Борьба за потоки: зачем Кабмину министерство оккупированных территорий
Петр Олещук Уникальная особенность нового украинского правительства - это то, что в нем одновременно появилось новое министерство по вопросам временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц, возглавляемое Вадимом Чернышом, и, одновременно, вице-премьер министр Владимир Кистион, который должен «курировать» то же направление - вопросов оккупированных территорий
В принципе, ничего уж очень удивительного во всем этом нет, если учесть, что уже третий год значительная часть территории Украины находится под иностранной оккупацией.
Однако все же странно, что только третье пост-революционное правительство решило настолько серьезно заняться вопросом. Причем, настолько серьезно, что даже выделило на это направление двух членов Кабмина.
Вообще, наличие двух «кураторов» свидетельствует лишь об одном: была довольно серьезная борьба различных группировок, и компромиссным решением оказалось вот такое вот «двойное назначение».
Причем, всеобщий интерес вызывает еще вчера не очень интересное для политиков направление.
Отсюда вытекает вопрос о том, за что же тогда они воевали? Что такого интересного в «оккупированных территориях» и перемещенных лицах?
Для того, чтобы получить на эти вопросы ответы, необходимо, прежде всего, сопоставить некоторые факты.
Первый из них - настойчивые требования со стороны «западных партнеров» поскорее урегулировать «Донбасский вопрос» прописанным в Минских соглашениях путем. То есть, при помощи принятия изменения в украинскую Конституцию. В частности, министр иностранных дел Франции Жан-Марк Эро не так давно повторил это в очередной раз. Очевидно, что давление будет только возрастать, правда, европейцы параллельно с тем постоянно намекают, очевидно, в качестве попыток «подсластить пилюлю», что они готовы оказывать всестороннюю помощь Украине. В том числе, и финансово на восстановление Донбасса.
Правда, пока что все это было лишь досужими розмыслами, поскольку без согласия России на «примирение» никакие подобные проекты не были бы реализуемы. Однако недавно произошло знаковое событие (второй факт) - во время общения российского президента со своими гражданами в «прямом президентском эфире» впервые российский лидер озвучил согласие на то, чтобы на территорию Донбасса были введены «миротворцы».
Фактически, введение «миротворческих сил» с их укреплением на линии разграничения в Донецкой и Луганской областях будет означать гарантию прекращения боевых действий и «заморозки» конфликта. Любые дальнейшие разговоры о «наступлениях» боевиков потеряют смысл, так же как и об «отвоевании» со стороны Украины, а, следовательно, произойдет фиксация линии разграничения в качестве фактической границы Украины.
Именно это, по сути, и предложил Путин. Мол, фиксируем линию разграничения, сохраняем контроль каждый за «своей» частью Донбасса, и таким образом выходим из состояния войны. Далее, опираясь на это, российское руководство, очевидно, будет добиваться смягчения санкций.
Правда, во всем этом остается вопрос, кто и как должен обеспечивать финансирование оккупированных территорий. Российское руководство изначально крайне неохотно брало их себе на баланс, пытаясь «спихнуть» содержание наиболее затратных сфер на Украину. Очевидно, это может быть условием Кремля и в этой ситуации. И так же очевидно, что выдвигаться это условие может не кому-то, а «европейским партнерам», как наиболее заинтересованным в «примирении» сторонам конфликта.
Общая схема выглядит приблизительно так. Россия согласна отказаться от активных боевых действий в обмен на фактическую фиксацию своих «завоеваний». Притом, что если Крым она полностью берет на баланс, то в вопросе Донбасса ждет, что финансировать все будет Украина, что, конечно, невозможно. Но европейцы, которые очень хотят «закрыть вопрос», могут брать финансовую сторону на себя.
Именно ощущение того, что скоро можно ожидать появления новых финансовых потоков, очевидно, и заставляет кланы украинской политики активно сражаться за разные должности вроде «министра по вопросам оккупированных территорий».
И, видимо, не случайно активизируется еще одна сторона всех этих политических процессов - остатки Партии регионов, оформленные в т. наз. «Оппозиционный блок». Спустя два года они настолько осмелели, что открыто проводят в Харькове «антикризисные центры» при участии, фактически, всего бывшего Кабмина Азарова.
Похоже, они тоже пытаются восстановить силы и подготовиться к грядущему появлению финансовых потоков в направлении Донбасса, который сами они считают своей вотчиной.
В этих условиях вырисовывается схема с одним донором -, и рядом потенциальных бенефициаров (от окружения украинского президента и до бизнес-кланов Донбасса), из которых каждый рассчитывает урвать свой кусок пирога.
Интерес Кремля во всем этом - достойно выйти из конфликта, который, в принципе, уже не приносит никаких особых выгод, сохранив плацдарм и возможности вмешиваться в дела Украины, а также общее впечатление «победы» в войне при создании условий для отмены санкций.
Интерес европейских столиц - устранение угрозы широкомасштабной войны, которая бы привела к новым потокам беженцев, и частичное восстановление отношений с Россией.
Интерес украинских околопрезидентских политиков и бизнесменов - получение доступа к новым финансовым схемам и потокам, которые будут длительными и значительными.
Интерес самого президента Украины - решение ключевой проблемы страны, что позволило бы улучшить политические позиции.
Интерес кланов Донбасса - принять участие в состязании за новые финансовые потоки, попытаться вернуться в политическое пространство страны на новых условиях и с новыми гарантиями власти и влияния.
Синергия всех этих интересов и может привести к построению новой архитектуры «мира на Донбассе», который может представлять собой причудливое сочетание «замороженного конфликта», серой зоны без определенной власти, российского протектората и формальной части территории Украины.
Правда, может ли быть подобный гибрид жизнеспособным - это большой вопрос, однако вряд ли все участники рассчитывают, что подобное положение может быть долгосрочным.
