И снова здравствуйте
Вера Рейнер о новых и не очень идеях, которые принесли прошедшие Недели моды.
Как только начинаются недели моды, сбежать от них становится решительно невозможно. Стоит скрыть в фэйсбучной ленте посты одной фэшн-девы, как на ее место придет другая - выразить свое мнение об увиденном спешит каждый, а дизайнеры сделают все, чтобы о них заговорили. Покажут кроксы, обклеенные каменьями, футболки с самыми «горячими» надписями, моделей в масках улыбающихся роботов - и люди, будьте уверены, весьма бурно отреагируют.
Все это правда здорово, но в той концентрации, которая достигается во время напряженных модных марафонов, еще и ужасно утомительно. Поэтому после того, как последняя из четырех недель, парижская, завершилась показом Miu Miu, мы решили взять тайм-аут. Отдохнуть от сменяющих друг друга на подиумах моделей и еще раз обдумать увиденное - а теперь вспоминаем самые обсуждаемые коллекции сезона, ставшие для троих дизайнеров дебютными в их новых должностях.
То, что сезон обещает быть интересным, было ясно еще до старта весенних показов. Сразу три дома сменили креативных директоров: Saint Laurent попрощался с Эди Слиманом и поприветствовал Энтони Ваккарелло, Dior нашел замену Рафу Симонсу, а Lanvin - Альберу Эльбазу. Освободившиеся места заняли Бушра Жаррар и Мария-Грация Кьюри. Последнее назначение интриговало особенно, потому что, во-первых, Кьюри стала первой женщиной, возглавившей французский дом с момента его основания, и, во-вторых, общественности была известна в основном как половина дизайнерского дуэта Valentino. Вместе с Пьерпаоло Пиччоли они уже несколько лет делали коллекции сказочные (в прямом, а не переносном смысле) и очень конвенционально красивые, так что от волшебных расшитых платьев многие успели устать. Но, главное, все это время было совершенно неясно, кто же в этой паре за что отвечает - и потому разделение тандема обещало сразу две премьеры. Какой будет первая сольная коллекция Пиччоли для Valentino, тоже оставалось только гадать.
Сразу скажем, что весенний сезон стал важным и для еще одной марки: Diane Von Furstenberg возглавил Джонатан Сондерс и первую коллекцию также представил на прошедшей неделе моды. Это назначение взрыва эмоций ни у кого не вызвало - DVF давно не находится на модной передовой, новые платья с запахом и без нового дизайн-директора исправно поступают в магазины, так что и переживать не о чем. Тем более, в самом шотландском дизайнере никто не сомневался - с необходимыми яркими красками, их сочетаниями и принтами он всегда управлялся прекрасно. И эти свои навыки с радостью применил в новой должности, сшив асимметричные платья из кусков пестрых тканей. Вышло здорово, легко и очень живо - то есть желаемого ощущения соответствия времени руководство Diane Von Furstenberg добилось сразу. И обсуждать здесь, в общем, практически нечего - в отличие от случаев Lanvin, Saint Laurent и Dior.
Бушре Жаррар, пришедшей на смену Альберу Эльбазу в Lanvin, пожалуй, из этой троицы пришлось тяжелее всех. Хотя задачи перед всеми стояли одинаково масштабные (в этом смысле самая серьезная миссия была, наверное, у Марии-Грации Кьюри), ее предшественника любили все - и клиентки, и критики. Тогда как ни Слиман, ни Симонс той же поддержки не имели. Первый, хотя и увеличил продажи Saint Laurent в невероятных масштабах, хэйтеров и вовсе заводил с невиданной легкостью, раздражая всех словно одним своим существованием. Не сыграло Жаррар на руку и то, что прощание Альбера Эльбаза с домом, который дизайнер возглавлял 14 лет, было внезапным и вышло исключительно некрасивым: ушел он из-за конфликта с владелицей, Шоу-Лан Вонг, и команда, оставленная лидером, принялась бастовать. Дело дошло даже до суда, который руководство марки проиграло - Эльбаза, правда, после этого не вернули, но штраф заплатить пришлось. Так что Жаррар вынуждена была не только выстраивать собственное видение будущего французского дома, но и бороться, в придачу к призраку самой Жанны Ланвен, с призраком своего всеми любимого предшественника.
Самую первую коллекцию новый креативный директор представила в июне - это был resort 2017, и вдохновляющим назвать его было сложно. Офисные брючные костюмы с сорочками, несколько свободных платьев с лентами у ворота, лаконичные вечерние платья с нарисованными цветами, романтичные блузы - с их красотой поспорить трудно, но и интереса такие «красивые и женственные» вещи не вызывают совсем. Впрочем, судить о будущем дома по круизу, тем более сделанному за очень короткий срок, было бы неправильно. Так что все ждали полноценной подиумной коллекции. Но ее показ ситуацию не улучшил. После жизнерадостного Альбера Эльбаза и его подхода «все и сразу», шедшего рука об руку с иронией и невероятным чутьем на то, чего действительно хочется клиенткам, коллекция Жаррар кажется скучной. Местами она стремится к выглаженной, рафинированной элегантности, местами чрезмерно усложнена, что выглядит каждый раз как попытка дизайнера «интересничать». Зачем полосатому мини-платью нужен костюмный лацкан, кусок строгого жилета, цветок и выглядывающий из скромного декольте лиф? Зачем наслаивать широкую полоску на узкую, а прозрачное платье надевать вместо сорочки под костюм? Зачем здесь колючие жилеты с торчащей из плотной ткани серебристой «мишурой»? Зачем куцая лаковая курточка поверх очередного вечернего платья? Вопросы эти довольно бесцельны, потому что любое из названных сочетаний при другом раскладе могло бы выглядеть отлично: в меру эксцентрично, в меру забавно, по-прежнему очень носибельно. Соревноваться с Эльбазом на этом поле было не самой удачной идеей. И хотя некоторые выходы все же выглядели вполне гармонично, единства и даже четкого направления в коллекции по-прежнему не чувствовалось. Впрочем, в будущем все может измениться - посмотрим, куда Жаррар поведет Lanvin дальше.
Назначение Энтони Ваккарелло в Saint Laurent не казалось неожиданностью в момент официального объявления новости: во-первых, об этом говорили и раньше, во-вторых, такой выбор выглядел после Слимана вполне очевидным. Мы знали, что юношеский задор покинет YSL вместе с прежним креативным директором, как покинут его и ощущение «люксового масс-маркета», и любовь к винтажным развалам, и дух вечеринок до упада - в прямом смысле до разбитых в кровь коленок и порванных колготок. Ваккарелло любит радикальные мини, и эстетика его тоже вполне роковая, но делает одежду он не для худющих подростков, к которым неровно дышал Симан, а для женщин, и ставки делает на секс, а не на музыку. Заметно это даже просто по выбору моделей, без оглядки на одежду: из-под кожаных мини-юбок на его первом, весеннем показе торчали уже не ножки-спички, а сильные, крепкие ноги - порой даже без пресловутого thigh gap, с уверенно соприкасающимися друг с другом ляжками.
Слова Ваккарелло о том, что сконцентрироваться он хочет на дизайне одежды, а не на стайлинге, безусловно обрадовали тех, для кого 20 с лишним коллекций, сделанных Слиманом для Saint Laurent, слились в бесконечную одну. Но значат они также и то, что своей собственной вселенной - не эстетики, которая определяется его страстью к коже, радикальным мини и резкому крою, а именно вселенной, - у нового креативного директора дома нет. Зато есть богатые архивы Yves Saint Laurent, откуда он в компанию к собственным мини взял платья на одно плечо, пышные рукава и леопардовый принт из 80-х, кружево, знаменитый le smoking. Для своего дебюта Ваккарелло выбрал очень безопасный путь, самый смелый шаг на котором пока что - обнаженная грудь под полупрозрачной черной блузой или асимметричное платье, гордо выставляющее напоказ один сосок. Этого достаточно для того, чтобы не получить звания несмелого с первого же показа, но в будущем хочется надеяться и на более решительные шаги.
Ну а самым обсуждаемым дебютом стал, безусловно, дебют Марии Грации Кьюри в Dior - первой женщины, возглавившей французский дом с момента его основания. Момент казался историческим - женщин на постах креативных директоров, даже в домах, открытых когда-то женщинами, до сих пор немного. И во главе самых крупных марок, знакомых даже тем, кто вряд ли прочитает правильно названия Celine или Chloe, в основном стоят (стояли?..) мужчины. Так что Кьюри стала не просто первой женщиной-креативным директором Dior, но и в некотором роде символом, подтверждением тренда, в который всем нам хотелось верить. Что увеличило ответственность, легшую на плечи дизайнера, как минимум вдвойне. Кьюри надо было создать новую эстетику дома и, отталкиваясь от его ДНК, выделиться на фоне своего предшественника - холодный, умный и совершенно бесчеловечный (не обладающим модельными пропорциями людям вещи эти не шли никогда) Dior Рафа Симонса любили далеко не все. А фактически - выступить от лица всех девушек, показав чего же они хотят: что носить, кем быть, какой собственный образ строить в глазах окружающих. Об этой, третьей задаче, возложенной на Кьюри, говорил, объясняя ее назначение, и Сидни Толедано: «Одевать женщину сегодня важнее, чем когда либо... Поскольку она (Мария Грация Кьюри) женщина, у нее другой взгляд на то, что нужно делать, и это сыграло очень важную роль. Я искал того, кто бы глубоко понимал нужды современных женщин и женщин будущего». То есть говорил и отвечал бы не только за себя и свое видение, но и за половину всего населения планеты - задача масштабная, ничего не скажешь.
Итогом работы Кьюри (у нее в запасе было всего шесть недель - и, надеемся, нас в скором времени ждет сиквел Dior & I по мотивам новой истории) стала коллекция нежная и светлая, более повседневная, чем когда-либо у Dior. О том, что дом очевидно движется в сторону от концептуализма Симонса к другой крайности, сильно выраженной повседневности, говорить начали еще в тот период, когда коллекции готовили дизайнеры из внутренней команды, Люси Майер и Серж Руффье. Но у них получалось это совсем безыдейно и беспорядочно: стоило сделать шаг в сторону он простых форм, как появлялась все та жа намеренная усложненность, выраженная на этот раз в нагромождении отделки и текстур. От всего лишнего Кьюри избавилась точно - деталей, которые вызывали бы единственную реакцию «Зачем?», здесь нет - хотя к вышитым пчелкам, словно прилетевшим за своей хозяйкой из Valentino, вопросы у многих есть.
В первую очередь, многочисленные претензии к Кьюри были обращены как раз к очевидной повседневности коллекции - как и Слимана в Saint Laurent, дизайнера упрекают в том, что все это похоже на масс-маркет, только по цене люкса. Однако если мы все-таки примем наконец как факт, что одно из основных актуальных направлений для люксовых домов это как раз движение от сказок и балов к реальности, то поводов для упреков станет гораздо меньше. Потому что повседневность с Кьюри выглядит здорово: здесь, несмотря на объявление Dio(R)evolution, нет слимановского топорного вызова - но есть очень приятные, гармоничные и желанные вещи, которые выглядят дорого, как и должны. Тюлевые юбки, кружевные топы и светлые полупрозрачные блузы, джинсы, свитеры с объемными панелями спереди, напоминающими фехтовальные щитки, и фехтовальные же бриджи - в их простоте есть особое изящество, которое в данном случае и определяет успешность или неуспешность прыжка бренда в сторону casual. Легко оспорить и упреки в том, что все это никак не связано с наследием Dior. Мягкие отсылки рассыпаны по всей коллекции, но вот очевидностей в духе «а давайте в 2016 году снова нарядим дам в new look!» Кьюри ловко избежала, вместо этого обратившись к мелочам. Жакет bar, конечно, появляется, но в смягченной, менее структурной и более плавной версии. А в остальном новый креативный директор больше обращается к трогательным особенностям основателя своего нового дома, чем к его главным модным открытиям. Например, Кристиан Диор, как известно, был суеверным человеком и очень верил в знаки. По легенде, даже на открытие собственного модного дома его сподвигла найденная на парижской улице звездочка - свою находку он принял за намек, посланный судьбой, и после хранил, как талисман, и брал во все свои поездки. И вышивки и аппликации на бальных платьях с мотивами с карт Таро и зодиакальными символами, четырехлистными клеверами - как раз аккуратный, нежный и очень ласковый оммаж этой причуде основателя дома.
В чем же главная проблема этого нового Dior? В футболке "We should all be feminists" - точнее, в той идее, которую она объявляет, и которую сама Мария Грация Кьюри описывает, разъясняя собственную концепцию будущего дома. Если хочешь освободить современную женщину, потенциальную клиентку марки, от «стереотипных категорий мужественности и женственности», - а Кьюри говорит, что ищет именно этого, - достаточно ли нарядить половину своих героинь в модифицированную форму для фехтования, а другую половину - в девичьи кремовые платья? Если поднимаешь разговор о феминизме, достаточно ли одной футболки с громким слоганом? Можно ли, взяв на показ не больше пяти моделей не европейской внешности, не получить обвинений в том, что твои феминизм и революция - исключительно «белые» и потому никак не про равенство, а вновь про дискриминацию? Нет. Нет в этой коллекции никакого серьезного, хотя бы сколько-то глубоко рассуждения о меняющихся женских ролях в современном мире и о меняющемся понимании женственности, нет никаких промежуточных ролей вместо привычно категоричных Жанны Д’Арк и кисейной принцессы. Есть бытовая одежда, есть одежда понарядней, есть привлекательные слоганы и милые картинки, - но все это не обеспечивает идейного наполнения. И в этом смысле замах, безусловно, был на рубль, а вот удар вышел на копейку. Возможно, будь у Кьюри больше времени на раздумья, - шесть недель это все-таки совсем небольшой срок для задач такого масштаба, - все вышло бы иначе. Пока же мы имеем то, что имеем: достаточно сильную, хотя и не избавившуюся от явных следов Valentino визуальную часть и недоработанную идейную. Но если Кьюри, не сдавшись, подтянет к следующему показу второе, большая часть претензий к ее Dior будет снята.
После разделения дуэта, много лет правившего в Valentino, стало наконец ясно, за что в их коллекциях отвечала Мария Грация Кьюри, а за что - Пьерпаоло Пиччоли. Кьюри увезла с собой всю романтику и почти все богатство отделки, а Пиччоли, как оказалось, работал с силуэтами и графикой и прятал в себе бунтаря. Его свободный дух в последнее время особенно явно тонул под вышивками и аппликациями, но теперь, похоже, радостно вырвался на волю. Сохранив безусловную и традиционную женственность Valentino, Пиччоли признался в любви к анархии и панку - в основном на словах, но и, менее радикально, на деле. Почти покончив со сказочными царевнами и спящими красавицами, он сделал главным цветом своего сольного дебюта ядерную фуксию и пригласил к сотрудничеству британку Зандру Роудс - дизайнера, которая в 1977 году первой вывела стиль панков на подиум. Для новой коллекции Valentino она разработала принты, основываясь на полотнах Босха. И результат сольной работы Пиччоли (окей, в партнерстве с Роудс - но партнерстве явно не той глубины, что было у них с Кьюри) так понравился публике, что кое-кто даже засомневался, не сделало ли руководство Dior ставку не на ту половину дуэта. Мы, впрочем, так не думаем, а только радуемся тому, что теперь наблюдать будет интересно за параллельным развитием сразу двух домов.
