"Ощущение, будто вымерло все". Ликвидатор рассказал, как устранял последствия Чернобыльской аварии
Ликвидатор аварии на Чернобыльской АЭС, штурман вертолета Андрей Мизько одним из первых вылетел на ликвидацию последствий пожара после катастрофы на станции.
Мизько рассказал "Стране" о том, как он участвовал в борьбе с пожаром на ЧАЭС.
"С 13 по 27 апреля наша эскадрилья вообще находилась в Судаке, в Крыму. На тот момент там был специальный центр летного состава по выживанию, где мы проходили подготовку перед осенним отъездом в Афганистан. Утром 27 апреля мы по телевизору вкратце услышали новости о том, что что-то случилось в Чернобыле. Но никто не придал этому значения", - рассказывает Андрей.
По его словам, воинская часть уже готовилась к майским праздникам, когда вдруг 30 апреля весь полк подняли по тревоге.
"Мы должны были перебазироваться всем полком на аэродром в Чернигов. Но затем пришла дополнительная телеграмма из штаба ВВС округа, где было сказано подготовить восемь экипажей вертолетов Ми-6, которые готовы к выполнению полета с грузом на внешней подвеске, и откомандировать в Чернигов. Нас перебазировали на самолете Ан-12 в Чернигов, и мы начали работать уже непосредственно по ликвидации", - вспоминает ликвидатор.
Андрей Александрович сообщил, что основной задачей была засыпка реактора с воздуха, а также доставка грузов в 30-километровую зону.
"Нам на тот момент сказали, что будем летать на реактор, что-то бросать туда. Поэтому нам сказали перед отъездом, что мы пробудем там дня три, не больше, а потом нас заменят другие экипажи. А на самом деле получилось не три дня, а 22 дня, только потом нас заменили уже другие экипажи, и мы поехали в свою часть. Две недели нас обследовали в госпитале, десять дней дали отпуска, и уже через три месяца в составе эскадрильи мы отбыли в Афганистан", - отмечает Мизько.
Также ликвидатор вспомнил свой первый полет над реактором. Мизько назвал его особенным и самым запоминающимся.
"Мы привыкли видеть визуальную ориентировку. Когда летишь на высоте 300 метров или 600 - жизнь кипит: птицы, люди, машины. Все движется, все живет. А на тот момент людей из Припяти эвакуировали, поэтому когда мы уже начали летать на реактор, никого там не было. Было пусто: ни животных, ни людей, а на балконах оставленное сохнуть белье колыхается еще", - рассказал Мизько.
Он добавил, что психологически вид брошенной Припяти угнетал.
"Погода была очень хорошая, солнечная, вроде бы жизнь есть, а на самом деле такое ощущение, будто вымерло все. Вот это психологически давило. А остальные уже вылеты делали просто на автомате, не обращали особого внимания. Там задача стояла, ее надо было выполнять. Поэтому главное - поточнее, прицельнее сбросить груз", - отметил ликвидатор.
Также он рассказал, как происходил сам процесс ликвидации последствий аварии.
"У нас была связь с руководителем полетов, который находился на крыше гостиницы. Руководитель полетов нам подсказывал, разрешение давал на выход, на боевой пуск, а также подсказывал удаление через каждые 500 метров. На высоте 200 метров мы летели, груз - обычный свинец, весом в одну тонну. Обычная охотничья дробь - 10 кг мешочек по 100 мешочков. Подлетали на минимальной скорости, бросали и уходили на площадку под очередную загрузку. То есть получалась так называемая карусель вертолетов с интервалом 2-3 минуты. Вот так вот мы летали", - рассказывает Мизько.
По его словам, реактор выглядел как после взрыва.
"Обычные развороченные кирпичи, доски. Чего-то особенного не было. Ну, когда мы летали, там небольшой дымок еще был - то ли испарение, то ли возгорание мелкое было", - говорит Мизько.
Ликвидатор откровенно признается, что обстановка была напряженной.
"Мы понимали, что за нами - люди, наша страна, родные и близкие. На тот момент мы думали, что мы спасаем Черниговский регион. А на самом деле оказалось, что это все гораздо серьезнее: пострадал не только регион, не только Украина, а и Беларусь - да и практически вся Европа", - рассказал Андрей Александрович.
Также ликвидатор сообщил об условиях проживания во время своего пребывания на месте катастрофы. По его словам, их как кадровых военных разместили на окраине Чернигова в профилактории.
"Мы еще жили в нормальных условиях, потому что мы могли после этого отдохнуть хоть как-то, принять душ, а люди, которые нас "грузили", жили на площадках в палатках", - вспоминает Мизько.
"Распорядок простой: в 4 утра подъем, в 5:30 утра мы уже в летной столовой, затем с 6 уже на аэродром, проходили доктора и получали задачу на день. Обратно автобус ехал где-то в 21:00. Мы заезжали в гастроном и покупали сигареты, воду... Так было несколько дней, а потом нам стали по одному-двум экипажам давать выходной. Мы могли выйти в Чернигов, походить просто и позвонить домой, так как тогда мобильных телефонов не было", - сообщил Мизько.
Наш собеседник также рассказал о проблемах со здоровьем после того, как принимал участие в ликвидации аварии.
"К сожалению, с годами бьет по самым больным точкам в организме, и все это отражается на сердечно-сосудистой системе. Я это уже начал понимать через 5 лет после аварии, когда уже начались звоночки. Это я потом уже начал понимать, что все из-за Чернобыля. Так что нет здоровых людей среди ликвидаторов, это я вам точно говорю", - заверил Мизько.
Также ликвидатор высказался по поводу туристических поездок в Чернобыль.
"Если из этого устраивать шоу, понимаете, как было как-то фото с улыбками на фоне чертового колеса, то это все я не приветствую", - резюмировал Мизько.
