«Я долго не хотела слушать свою интуицию»: Елена Ксенофонтова о многолетнем браке с тираном
Звезда сериала «Кухня» Елена Ксенофонтова стала героиней передачи Бориса Корчевникова «Судьба человека», в эфире которой рассказала о своем многолетнем браке с тираном и о победе над ним в суде.
С домашним насилием Ксенофонтова знакома с детства - отчим актрисы избивал ее мать, а потом принялся бить и падчерицу. От первого мужа, который поддерживал ее во всем и настоял на том, чтобы она поступила в театральный, Елена ушла. Второй муж постоянно ей изменял. А третий муж, адвокат Александр Рыжих на протяжении 9 лет подвергал ее физическому и психологическому насилию. Выбиралась из этого брака Елена долгих четыре года, в течение которых она была вынуждена доказывать в суде, что она не хулиганка, не убийца, не наркоманка и не мошенница и достойна того, чтобы воспитывать своих детей.
«В первый раз меня признали виновной в том, что я избила своего мужа. Я знала, что это была лишь маленькая толика того, что последует дальше - у меня отберут дочь и так далее. Потому что цель была меня посадить, дочь забрать. А за этим - четыре с лишним года бесконечных судов. Я работала, жила от суда к суду, от заседания к заседанию. Очень сложно было расслабиться».
Когда суд все-таки принял решение в пользу Елены, она не поверила своим ушам: «У меня было около 200 заседаний за эти четыре года. Я помню, как я оглохла. Я не верила своим ушам. Со мной была моя подруга, я просто повернулась к ней и спросила: "Ты тоже это слышишь?" Она говорит: "Да". И я помню, что у меня отнялись руки-ноги. Я не смогла даже отреагировать. У меня не было ни слез, ничего. Меня поздравляли, а я поняла, что и слезы закончились, и эмоции какие-то закончились. И только одна мысль - я смогу, как минимум, отдохнуть еще полгода, пока человек [бывший муж] не придумает что-нибудь еще. Я буду молиться, чтобы он ничего не придумал».
Елена призналась, что даже думала о побеге: «Я могу сейчас это сказать: доходило до того, что я понимала - если сейчас решение об опеке над дочерью будет не в мою пользу, то я просто схвачу свою дочь и побегу, куда глаза глядят. Я не отдам».
Судебные разбирательства начались с того, что Елена сняла побои мужа, но не решилась подать на него заявление в полицию. Решив ей отомстить, Рыжих сам написал заявление на нее, выставив себя жертвой насилия: «Я и побои-то снимать не хотела, у меня был такой страх животный перед мужем. И когда мне все-таки сказали, что в полицию ехать надо, я приехала туда. И мне говорили: "Пишите заявление&33; Это же кошмар&33;", а я сказала, что я этого делать не буду. А он написал. И в суде мне так и сказали: это была ваша роковая ошибка. И теперь все, что вы будете говорить после - вы будете только оправдываться. И так и было на протяжении двух лет. Он успел меня обвинить в подготовке покушения на убийство, в том, что я его обманула, украла, что я плохая мать».
Однако с себя ответственности за эти отношения Елена не снимает. Она осознает, что сама выбрала этого мужчину: «Было бы глупо и несправедливо во всем винить Александра, потому что выбор все равно делает женщина. Женщина выбирает. Я выбрала такого мужчину. Я очень долго не хотела слушать свою интуицию, а значит, слушать Бога, который мне просто в уши кричал, что "у тебя есть еще шанс это остановить". Расскажу одну историю. Наши отношения уже были на грани, и я уехала к своим друзьям в Ригу как бы отдохнуть, но на самом деле принять решение о расставании. И именно в Риге я узнала, что беременна Соней. И это очень сильно во мне все перевернуло. Может быть, своими беременными мозгами или мозгами женщины, которая очень хочет быть счастливой, я решила что это знак, что так было угодно судьбе и Богу. И я должна этому подчиниться и попытаться выстроить другие отношения. Наверное, в этот момент я совершила свою самую главную ошибку. Мы сами кузнецы своего счастья».
Поводом для первой попытки расстаться стали проявления грубости и недопонимания: «То, что потом переросло в эмоционально-психологический террор. Из любой мухи делался слон и любая минимальная размолвка могла превращаться в месяцы отсутствия общения. Вы представляете, когда в доме по полгода из-за какой-то совершенной глупости человек с тобой не разговаривает, не замечает тебя? Мы ведь к тому времени уже потеряли ребенка - мы должны были родить мальчика, который, к сожалению, не выжил. У нас была общая боль. И я подумала, что я должна что-то переработать в себе, что-то изменить, пересмотреть эти отношения. Не оставить будущего ребенка без отца. Вдруг всплыло все хорошее...Я не знаю, как это происходит у нас, у женщин, мы такие идиотки. Но я ни о чем не жалею. Я даже не жалею об этой ошибке, потому что... Ну вот я вам нравлюсь? Вы говорите, я красивая женщина. Это результат того, что я пережила. И этот ад меня очень сформировал».
Также у мужа не складывались отношения с сыном Елены от предыдущего брака: «Я долго пыталась это склеить. И мне даже казалось, что он тоже пытался наладить отношения, но потом все это переросло в сплошную претензию. Что сын не такой, не так ведет себя, не так разговаривает, не так за собой следит и так далее. Потом начали происходить случаи, когда я приезжала домой, мой сын в слезах, муж в желваках. Сын кричит: "Он меня ударил&33;" Муж кричит: "Он мне нахамил&33;". И в результате я начала делать так, чтобы они не оставались вдвоем дома. Я стала бояться».
Но и уйти от такого мужа оказалось непростой задачей, особенно, когда "на кону" судьба и душевное здоровье твоего ребенка. Елена предпринимала попытки расстаться несколько раз, но сразу же получила вполне конкретную угрозу: «Это было много раз. Это были такие попытки, иногда робкие...Но мне сразу сказали "Забудь об этом. Ты можешь отсюда уйти, забрав своего "щенка", но дочь ты не заберешь».
О реальных мотивах Рыжих, который то ли пытался отомстить бывшей жене, то ли действительно очень любит дочь, Елена не позволяет себе говорить открыто: «Я не смогу вам ответить искренне, потому что эту передачу может увидеть моя дочь. Я хочу верить в то, что он ее очень любит. Я остановлюсь.
Я же сама была в роли дочери. В шкуре дочери. И я знаю, как это больно. Она должна эту историю прожить сама, и она не должна думать моими мозгами и жить моей болью. У нее есть папа».
