Психотравмы. Кто защитит защитников, пока строят центр реабилитации?
АТО на Донбассе продолжается уже третий год. Для многих в прямом смысле война не заканчивается с демобилизацией. Ведь посттравматический синдром, как принято называть психологические проблемы прошедших ужасы войны, проявляется у многих участников АТО.
При этом квалифицированная помощь и психологическая реабилитация воинам АТО как не предоставлялась раньше, так и отсутствует до сих пор. Это уже официально признали и в Кабмине. Так, заместитель министра здравоохранения Александр Линчевский уверен, что последствия войны все мы будем ощущать еще очень долго.
"Как показывает статистика, основные проблемы начнутся после войны. Мы исходим из того, что хорошо для морского пехотинца США, то хорошо для украинского морского пехотинца... В США работает соответствующий центр психологической реабилитации. Поэтому он нужен и нам. Точка ", - сказал он.
Сама идея создания такого центра не нова. Ее обсуждают уже второй год, - сообщила волонтер Общества Ветеранов АТО Наталья Зарецкая. И только 8 августа 2016 года Кабмин утвердил план мероприятий по реализации стратегии преодоления бедности на 2016-2017 годы. Согласно плану, Кабинет министров намерен создать государственное учреждение "Национальный центр психологической реабилитации и психологической защиты населения" до 2018 года (!).
Ответственными за реализацию этого мероприятия определено Министерство социальной политики, Министерство здравоохранения, Министерство финансов и Государственная служба по делам ветеранов войны и участников антитеррористической операции. На данный момент обсуждается концепция и полномочия соответствующего центра. Конкретные даты, дедлайны его создания все еще "висят в воздухе". То есть на практике "воз и ныне там", пока герои на фронте лишаются не только рук и ног, но и разума...
Страшные цифры: 80% психогенных потерь
Украинские военные во время войны на Донбассе массово получают психотравмы, - признает начальник Научно-исследовательского центра гуманитарных проблем Министерства обороны Украины Назим Агаев. С его слов, на сегодня в Украине фиксируется до 80% психогенных потерь среди наших военных, из них до 30% - это проблемы необратимого характера, когда "психогенные потери и травмы, которые получают военные в зоне АТО, переходят в психиатрические проблемы, и военные из зоны АТО больше не могут продолжать службу, поскольку это может нести угрозу для других военных", - сообщил он.
Такое большое количество психогенных травм военных в зоне АТО вызвано несколькими причинами, поясняют эксперты.
"У нас продолжается гибридная война, что накладывает свой отпечаток. По всем нормам, крайний срок психического истощения военного, находящегося в зоне военных действий, 35-40 дней. У нас же многие такие бойцы находятся там до 4 месяцев без ротаций. Поэтому мы видим в результате такое большое количество психогенных проблем у наших военных", - добавил он. К сожалению, по информации психологов, все чаще фиксируются случаи распада семей военных после их возвращения домой. "Бойцы не воспринимают жен и детей как неотъемлемую часть своего будущего. Часто военные из-за психотравм ведут себя неадекватно, продолжая, по сути, вести себя не как дома, в мирных условиях, а как на войне... Поэтому мы должны делать акцент не на борьбе с негативными результатами, психотравмавмами военных, а с предупреждением таких состояний бойцов", - рассказала одна из волонтеров-психологов.
С этой целью Минобороны уже разработало психологическую памятку, которая распространяется среди военных. Она включает информацию о психологических практиках самопомощи, первой психологической помощи, предотвращения паники и так далее. Естественно, бойцы должны быть обеспечены такой информацией, получить хотя бы элементарные навыки, чтобы количество психогенных потерь у нас было меньше. Но насколько памятка без комплексной помощи по реабилитации работает, - журналист "АСН" спросил у самих атовцев.
Посттравматический синдром глазами атовцев
Участник АТО Сергей Ефремов рассказал "АСН" как отслужил год, начиная с августа 2014 года, в 24-ом отдельном штурмовом батальоне "Айдар" (в/ч 2950), 2-ойштурмовой "афганской" роте. "Сейчас работаю в новостном онлайн-издании. Психологических проблем у себя не замечаю, хотя тут, возможно, нужен взгляд со стороны. Раздражительным я был и раньше, вряд ли боевые действия повлияли", - признался он.
При этом Сергей подчеркнул, что "проблемы у побратимов действительно наблюдал, но это было редкое явление и происходило на фронте. В мирной жизни - не сталкивался". Что же касается психологической реабилитации или какой-либо помощи от государства в этом вопросе "я лично не получал. Помню, что еще в 2014 году в часть приезжали волонтеры-психологи, с ними многие общались. Но насколько там были серьезные проблемы, не знаю. Возможно, просто хотелось общения с человеком не из армии... Поэтому оцениваю работу государства в вопросе предоставления психологической помощи на троечку. Почему? Потому что она вроде бы есть, но я ее не видел", - рассказал он.
Еще один участник АТО Владимир Шередега, служивший в Песках под Донецком в составе добровольческого полка Днепр-1, в общей сложности около семи месяцев, сейчас также работает журналистом. Он оценил работу госорганов по реабилитации «на ноль по пятибалльной шкале. Потому что в принципе ее не видел и не замечал».
В свою очередь Сергей Бугаев, прослуживший в год и 3 месяца (2015-2016) в "79 ОАМДБ" на должности "заместителя командира роты по работе с личным составом" уверен, что посттравматический синдром у атовцев существует.
"Пример в нашей истории - Афган, после которого многие так и не смогли адаптироваться к нормальной жизни. В прошлом году Рычкова (Прим.: народный депутат БПП и волонтер) с компанией пыталась запустить инициативу по подготовке военных психологов. Но, видимо, отвлеклась на другие вопросы. Сегодня в армии нормальных психологов-практиков, готовых столкнутся с последствиями реального боя нет", - рассказал Бугаев.
С его слов, нет нормальной подготовки с привлечением зарубежных специалистов с опытом боевых действий. "Во вторых, в армию по-прежнему идут те, кто не нашел себя на гражданке, а внутри еще один фильтр - кумовство и коррупция. В итоге, роль психолога - теория, обучающие фильмы и тестирование личного состава", - считает участник АТО.
У воинов нет сомнения, что к вопросу необходимо подходить комплексно, начиная с решения проблем, связанных с потерями на поле боя из-за неготовности личного состава, предоставления компетентной помощи в случае тяжелых травм (например, ампутации конечностей), заканчивая адаптацией к мирной жизни. Последнее включает не только программы, которые научат жить по-новому "вне войны", но и найти работу, что также является одной из насущных проблем вернувшихся с фронта.
"Первое - задача мирных психологов и госпрограмм по адаптации тех, кто воевал. Второе - задача военных психологов, которые у нас чисто номинальные и учатся, в лучшем случае, за партами. А чаще вообще не учатся", - полагает Сергей Бугаев.
Пока что, психологическая помощь на поле боя сводится к одному - раздают "памятки" с перечнем рекомендаций как совладать с собой в случае психологических травм на войне.
