что определяет патриотизм? Количество обманутых, ковыляющих на костылях, никому не нужных «ветеранов»? Количество спившихся и опустившихся «героев», на которых давно махнули рукой – государство, семья, друзья и однополчане? Только отчаяние, с которым они лезут в фонтаны, бьют о головы бутылки или бьют бутылками «нерусских». Надрывно пели об Афгане, потом о Чечне, теперь – о мифической «Новороссии», наверное, скоро – о штурме Алеппо.
