Журналист - как адвокат: не всегда ты защищаешь приятного тебе человека
Влащенко: Сегодня у нас в гостях Валерий Калныш. Здравствуйте, Валерий. В Украине вы, как журналист, стали известны, когда работали в "Коммерсанте"? Калныш: Да. Тогда пришла первая известность, и пришла она после того, как на свои программы меня начал приглашать Евгений Кисилев. Я приходил к нему в качестве сначала журналиста, потом редактора отдела политики, и потом уже в статусе главного редактора "Коммерсанта".
- Во всем мире известный журналист - это человек, чей продукт покупают. У нас же известными журналистами становятся люди, которые являются медийными лицами. Не кажется ли вам это странным?
- Мне кажется это несколько несправедливым. Но я назову одно медиа, которое покупают для того, чтобы почитать конкретных людей - это "Зеркало недели". Я жду там заметки двух людей - Мостовой и Рахманина. Это при том, что Мостовую вы на ток-шоу не увидите - она очень дорожит своим временем. Это, наверное, единственный пример того, когда люди, являясь профессионалом, зарабатывают своим трудом, а не своей узнаваемостью. Мне кажется, это объясняется тем, что у нас вообще не привыкли платить за медиа, за товар, за мысль, за заметки, за радиопрограммы. Мы имеем каждый свою аудиторию, и это, наверное, все. С другой стороны, в теле-, радиопространстве трудно вычленить, сколько людей приходит под того или иного ведущего, хотя существуют рейтинги, замеры. Наверное, это тоже является показателем профессионализма.
- Что за эти два года поменялось в Украине, с вашей точки зрения?
- Мне кажется, что сейчас мы переживаем тот период, в котором мы уже находились. Это период 2006-2007 годов, после Оранжевой революции. Снова происходит разочарование, снова мы находимся в том времени, когда наши иллюзии, ожидания, желания - оказались нереализованными, и все происходит не так, как мы хотели. Это касается и свободы слова, и экономики, и политики. К сожалению, люди, которые оказались во власти (не все - процент тех, кто думает не только о себе, а и о стране, гораздо больше, чем после Оранжевой революции), - те же самые совки, с которыми все боролись на Майдане. Вторая опция - насколько Украина оказалась включена в сферу экономическую, когда она не контролирует себя. Раньше мы более-менее себя контролировали - могли зарабатывать на космосе, на авиастроении.
- Тогда, в 2006-2007 году, шел процесс накопления среднего класса, а сейчас идет процесс его пожирания, уничтожения.
- Возможно, это конспирология, но ощущения, что нами управляют, а не мы управляем сами собой - такого раньше не было. Такое ощущение, что в отношении нас используется какой-то план, о котором мы не знаем, но последствия которого пожинаем.
- А что это за слепой траст, который нами управляет?
- Поскольку сейчас очень много говорят про зону свободной торговли с ЕС, и прежде всего с теми ограничениями, которые получила Украина, мне кажется, что вписывая нас в какой-то общезападный европейский контекст, нам тем самым строго указывают на то место, которое мы должны занимать в этой Европе. В большом европейском доме это какая-то одна из неглавных комнат. Мы не должны быть сильным промышленным государством, потому что мы будем составлять конкуренцию той же самой Германии. Мы не должны быть центром для IT, потому что есть скандинавы. И пытается формироваться украинская экономика, а вследствие нее и политика, когда нам выписывают это место. Когда я впервые был в Косово, тогда встал вопрос, что балканские государства войдут в ЕС. Я тогда очень возмущался в разговорах с представителями ЕС - что у Украины потенциал выше, она интереснее. И тогда была использована аналогия, кто какое место в доме занимает. Мне сказали: "Представь себе, что Балканы наш задний двор. Ты хочешь, чтобы у нас на заднем дворе были проблемы с мигрантами, войнами, с нерешенными религиозными конфликтами? Поэтому мы даем им шанс стать частью европейской семьи. Да, это задворки, но, тем не менее, это будет задний двор ЕС".
- Вы верите, что мы через несколько месяцев войдем в зону безвизового режима?
- Да, я не вижу больших препятствий для того, чтобы Украина получила безвизовый режим, тем более, что все требования, которые нам были выставлены, формально, мы выполнили. Мы не побороли коррупцию, но мы приняли те законы, которые от нас требовали. Мы не ввели в полной мере биометрические паспорта, но мы этим занимаемся. Контроль по обустройству западной границы при поддержке ЕС - проходит. Я не думаю, что мы будем представлять какую-то большую опасность для ЕС, тем более, что мы понимаем, что безвизовый режим - это не разрешение на работу. Это возможность 90 дней находиться в ЕС без визы. Это, прежде всего, туризм, обучение. Это, скорее даже, будет больше на пользу ЕС, чем на пользу Украине, поскольку наши деньги мы будем тратить там.
- Что нам нужно сделать для того, чтобы превратиться в государство, которое будет интересом № 1 ставить свои национальные интересы?
- Прежде всего, мы должны перестать быть объектами. Нам надо добиться, чтобы с нами разговаривали на равных. Это будет только тогда, когда мы будем сильными, а сильными мы будем тогда, когда мы будем богатыми. А богатыми мы будем только тогда, когда начнем зарабатывать сами, а не просить денег у кого-то. Это значит, что мы должны быть конкурентноспособными, возрождать национальное производство, и только тогда мы сможем разговаривать о каких-то вопросах равного присутствия.
- Как нам соскочить "с иглы" донорской экономики?
- Я бы поступил радикально - отказался бы от внешней помощи. Мы очень долго хвалились нашим географическим расположением, нашими черноземами, нашим транзитным положением, и это нас расслабило. Мы не боремся за выживание, как это делают те же скандинавы, израильтяне. Нам это богом дано, и мы привыкли жить расслабленно, мы не привыкли работать сильно, упорно, и тем самым контролировать результаты нашего труда, наши заработки. В каком-то смысле мы те же самые Балканы. Но те люди, которые взяли под контроль природные, естественные монополии, - они на этом зарабатывают. А мы не знаем, как поступить по-другому. Поэтому нам надо научиться бороться и отказаться от внешних заимствований. Когда мы еще понимаем, что это в массе своей разворовывается, то вообще в этом смысла нет никакого. В этом только есть смысл для людей, которые сидят на потоках, которые их контролируют, которые будут как угодно рассказывать о необходимости борьбы с коррупцией. Об этом они рассказывают там, потом приезжают сюда, и стригут купоны.
- Многие из них не рассматривают Украину, как страну, где они хотят встречать старость.
- Да, наверное.
- По какому принципу, когда вы были главным редактором радио "Вести", вы приглашали людей в эфир?
- Поскольку это был один из этапов построения, выстраивания радиостанции методом проб и ошибок - мы пошли по пути приглашения звезд. Приглашали тех людей, которые узнаваемы, чье имя уже себя зарекомендовало, которых узнают по голосу. Мы давали этим людям, и даем сейчас, что я знаю по себе, как ведущий, абсолютную свободу.
- А вы каким-то образом меряете, кто оправдывает ваши ожидания, а кто нет?
- Отдельно мы никого не мерили. Это те замеры, которые радиостанция делает в рамках общих рейтингов. По-моему, раз в квартал появляются эти цифры, а там разбивка по часам, и когда ты видишь спад, пики - ты понимаешь, кто в это время работает в эфире. Но это не до конца объективная история, поскольку есть сезонные пики, суточные. Люди слушают радио утром, когда едут на работу, когда собирают детей, на кухне. А вечером нашу аудиторию перехватывает телевидение.
- Насколько объективно деление на "наши" и "вражеские" медиа? Какие последствия это будет иметь для рынка? Как это влияет на журналистское сообщество? Насколько неприятно чувствовать себя "пятой колонной", если тебя туда зачислили?
- В 2005-2006 году Слава Садовничий, будучи журналистом "Коммерсанта", пошел на ток-шоу к Пиховшику. Там был Яценюк. Слава подошел к нему и попросил об интервью. На что Яценюк ответил ему: "Я не буду давать вам интервью, потому что вы работаете на ФСБ и ЦРУ". Конечно, многое объясняется языком. Я работаю в тех медиа, где преимущественно говорят на русском языке. Поэтому, с этим ощущением я достаточно давно уже живу.
- Есть ли из этого какой-то выход?
- Нет. Это та данность, которую надо принять, и ты можешь немного нивелировать это отношение к себе, но это делается только одним способом - постоянная честная журналистская работа, чтобы, когда тебя начнут шпынять, на каком медиа ты работаешь, ты мог предоставить продукты твоей журналисткой работы. Но, с другой стороны, если работать, и отвлекаться на медиаобщество, то тогда ты будешь работать на медиаобщество. Но мы для него не работаем - мы работаем для слушателей, для зрителей, конечно же, в рамках закона, исходя из каких-то пониманий того, где мы находимся, и в условиях войны с Россией.
- Когда вы делали интервью с Азаровым - был замер по рейтингу? Как объяснить людям, что медиа это не доска почета, что на интервью приглашаются люди, которые, может быть, будут интересны вашим слушателям? Что для вас было причиной, что вы его пригласили?
- Интервью с Азаровым стало предметом заседания Национального совета. Для меня это был, прежде всего, журналистский вызов. Насколько я знаю, за эти два года никто интервью с Азаровым не сделал. В свое время я сделал интервью со всеми людьми, которые были осуждены прежней властью. У меня было несколько интервью с Луценко, когда он сидел. С главой таможни Макаренко, с и. о. министра обороны, когда он сидел. Во время судебного процесса он мне писал ответы на мои вопросы. Это такое профессиональное хобби - делать интервью с людьми, которые являются изгоями, в тот или иной исторический момент. Это интересно с точки зрения журналистики, но не ко всем этим людям я испытывал хоть какую-то толику симпатии. Я не уверен, что людям это надо объяснять. Ведь журналистика, это как адвокат - не всегда ты защищаешь приятного тебе человека. В какой-то момент ты пытаешься это объяснить, потом это начинает выглядеть, как будто ты оправдываешься, и потом ты останавливаешься.
- Как сделать, чтобы интернетресурсы стали с точки зрения коммерческой - целесообразными? И что в этом случае лучше - ручная или заводская сборка?
- Я уверен, что ручная сборка лучше. Но это всегда дороже. В нынешних условиях я не вижу какого-то другого способа для интернетмедиа, кроме как зарабатывать либо монетизацией, либо, если медиа хочет быть независимым, то ты должен быть сильным и богатым. Если ты хочешь честным способом зарабатывать, то ты должен зарабатывать на вещах, которые достаточно опосредованно связаны с медиа: конференции, проведение круглых столов, спецпроекты.
- Ваш вопрос?
- У вас остается чувство недосказанности, когда вы выходите из эфира, и часа через два вы ловите себя на мысли, что можно было спросить еще что-то?
- Не через полтора часа. Когда у меня интересный гость, я выхожу их эфира с чувством неудовлетворенности, что невозможно обо всем поговорить за полчаса. Спасибо, Валера. 112.ua
