«Нужно было найти "крайнего" - нашли меня», - начальник экоазовинспекции
В начале сентября, после аварийного сброса, депутаты городского совета во время внеочередной сессии обратились с предложением пересмотреть вопрос о перемещении экологической инспекции и рассмотреть вопрос по поводу эффективности работы ее начальника - Григория Зуба.
После такого обращения депутатов корреспондент «Новостей Донбасса» пообщался с начальником Государственной Азовской морской экологической инспекции.
Как сейчас работает инспекция и что произошло на меткомбинате?
У нас был вообще государственный мораторий, год мы не ходили на проверки. Потом был маленький перерыв и с первого января опять по всей Донецкой области мораторий на любые проверки, в том числе экологические. Хотя как мне представляется, при всем положении, которое мы имеем здесь, зону АТО и все... еще и прекратить проверки, ну это не благоразумно. Это показал последний аварийный выброс. Случился он чисто технологически, действительно конвертер должны были поставить 12 сентября на капремонт, вот они говорят, что не дотянул. Ну, наверное, не дотянул. Возникает вопрос: а чего надо было тянуть, если вы видели что там он уже в аварийном состоянии и его нужно было просто тушить и все. То, что там сейчас говорят заводчане, как сказал Ларионов - начальник конвертерного цеха: на скаку лошадь не остановишь. Ну, мягко говоря, лукавит он, потому что это не мартен, это не домна, которые нужно гасить несколько дней.
Так почему они его не остановили сразу?
Ну это вопрос не ко мне, мало того у меня есть предписание по последней проверке, которое они должны выполнять. Там есть один пункт № 5, что если у них случается такая ситуация, они должны были нам сообщить. Этого не произошло. Если бы они нам сообщили, сразу был бы вопрос: на какой стадии находится этот аварийный объект и почему его не тушат.
Если бы они нам сообщили, сразу был бы вопрос: на какой стадии находится этот аварийный объект и почему его не тушат.
Спустя какое время до вас дошла информация?
Тут вообще странно с этой аварией происходит вот, все видели это, но ни одного обращения, ничего не было. Мало того, сейчас мы проверку проводим, начали спрашивать: почему не сообщили, говорят - мы сообщили в горсовет. И из городского совета нам тоже ничего не пришло, и когда уже начало подниматься общественное мнение и все прочее, тогда начали только шевелиться, провели совещание, сессию внеочередную, нашли виноватых быстренько, и замолчали. Я в это время был на больничном, вышел с больничного быстренько назначил проверку, мы разбираемся по ней сейчас.
Все эти материалы пойдут в следственный отдел УВД, наш ущерб, и действительно там будет уголовное дело, действительно будут люди наказаны. Потому что тут два момента. Я не понимаю самого отношения к жителям этого города, там рядом школа. Хорошо, что это было до 1 сентября, все покрывалось пылью. Потом политический момент: через два дня после этого приезжал президент. Город выставился не в лучшем свете. Это та «ложка дегтя», которая может испортить бочку меда. Статистику мы подняли: стабильное сокращение выбросов. Из-за чего оно происходит? Что-то они модернизируют, природоохранные мероприятия по планам выполняются. Второе: закрыто очень много грязных производств: мартены, домны. Почему компания («Метинвест», - ред.) так поступила в этом случае. Я думаю, ответ дадут только когда будут следственные органы там работать и в рамках этого криминального производства опрашивать людей. Тогда мы будем иметь полную картину. У нас следствия нет, мы можем только констатировать факт загрязнения. Сейчас идет сбор материала для подсчета ущерба.
Вот вы говорите, что идет уменьшение. А если сравнивать по цифрам с показателями? Есть ли превышения?
Возьмем, например углерод, который оттуда идет. Во всем мире допустимая норма 250 мг на кубический метр. У нас выходит из источника 1500 мг на кубический метр. Это в 5 раз больше. Это по заводу им. Ильича. Но наказать мы за это не можем, потому что у них эти 1500 «сидят» в разрешении на выбросы, которые выдает наше министерство.
Вы можете санкции определенные применить? Какая реакция от вас будет?
Сейчас произошел аварийный сброс. Согласно методике мы будем это считать как сверхнормативный. Здесь будет ущерб. Но конвектор изначально мы измерить не можем. Потому что там два фактора: один временной - чтобы измерить превышение, лаборанту нужно сидеть на источнике час. И второй момент - очень большая температура - если мы "засунем" туда прибор, он просто сгорит и все. Плюс - у них разрешение. Сейчас, после того как у них случилась эта беда, мы будем обсчитывать по другим параметрам, мы работаем совместно полицией. Будет финансовая санкция. Административный штраф, чтобы вы понимали, даже стыдно говорить -136 гривен - согласно кодексу об административных нарушениях. Никто его не пересматривает, это даже не то, что "укус комара", я не знаю вообще что это.
Самый большой штраф - это 860 гривен. Это когда они не выполняют наши предписания. Мы вот сейчас всех руководителей за невыполнения оштрафуем.
Ну, вы сами понимаете, 860 гривен тоже не такой уж и большой штраф. Гораздо болезненно это все, когда мы накладываем ущерб. Сейчас у нас по ММК «Азовставль» 220 тысяч гривен. Они с нами судятся уже полгода. Заводы так просто не хотят платить, даже такие суммы, допустим даже до миллиона. А тут будет, ну я не знаю, примерно, больше миллиона. Сказать точно ничего не могу, но тут будет большой ущерб.
А есть ли так называемые разумные сроки проведения расследования?
Здесь таких сроков нет, мы сразу все делаем. Тут волокиты нет никакой. Мы сразу все подсчитаем и все. В следующий понедельник мы заканчиваем проверку (20 сентября 2016 г.,- ред.) Даем ее на подпись и все тут уже зависит от того, насколько быстро поступят некоторые данные, которые нам должны дать другие организации. Как только мы получаем эти данные мы считаем и все.
Вы сейчас фактически в Геническе находитесь? Как должны жители Мариуполя обращаться, если они видят какие-то нарушения?
Еще один миф нашей доблестной общественности. Инспекция находится здесь, все отделы - здесь. Когда начались боевые действия, когда был захвачен исполком - «ДНРовский» флаг там висел, воинская часть была сожжена, нападение на Мариупольский райотдел, сожжен горисполком и мы тут тоже были. Были дежурства тут постоянные, инспектора дежурили. Некоторые, конечно, убежали, но большая часть инспекторов осталась. Когда мы закапывали в подвале бухгалтерскую и кадровою документацию, раздавались трудовые книжки, вот тогда было принято решение перевести в Геническ офис, то есть документацию, архив, бухгалтерию, юристов. Вот у нас тоже офисное здание - мы туда их перевели. После этого мы еще даже расширили свой штат.
В данном случае есть мораторий. Если мы пойдем на проверки, это будет уголовное производство против нас, потому что мы нарушаем постановление Кабмина, мы нарушаем законодательство. Мы не можем ходить туда на проверки.
Авария та, что случилась, даже если бы тут был бухгалтер или юрист, все равно бы они не смогли ничего сделать. Один бы руками дырку закрывал, а второй тучи разгонял? Поэтому это все бессмысленно. Телефон у нас постоянно работает.
Дело в том, что у нас всего в инспекции на весь бассейн Азовского моря всего-навсего 14 инспекторов. Везде есть свои проблемы, при этом проблемы такие, что без нашего участия они не решатся.
То есть вы не можете обязать предприятие прекратить работу, если у него случилась авария?
Нет. Но если бы вовремя не сообщили, конечная реакция была бы, мы бы их заставили его остановить.
А без сообщения? Ведь Вы сами тоже живете в Мариуполе, Вы видите все это?
Меня в это время не было, а тут кто оставался я спросил: «Вы, что, не видели этого?» Отвечали, что узнали из интернета. Ну, вот такой был ответ у меня. Мы будем разбираться, почему этот человек, который был вместо меня, не принял никаких действий, потому что я с 5 числа вышел на работу, и мы сразу пошли на проверку.
А можете сказать, кто это?
Это мой зам - Дубина Николай Николаевич. Вот он неделю, помимо всего прочего подписал отпуск и быстренько убежал в отпуск. Пятого числа я вышел - уже его не было здесь. И начальников некоторых отделов он тоже отправил в отпуск.
Хотя в такой ситуации, естественно, нужно было задержать их и все прочее.
Ну, ничего, справимся, тут такое дело.
Он как должностное лицо понесет ответственность?
Служебное сообщение уже пошло на него в вышестоящее руководство. Я на него влияния не имею, это не моя единица - это киевская единица. Я его не принимаю на работу, я его не увольняю, я ему даже выговор не могу дать.
А кто может?
Экологическая инспекция Украины. Поэтому тут есть вопросы, но на эти вопросы он передо мной отвечать не будет.
50 депутатов городского совета в своем обращении к министру сказали, что экоинспекцию из Геническа нужно перенести. Получается, они тоже не в курсе ваших номеров телефонов и людей, которые здесь по месту работают или как?
Из 50-ти сколько человек, которые работали на комбинатах? Больше половины. Когда за это проголосовали, у меня телефон был красный. 12 депутатов позвонили и сказали, что приняли такое решение. Спрашиваю: «А вы тоже руку поднимали?», они говорят: «Ну что, ну Бойченко поднял». Вот как лакмусовая бумажка был мэр. Вот он поднял руку и все сразу проголосовали, хотя там есть люди, которые много лет проработали на производстве. Они понимают, что нашей вины в том, что там случилась авария, нет.
Нужно найти крайнего, вот нашли, то есть меня.
Вот тут мораторий на проверки. Тут я был еще на больничном. Юридической почвы нет никакой, понимаете? И дело в том, что тут нужно было искать виноватого не в экоинспекции, которая к аварии никакого отношения не имеет. Мы - центральный орган исполнительной власти, то есть, мы их контролируем. Вышел начальник цеха и говорит: «В аварии никто не виноват». Ну как никто? Ну, если вы его ставили на плановый ремонт, вы же знали, что оборудование у вас в аварийном состоянии?
12 сентября должна была стать на плановый ремонт. Ну не дотянули, почему его не остановили сразу? Чего засыпать город этой пылью?
Правильно я понимаю, в данный момент вы не можете влиять на количество выбросов?
Нет, не можем. Ну как я могу повлиять на вышестоящее это? В законе про атмосферный воздух есть раздел про технический норматив. Вот они его и приняли. Что такое технический норматив - это берется показатель большого выброса, который когда-либо был у них и этот выброс считается как норма. В прошлую проверку одного или двух источников мы насчитали аж на 10 тысяч, а до принятия технических нормативов мы им считали миллионы. Есть разница? Заводы тоже защищаются и все прочее.
То есть можно говорить, что проблема в несовершенстве законодательства?
Очень большая. У нас экологическое законодательство во многих видах, если можно так сказать, «импотентное». Оно не улучшается, а ухудшается. Вот, к примеру, у нас кроме заводов было несколько разливов по морю. Раньше мы проверяли все суда. В начале этого года министерство инфраструктуры убрало нас оттуда. Внесли дополнения в постановление Кабмина, и мы теперь можем проверять только по факту. Случился разлив - идите экологи и считайте. Как «скорая помощь», а профилактики нет. Если у нас за прошлый год было всего 3 или 4 разлива, то в этом - уже до 10 доходит. Вот ухудшение экологического законодательства.
На данный момент нет никаких цифр о выбросах?
1.3 получилось по превышению в городе - по пыли. Наша инспекция меряет по законодательству только на источниках. Вот сейчас мы меряем.
Для этого должны быть какие-то основания?
Конечно. Если нет моратория, то мы заходим по плану. Раз в год мы такое предприятие можем проверить не больше 15 дней. Такой комбинат проверить за 15 дней невозможно. Просто физически не хватает сил.
Сейчас мораторий - вообще туда не можем зайти. Вот сейчас это предписание проверим и все.
Сейчас пошло предложение от губернатора на премьера и дальше на президента, чтобы снять с нас мораторий на экологические проверки.
