К чему привела жалоба Кадырову: рассказ жителя Чечни в бегах
Эксклюзивное интервью DW с жителем чеченского села Кехни Рамазаном Джалалдиновым, который находится в бегах, скрываясь от преследований со стороны властей Чечни за разоблачение коррупции."Уважаемый Владимир Владимирович Путин! Если гора не идет к Магомету, то Магомет ходит в гору. Обращаюсь к вам через видеообращение в соцсети. Посмотрите, в каком состоянии находится наше село. Дома превратились в руины. Средства на восстановление разбазарили, 60-70 процентов откат платили Кремлю. Я не художник и не писатель, то, что я снял, - это факты. Вот этот (школьный. - Ред.) автобус уже несколько лет стоит. Ни разу не использован - дети пешком ходят в школу три километра. На три школы выделяется около 30 миллионов денег. Все учителя с высшим образованием ушли из нашего села. Поэтому учителей грамотных не осталось..."
Наивное и даже слегка комичное видеообращение жителя чеченского села Кенхи (Шаройского района) Рамазана Джалалдинова к Владимиру Путину стало причиной серьезных конфликтов и ряда арестов в регионе. В мае 2016 года Джалалдинов отозвал свои претензии и официально извинился перед главой Чечни Рамзаном Кадыровым.
Но конфликт этим не закончился - в ноябре из-за угроз в свой адрес аварец вынужден был тайно уехать в Москву. Очевидно, что власти Чечни видят в Джалалдинове источник опасности. Корреспондент DW в конфиденциальной обстановке встретилась с уроженцем села Кенхи, чтобы уточнить, в чем он обвиняет чеченских чиновников и силовиков. Редакция не имеет возможности перепроверить информацию Рамазана Джалалдинова и дает его прямую речь.
DW: Когда ваше село пришло в такое состояние, как на снятом вами видео?
Рамазан Джалалдинов: В 2002 году у нас уже не было ни одной целой крыши. Там бомбили в горах, поэтому случился оползень, и 12 домов вода просто унесла. Я в этот день с детьми дома был, дубленку только взял, ни документов, ничего, и ушел средь бела дня. У меня там и магазин был, единственный во всем районе, товар весь разгруженный. Некоторые жители хотели оттуда сахар и стройматериалы вытащить, но я их не пускал - боялся, что пострадают. Так мой магазин сейчас в руинах и стоит, а мы с женой и детьми с тех пор жили на квартире у родственников.
- Были вам предложена какая-либо компенсация?
- Какие-то мелочи давали - 24 рубля в месяц на дрова, например. Я жаловался и в МЧС, и на имя Путина, и в прокуратуру, и в Госдуму. После этого в 2011 году нам Айман Кадырова, мать Рамзана, отправила гуманитарную помощь - 8 миллионов рублей. Шаройский район, Шатойский, Итумкалинский - на каждый район по 8 миллионов. Эти деньги получает духовное управление и администрация, и они обделывают дела.
Это обычная история. А у нас был мулла новый, Муртазалиев Идрис Магомедович. Ему сказали: получишь 5 миллионов, из них надо будет в Кенхи отдать полтора миллиона, а документы сделать на три. Мулла сказал: "Я не буду пачкаться". Народ это услышал, и мы большую жалобу в Москву написали, за которую меня потом и посадили.
- За жалобу?
- Официально - за то, что оказывал сопротивление властям. 20 декабря 2011 года в полшестого утра пришли три милиционера. Я выхожу в кальсонах, я еще утром не молился. "Рамазан, надо в отдел поехать". - "С чего вы взяли? Я не поеду, где повестка?" Я пошел обратно в дом, они за мной. Там три комнаты у нас подряд идут, во второй он (милиционер. - Ред.) меня схватил и за плечи тащит назад. И тогда хозяйка (жена, Назират Набиева. - Ред.) его молотком ударила. Спасти меня хотела.
Сутки они держали меня в подвале. По лицу не бьют, только тело. Автоматами вот так зажимают, пугают. Они меня посадили по статье 318-й УК (применение насилия в отношении представителей власти. - Ред.) на полтора года. Я сидел в Грозном в СИЗО. 9 месяцев во время следствия и потом еще остался в СИЗО как хозобслуга - заявление написал, чтобы там остаться.
- Когда вы освободились, у вас не пропало желание жаловаться?
- Я сразу и в Москву поехал в Верховный суд, потом к Абдулатипову (Рамазан Абдулатипов, глава Дагестана, экс-министр национальной политики РФ. - Ред.). Но ничего не помогло - по документам деньги идут в село, а мы их не получаем. В 2015 году я пришел в приемную Путина. Там такая женщина, как вы, сидит. Бумаги мои держит, вот так, как вы, улыбается и говорит: "Хороший ты человек. Но то, что ты говоришь, в России не увидишь. Такого ты не добьешься. У тебя большая семья, ты лучше молчи и иди проси компенсацию у Кадырова и у Айман".
- Почему вы решили все же записать видеообращение?
- Я уже из Москвы вернулся и думал оставить это все. И вдруг в 2015 году вижу по телевизору, что одна чеченка (Айшат Инаева. - Ред.) записала видеообращение к Кадырову, и он ее за это потом при всех отчитывает. У меня слезы, я телевизор стоя смотрел. А она говорила всю правду, все то, что в каждом населенном пункте есть, - и про откаты, и про все остальное. И Кадыров ее унижает открыто, перед народом. Молодой, боевой человек над женщиной издевается. Я думал, я сознание сейчас потеряю. Встал на колени и поклялся, что сейчас я сам буду обращаться к Кадырову. И никогда не буду извиняться перед ним.
Я ждал до весны - у меня же хозяйство, скот. И 10 апреля 2016 года вышел на улицу, взял телефон, хороший телефон нашел, и снимал то, что в селе есть. В Махачкалу приехал, отправил видеообращение на имя президента Путина. По электронной почте, потому что у него была прямое общение с народом. Пошел в музыкальный киоск, в компьютерную службу, и отправил. И потом оно вышло через газеты в соцсетях. Я сам остался в Махачкале, прятался, а семья была в Кенхи.
- Почему Махачкала?
- Я сам аварец, и в нашем селе Кенхи из 5 тысяч жителей 3 тысячи - аварцы. У нас в Дагестане много связей, много друзей. Я считаю, что в Чечне нас ущемляют по национальному признаку.
- И как дальше развивались события?
- После этого нескольких человек в Кенхи арестовали. Один из арестованных - водитель, который вез журналиста "Дождя". Другой прорвался к Кадырову, чтобы подтвердить, что в моем обращении все правда. А в ночь на 13 мая сотрудники милиции сожгли мой дом. Около 10 человек приехали, хозяйку с детьми забрали в Шаройский район, там издевались над ними. За ноги держали девочку вниз головой над обрывом. И хозяйке говорили: "Если не дашь телефон мужа, мы ее бросим туда".
Но я специально не давал ей свой номер, она не знала. И Аллах, наверное, спас, в третьем часу ночи их вывозят и на дороге перед границей с Дагестаном высаживают. На такси 500 рублей дали. Ни телефона, ни одежды, ничего у них не было. На рассвете случайный водитель их довез до Хоси-юрта, купил им какой-то простой телефон. Где-то в одиннадцатом часу они со мной связались через "Черновик" (оппозиционное издание. - Ред.) и приехали в Махачкалу.
- Почему после этого вы согласились пойти на переговоры с чеченскими властями?
- Ко мне пришли махачкалинские авторитеты, аварцы. Говорят, по закону ты ничего не уладишь - надо к Кадырову идти извиняться и домой возвращаться. Религиозные авторитеты ко мне стали обращаться: два народа будут что ли из-за тебя драться, чеченцы и аварцы? Война из-за тебя будет. И я пошел на переговоры. Приехал пресс-секретарь Кадырова Альви Каримов и замминистра внутренних дел Чечни Апти Алаудинов. Еще был религиозный авторитет Дагестана Хасмагомед Абубакаров. И 30 мая мы с ними провели переговоры в Махачкале, в студии местного канала ННТ.
- И как они прошли?
- Я спрашиваю: "Что вам надо от меня?" Они говорят: "Молчать. Только молчать, не связываться с журналистами, больше никуда не обращаться". А я им говорю, что буду молчать, а вы освободите тех, кого арестовали в Кенхи. Они пообещали, что восстановят подожженный дом родственника и старый, который оползнем разрушен, тоже восстановят. И мне новый дом построят, мебель, вещи купят. Это все были устные договоренности. Опубликовали мое извинение, и на следующий день, 31 мая, я поехал домой, стал жить аккуратно.
- Построили вам дом?
- Ничего не построили. Все записали - и сколько окон, и сколько кирпичей надо. Неделя прошла - ничего нет, вторая - ничего нет. На третью люди ко мне пришли из Следственного комитета. Какие-то бумаги я подписывал. А потом Апти Алаудинов мне дал в черном пакете миллион наличными. Говорит: "Моральная помощь детям, жену обрадуй". Жена и правда обрадовалась: "Как раз, наверное, на мебель хватит, которую они подожгли". Я говорю: "А как насчет дома?" - "А это у нас уполномочен министр сельского хозяйства Дадаев Муса. Он что, не строит?" На этот миллион я купил стройматериалы, дом построил под крышу. А потом меня осудили за клевету.
- На чеченские власти?
- На учителей! Я в своем обращении говорил, что у нас в школах учителей грамотных нет. Какой-то учитель, приезжий дагестанец, заявление написал. Вызвали в суд. Говорят, есть указание Кадырова осудить тебя на год условно, но мы тебе дадим несколько часов административных работ. По 4 часа в день. И эти работы закончились у меня в конце октября.
- А вы выполнили обещание молчать и не жаловаться?
- Я с журналисткой "Новой газеты" говорил, с Еленой Милашиной. А потом Кадыров два раза приезжал в райцентр, я пытался к нему прорваться, хотел сказать, что дорогу построили прямо по горной речке, без укрепления. Я хотел сказать, что надо дамбу построить, пусть меня назначат, люди бесплатно строить будут, только камень, цемент давай. Но так и не пустили меня к Кадырову. Я считаю, я не жаловался, только хотел указать ему на недостатки.
- Почему вам в итоге пришлось уехать?
- Я собрался к сыну в Москву, хотел сделать себе зубы. И они узнали про мои билеты - кто-то, видно, сказал в аэропорту. 2 ноября к моему дому приезжают 2 милиционера: "Тебя Апти Алаудинов в Грозный вызывает. Он в аварию попал, в больнице хочет с тобой поговорить. Хозяйку с собой возьми”. Мы даже не переоделись, поехали. Дети обрадовались, думали, что сейчас нам мебель, холодильник привезут. Приехали в клинику.
И там Апти: "Рамазан, ты не мужик, где твое мужское слово? С Милашиной зачем говорил по телефону, В Москву зачем собрался? Никуда ты не поедешь, я тебя сейчас посажу. Ты что, хочешь переворот сделать в Чечне? Ты что дурак? Ты помнишь, что с Ямадаевыми было? Ты же видишь, перед Кремлем Немцова убили? Ты видел, что с Эстемировой было? Тебя же грохнут!" Я говорю: "Я свое слово не нарушил. Я никому не жаловался, хотел просто Кадырову высказать то, что он неправильно делает, может быть, он не знает. Я хотел помогать".
Домой меня везли на трех машинах. Не доезжая до Кенхи 10 километров, начальник милиции останавливает машину у обрыва. Взял телефон мой, бросил в речку. "Видишь, - говорит, - как он летает? Вторым ты будешь. У тебя теперь будет другой телефон, ты будешь каждый день три раза звонить отчитываться, у тебя участковый каждый день будет". Дома забрали у нас с хозяйкой паспорта и ушли. Когда дети уснули, я хозяйке сказал: "Меня больше нет". Компьютер схватил и убежал.
Сильный туман был, я сначала не мог по скале подняться, трое суток в пещере жил. Потом через горы в Дагестан, оттуда в Махачкалу. 9 декабря утром я был в Москве. Две недели меня искали - в каждом сарае, каждой пещере. Хозяйку до 10 часов ночи держали. Все дороги, даже пешеходные, в Дагестан перегородили. Сейчас я объявлен в розыск. Пока никто не знает, где я.
