Сто лет назад Мариуполь захлестнула волна сладких злоупотреблений
Если взять в руки столетней давности газеты Мариуполя, то создастся впечатление, что жизнь в городе с их рекламной обложки (первая и последняя полосы были отданы практически исключительно рекламе - никаких тебе идеологических или корпоративных передовиц) сводилась к элементарной гедонистической схеме.
Жители воспетого Ильфом и Петровым Старгорода "рождались лишь затем, чтобы побриться, остричься, освежить голову вежеталем и сразу же умереть". А вот для мариупольцев основными занятиями были (пошагово): посещение кино, затем походы в "первоклассное кафе-ресторан "Медведь"" на самой что ни на есть центральной улице (ныне носящей архинейтральное и любую власть устраивающее название - проспект Мира) и в финале - лечение сифилиса. Но первое впечатление от картинки-обложки мариупольской жизни проходит, стоит только развернуть газету.
Внутри - сводки с фронтов, большая политика и совсем другие новости о местной проблематике во всех ее проявлениях. О, скажем так, жизни несладкой и трагичной. Правила техники безопасности уже тогда писались кровью... Случаи нарушения ТБ на мариупольских предприятиях фиксировались едва ли не с момента их появления. Не знаю, как в экологическом плане, а чисто в производственном металлургия уносила жизни людей и век назад. Типичный пример - заметка "Помятый электрическим краном" в местной газете: "Рабочий электрического цеха завода "Русский Провиданс" крестьянин Яков Калугарь, 36 лет, во время работы, исполняя обязанности смазчика подъемного электрического крана, стал между краном и железной колонной и настолько был помят, что, не приходя в сознание, скончался".
Но только не надо думать, что при тогдашних капиталистах-эксплуататорах мариупольских металлургов жизнь работника ничего не стоила, а смертельные случаи спускали на тормозах, расследования не проводили и виновных не находили. Уже в следующем номере газеты находим продолжение темы под названием "К случаю с крестьянином Калугарь": "Дознанием по этому делу установлено, что случай этот произошел вследствие того, что начальником электрического отдела означенного завода, французскоподанным П. И. Моньэ, был допущен к работе в опасном месте человек, совершенно неподготовленный к исполнению обязанностей смазчика подъемного электрического крана. Дознание передано окружному инженеру Мариупольского горного округа для дачи заключения".
В отличие от тех давних времен иностранные поданные нынче уже не возглавляют "низкие" должности начальника отдела на местных завода, а все больше трудятся топ-менеджерами и даже учат "местных аборигенов" азам этой самой техники безопасности в соответствии с внедряемыми в столице Приазовья планетарными стандартами. Полицию оскорбляли и просто, и действием, а начальника тюрьмы обманывали
Не знаю, насколько боялись сильные люди, населявшие Мариуполь на рубеже 1916-1917 годов, своих руководителей-хозяев на заводах, но вот тотальный страх полиции в городе тогда явно отсутствовал. Например, из газет узнаем, что "по постановлению Военного Губернатора Мариуполя мещанин Гирц Вельков Коган за нанесение оскорбления городовому при исполнении последним служебных обязанностей был подвергнут трехмесячному тюремному заключению, которое позже уменьшили на две третьи". А мещанки "Маша Гилелевна Теплицкая и Анна Степановна Гермаш, живущие по Николаевской улице за нанесение оскорбления действием городовому при исполнении подвергнуты аресту при тюрьме на 2 месяца каждая без замены штрафом". Можно только предполагать, то ли мариупольчанки позволяли себе больше в отношении городовых (оскорбление действием), то ли мариупольцы тогда были чуть более законопослушны?
Насколько комфортным был в те годы арест при мариупольской тюрьме, судить не берусь. Но учреждение это ощущало постоянное шефство со стороны местной власти, которая, например, отпустила означенному заведению в ту последнюю "при царизме" зиму тысячу тонн антрацита. А еще было лояльно по отношению к некоторым "постояльцам". А иначе как толковать новость о том, что "по распоряжению Военного губернатора Мариуполя крестьянин Николай Карпенко за ложный доклад начальнику тюрьмы о том, что якобы его жена Прасковья Карпенко сломала ногу, заключен вновь в тюрьму и содержится под стражей и усиленным арестом". Посадили человека под арест, а он подключил фантазию - и юркнул в "отпуск по семейным обстоятельствам".
Злоупотребления с сахаром имели "эпидемический характер"
В письмах в редакцию, печатавшихся век назад, почему-то, в основном, под псевдонимами (да что письма - заметки местных корреспондентов зачастую выходили без авторства), люди, как и сейчас, писали о наболевшем и предлагали пути решения городских проблем. Например, о перебоях с продовольствием, ведь далеко не все мариупольцы имели возможность "зависать" в кафе-ресторане "Медведь". Так, некий Сиф (имя третьего сына Адама и Евы) прислал эпистолярий "К вопросу о распределении сахара среди населения г. Мариуполя".
"Из последней партии сахара, полученной городским продовольственным комитетом от уполномоченного по месячной норме, только около 60 % городского населения получило сахар на полный месяц, около 20 % на 2 недели, около 15 % - на одну и около 5 % сахара не получило", - констатировал автор.
И легко объяснял причины происходящего: "Количество получаемого сахара оказалось недостаточно для всего населения, потому что для города выдача сахара исчисляется на 64 тысячи душ по 2 фунта - всего в 3200 пудов, причем в это исчисление совершенно не входят рабочие заводов, служащие железной дороги и случайный проезжающий элемент".
Из письма узнаем, что "есть и другие факты, например, сахарные книжки, злоупотребления с которыми со стороны обладателей принимают эпидемический характер, и редкий сахарный день проходит без злоупотреблений на почве получения книжкообладателями лишнего сахара".
"Городскому продовольственному комитету необходимо было бы приступить к урегулированию этого вопроса", - констатировал Сиф и предлагал конкретную:
"- упразднить книжки и ввести по примеру других городов карточки на сахар с обрезными талонами; - при выдаче карточек исключить рабочих и служащих тех учреждений и предприятий, которые получают сахар непосредственно; - установить соответствующую норму отпуска сахара, исходя из количества действительно получаемого сахара от уполномоченного и количества выданных населению карточек"... Бонус
Злоупотребляли в то время в Мариупольском уезде не только сахарными книжками. По всей видимости, злоупотребляли и "халявной" рабочей силой, которую подкинула ушлым и практичным "ответственным работникам" и имеющим связи жителям... война.
Под заголовком "О пользовании услугами военнопленных" газета "Мариупольская жизнь" писала о том, что местные власти получили телеграммы от начальника губернии, в которых он, соответственно, цитирует распоряжения самого министра внутренних дел.
"В некоторых местностях частные лица пользуются пленными для личных услуг в качестве домашней прислуги, приказчиков в торговых заведениях, бухгалтеров, конторщиков, дворников, шофферов, кучеров и т. д", - грозно констатировал министр, прозрачно намекая, что и среди мариупольцев кто-то кое-где порой честно жить не хочет, используя пленных не по назначению.
И это в условиях "повсеместного недостатка рабочих рук на работах первостепенной государственной важности, в том числе на молотьбе урожая и обслуживании мельниц,...".
В связи с этим предлагалось безотлагательно принять меры: всех пленных немедленно снять с сомнительных "объектов", передать куда надо в "народное хозяйство", всех виновных оперативно (за день после публикации в газете этой информации) выявить и наказать, после чего доложить об исполнении губернатору для того, чтобы он сообщил о результатах проведенной работы еще выше. Можно не сомневаться, что мариупольские чиновники и тогда проявили оперативность и не подпортили статистику, а самое главное - смогли и отрапортовать о проделанной работе, и сохранить отношения с самыми нужными людьми, а пленных - в их распоряжении.
Григорий ШВЕД
