Дрю Бэрримор рассказала о принудительном полуторагодовом лечении в психбольнице
В 2020 году новый виток развития получила история Бритни Спирс, жизнью которой уже 12 лет управляет ее отец Джеймс, назначенный судом Калифорнии официальным опекуном певицы. Это означает, что фактически Бритни недееспособна и не может садиться за руль транспортного средства, принимать финансовые и профессиональные решения (и любые другие) без его ведома и благословения. Зато выпускать альбомы и ездить в мировые турне с гастролями, зарабатывая миллионы долларов, почему-то способна. В середине февраля на сервисе Hulu вышел документальный фильм «Framing Britney Spears», посвященный движению FreeBritney - под этим лозунгом фанаты певицы уже второй год требуют освободить ее из под опеки отца. Эпигоны движения считают, что Бритни (которая даже не может нанять себе адвоката без разрешения опекуна) подает разнообразные знаки, взывая о помощи. И ряд случаев косвенно доказывает, что фанаты не ошибаются.
Выход фильма совпал с судебным процессом, в ходе которого решался вопрос о продлении опеки Джеймса над дочерью. В результате суд постановил, что контроль над финансовым состоянием певицы Джеймс разделит с трастовым фондом Bessemer Trust Co.
Все это происходит с певицей с 2008 года - именно тогда после развода с мужем, потери опеки над детьми и ряда скандалов с участием алкоголя и наркотиков (например, ставшее легендарным компульсивное бритье головы) Бритни была госпитализирована в психиатрическую больницу против своей воли, а Джеймс получил над ней опеку.
Происходящее с новой силой взволновало не только фанатов певицы, но и ее коллег из шоу-бизнеса. Движение FreeBritney публично поддержали Шер, Пэрис Хилтон, Майли Сайрус, Сара Джессика Паркер, Бетт Мидлер, Кортни Лав и Роуз Макгоуэн.
Обсуждая эту историю с радиоведущим Говардом Стерном, 46-летняя Дрю Бэрримор выразила сочувствие певице и вспомнила, как в 13-летнем возрасте оказалась в психиатрической лечебнице по решению матери. Дрю - яркий пример того, как не надо воспитывать детей раннее знакомство с миром вечеринок и прилагающихся к ним веществ быстро дает свои плачевные плоды. К 13 годам Дрю уже вовсю страдала от наркотической и алкогольной зависимости и, как любой подросток, бунтовала против родителей. В 15 лет Дрю, пережив попытку суицида и реабилитацию в психиатрической лечебнице, подала иск к своим родителям о лишении их прав и много лет не общалась со своей матерью.
«Знаете, я уверена в том, что общество смотрит на людей вроде Бритни и Пэрис Хилтон (которую родители тоже отправляли на принудительное лечение - прим. ред.) и думает: «Да как вообще смеют эти привилегированные тусовщицы иметь хоть какие-то чувства и эмоции по поводу происходящего с ними? Они сами создали ситуацию, в которой оказались, сами напросились - все честно». А я скажу - они просто люди.
Моя мама поместила меня в психиатрическую больницу. Меня пробирал смех при мысли о местечках на берегу океана с 30-дневной реабилитационной программой и разговорами, которые кого угодно выведут из себя. Но эти 30-дневные спа-каникулы в Малибу были полной противоположностью того, что я испытала, проведя полтора года в психушке. Там не поваляешь дурака. А если начнешь - тебя либо кинут в обитую войлоком палату, либо просто свяжут и положат на носилки».
Став матерью и имея возможность учитывать ошибки своих родителей, Дрю простила свою мать и возобновила общение ней.
«Я думаю, что она создала монстра и не знала, что с ним делать. И это было ее последней попыткой. Я действительно была совершенно неконтролируемой. Я прощаю ее за то, что она сделала этот выбор. Вероятно, она чувствовала, что у нее просто нет других вариантов. И я уверена, что она годами жила с огромным чувством вины и болью - ведь я не разговаривала с ней очень долго.
Сейчас мы общаемся, вот смс-ками перебрасывались поутру. Я очень рада, что наши отношения «выздоравливают». Мы потратили наши жизни на то, чтобы разобраться во всем. Знаете, я как-то сказала своей дочери: «Я тебе не подружка. И никогда не буду подружкой. Я твоя мать. Вот у меня была мама, которая была мне подружкой. И я не повторю этой ошибки». Сейчас, когда мне 46 лет и я мама двух дочерей, я сочувствую своей маме. Это тяжело. И я воспитываю своих детей в более традиционном духе, даю им больше защиты. Это полная противоположность моему собственному детству и взрослению...Но я не могу больше заставлять свою маму чувствовать себя плохо из-за прежних ошибок. Я уверена, что она сама себя уже сто раз съела с г**ном из-за того, что с ней не разговаривает ее собственная дочь.
Я чувствовала себя виноватой, запрещая своей матери приближаться ко мне и участвовать в моей жизни. Это ощущалось так, как будто я перекрываю источник жизни. Это один из самых тяжелейших опытов в моей жизни, и самый болезненный. И в какой-то момент я подумала, что мне нужно просто попуститься на эту тему. Никакой пользы никому из нас это не принесет. Думаю, что она уже достаточно взрослый человек, чтобы изменить свою жизнь. И учитывая, сколько времени лично у меня заняли перемены в жизни, я могу с уверенностью сказать, что это может каждый. Так почему бы и не она тоже?»
