Биолог: спонсирование науки "частниками" в Америке - большой миф
Известный генетик Константин Северинов рассказал о том, как спонсируется наука в США, почему этим не занимается бизнес и почему сейчас ученые в Америке испытывают трудности.
Константин Северинов, профессор "Сколтеха", университета Ратгерс (США) и заведующий лабораториями в ряде российских НИИ, выступил на этой неделе с лекцией в рамках зимней школы "Современная биология и биотехнологии будущего 2017". В ее рамках несколько известных российских и зарубежных ученых изложили свои взгляды на персонализированную медицину и поделились результатами своих экспериментов.
В своей лекции профессор Северинов рассказал о том, как финансируются научные исследования в Соединенных Штатах, как живут в этой системе ученые и какие элементы от этой программы уже есть в России, и почему многие ученые вынуждены бросать занятие наукой, не найдя себя внутри "грантовой машины". Некоторые положительные вещи, которые есть на Западе, по словам профессора, уже можно заметить в "Сколтехе", однако не все они были успешно перенесены в российские научные и экономические реалии.
Как рассказывает ученый, сеть его "шпионов" в виде бывших аспирантов и коллег помогла ему накопить множество интересных сведений о том, как взаимодействуют ученые друг с другом и с университетами и институтами в зарубежных странах, и сравнить их опыт с жизнью науки в России.
К примеру, одним из главных отличий между российской и зарубежной наукой, как отмечает биолог, является то, что западные студенты и аспиранты, как правило, бывают более амбициозными, готовыми рисковать во имя прогресса и по-хорошему наглыми. Наши ученые боятся совершать ошибки, и поэтому сегодня в молекулярной биологии успехов достигают люди, которые раньше занимались программированием, физикой или любыми другими вещами, никак не связанными с биологией.
Американские исследователи, в силу того, как организованы гранты и доступ к оборудованию, как правило ведут себя более эгоистично и закрыто, чем остальные ученые, стараясь максимизировать свои шансы на публикацию и открытие чего-то нового.
"В MIT люди очень сильно ориентированы на результат. С одной стороны, это совершенно нормально, а с другой - часто возникают нездоровые тенденции. Все пытаются провести все исследования и опубликоваться как можно быстрее, часто все делается в формате "тяп-ляп" для убыстрения публикации. Для россиян, как оказывается, это совершенно не работает", - продолжает Северинов.
В Великобритании ситуация совершенно обратная - из-за недостатка средств все оборудование в университетах и институтах общее, ученые постоянно общаются друг с другом и согласуют свои исследования. Такой подход заметно удешевляет науку, и ее качество при этом почти не меняется. Другие, но при этом похожие подходы, практикуются в научной среде в Израиле.
Несмотря на большие деньги, которые выделяются на науку в США и в других странах, жизнь ученых там, по словам Северинова, редко бывает сладкой - зарплаты аспирантов и молодых научных работников бывают достаточно низкими, и им часто приходится подрабатывать преподавателями, что замедляет их движение по карьерной лестнице и часто навсегда останавливает его. Некоторые аспиранты проводят в университетах по 5-10 лет, прежде чем им удается подготовить свою диссертацию и защитить ее. На долю первого приходится примерно 90% расходов на науку, а второго - около 9%.
"Все разговоры о том, что наука в США в основном финансируется частниками, являются полным бредом, ерундой и враньем. Речь об этом совсем не идет, особенно когда дело касается университетов", - объясняет Северинов.
И та, и другая организация в первую очередь занимаются фундаментальными научными исследованиями, и принципиально не занимаются прикладной наукой. Целью их работы являются именно научные открытия, а не их возможная коммерческая привлекательность, а также распространение научных знаний среди максимального числа людей. Этими инструментами, как отмечает биолог, сегодня пользуются не только американские исследователи, но и ученые со всего мира.
До 2009 года, по словам профессора Сколтеха, бюджеты этих организаций постоянно росли и фактически были повышены в 4 раза по сравнению с уровнями 1990 года. Обе организации были заметно расширены, и NIH, к примеру, сейчас включает в себя 30 отдельных институтов и является своеобразным "государством в государстве".
"В 2009 году на финансирование NIH правительство США потратило около 30 миллиардов долларов, после чего все замерло. Как следствие, жизнь в научных лабораториях Америки сегодня постепенно становится все менее сладкой. Тем не менее, суммы выделяются большие, и возникает резонный вопрос - зачем США это делает", - продолжает ученый.
На самом деле, магия цифр здесь обманывает обывателей - они означают, что правительство Соединенных Штатов выделяет на науку всего по 44 доллара в пересчете на каждого налогоплательщика. Даже такие небольшие вложения, как отмечает Северинов, позволили американской науке заметно сократить число смертей от рака и других болезней и повысить продолжительность жизни американцев в последние 20-25 лет.
Лишь небольшая часть этих денег расходуется на научные эксперименты, которые проводятся в стенах самих Институтов здоровья - больше половины средств, выделяемых Конгрессом США, расходуются на "внешние" гранты, которые исполняют университеты и другие государственные НИИ. На внутренние исследования NIH выделяется лишь 10% от общего бюджета организации. Частные компании, по словам Северинова, получают всего 2% денег NIH.
Бизнесу, как отметил Северинов, наука мало интересна по той причине, что она редко приносит прибыль - из тысяч научных стартапов, созданных на миллиарды государственных долларов за последние несколько десятилетий, лишь десятки добились каких-то качественных научных результатов, а остальные проекты провалились.
С другой стороны, "внешние" гранты, как рассказывает ученый, поддерживают колоссальное число ученых, в том числе и ряд российских исследователей - в среднем, чиновники NIH выдают около 50 тысяч грантов в год, которые получает примерно двести тысяч ученых. Средний размер гранта - от 200 до 500 тысяч долларов в год.
Для сравнения, крупнейшая российская организация такого типа, Российский научный фонд, выдает около четырех тысяч грантов в год по всем направлениям, а не только по медицине и биологии, и размеры ее грантов заметно скромнее. Это помогает ведущим научным группам проводить долгосрочные исследования, имеющие большую научную ценность. С другой стороны, такой подход работает хорошо только в том случае, если расходы на науку постоянно растут.
"Более-менее понятно, почему сейчас все стало плохо - помните, что до 2009 года все росло, а сейчас наступила пора продлевать гранты. Раньше очень много новых людей заходило в систему, а сейчас нужно перепродлевать старые гранты, и на новые проекты денег почти нет", - объясняет ученый.
Как пояснил Северинов РИА "Новости", помимо "обычных" грантов, которые выделяются небольшим группам ученых, существуют и более крупные проекты, которые с большой натяжкой можно назвать аналогами российских "мегагрантов". Как правило, на эту роль претендуют большие научные центры и лаборатории, которые создают различные инструменты и проводят анализы образцов. Такие организации получают по 5-6 миллионов долларов в год и они обязаны бесплатно помогать всем грантополучателям NIН и NSF.
Одно из главных преимуществ американской системы грантов - то, что все непрямые расходы в них оплачиваются NIН и NSF отдельно от основной суммы выделенных средств, минуя ученых и незаметно для них. Это облегчает работу исследователям, не вынуждая тратить их время на бюрократию, и является дополнительным стимулом для борьбы за гранты для их научных организаций, которые так могут заработать большие деньги.
В России прямые и непрямые расходы считаются вместе, что, по словам Северинова, создает большие просторы для коррупции и делает ученых зависимыми от доброй воли НИИ или университета, где они работают.
Сама процедура отбора заявок и выдачи грантов почти не отличается от того, как работает РНФ, однако отбор ведется более жесткий и длительный при оценке научной части гранта. Как отметил Северинов, в России ему уже второй год подряд по ошибке предлагали отрецензировать свой собственный грант, чего не происходило в американской научной практике.
Получение гранта, как рассказал ученый, не ведет к безбедному существованию для ученых. Зарплаты даже у профессоров достаточно низкие - около 60-70 тысяч долларов в год, и им часто приходится отдавать университетам значительные доли от своих грантов на обучение своих аспирантов, которым они дополнительно платят деньги из своего же кармана. На зарплату самому себе можно выделить лишь небольшую часть гранта, что отличает США от России, где таких ограничений нет.
Аспиранты, постдоки и другие представители низших ступеней научной "пирамиды" получают еще меньше, и чаще всего их карьера заканчивается на этом этапе - они попадают, как выражается Северинов, в "терминальный цикл постдоков", в котором их ждут только низкие зарплаты и отсутствие научной самостоятельности. Проблемы постдоков усугубляет и то, что у них нет профсоюзов, что мешает их опоры в переговорах по зарплате.
"К сожалению, профессорских званий и вершины науки в Америке достигает лишь один из ста молодых ученых, вошедших в эту систему. Сейчас здесь тяжелая ситуация - мест мало, и многие серьезные люди говорят о том, что так много аспирантов и постдоков Америке просто не нужно. Возможно, что эта система будет модифицироваться, так как сейчас она находится в кризисе - огромное количество талантливых и молодых людей входит в систему с большими надеждами, и к сорока годами они выходят из нее совершенно сожженными и лишенными всяческих надежд", - заключает биолог.
