Балет с русской душой
В Москве скоро откроется весенний балетный сезон. В преддверии этого события корреспондент "Утра" побеседовала с ведущим артистом балета Государственного академического театра классического балета Николаем Чевычеловым о танце, досуге, воплощениях и том, что отличает русскую школу балета от остальных.
"Утро": Николай, расскажите, какую программу предложит Государственный академический театр классического балета Наталии Касаткиной и Владимира Василева москвичам и гостям столицы в Государственном Кремлевском дворце на открытии весеннего сезона с 15 по 19 марта?
Николай Чевычелов: в этом году мы даем "Лебединое озеро", спектакль состоится 15-го числа во Дворце съездов, затем, 16-го, - "Спартак", 17-го зрители увидят "Спящую красавицу", и 19-го - "Золушку".
"У": Волнительно ли для вас выступать в Кремле?
Н. Ч.: Знаете, все-таки нет. Не более волнительно, чем на любой другой сцене.
"У": А у вас есть понятие "любимая сцена" и от чего оно зависит?
Н. Ч.: Да, есть. И это, конечно же, "Новая опера", где мы танцуем и даем спектакли на протяжении многих лет. Этот театр намолен, он пропитан духом балета. И я бы сказал, что понятие "любимая" не зависит от удобства или оснащения сцены, только от самого театра. Например, Кремлевский дворец это хорошая сцена, да, но как мне кажется, она не совсем театральная, вернее для гала-концертов и шоу там все прекрасно, а для балета немного не подходит. А если мы посмотрим на "Новую оперу", то в ней присутствует дух театра, так же как он есть и в петербургских театрах: Александринском, Михайловском, на старой сцене Мариинки, в БДТ - мы везде танцевали и везде присутствует, ощущается дух театра.
"У": Николай, с вашим участием вышло много спектаклей. А есть ли какая-то работа, которую вы можете охарактеризовать как лучшую для себя?
Н. Ч.: Наверное назвать конкретный балет я не смогу - они все любимые, и даже если партия не ведущая, а второстепенная - в театре она называется "корифейская партия". Они все хороши, тем более что они все разные потому что от спектакля к спектаклю мы что-то добавляем, меняем или убираем не в ущерб танцевальной партии. Работа над спектаклем не прекращается никогда, она возобновляется снова и снова.
Наверное, гораздо легче будет выделить самую сложную партию, и это наше классическое наследие, балет "Жизель", партия Альберта. Она сложна и физически и эмоционально, там есть "что поделать", кроме того необходимо донести до зрителя те эмоции, переживания, что испытывает герой. Так же, на мой взгляд сложные партии Ромео и Меркуцио в "Ромео и Джульетте" и в "Сотворении мира" в постановке Касаткиной Натальи Дмитриевны и Василева Владимира Юдич. В "Сотворении мира" в первом акте необходимо показать себя ребенком, во втором в один миг перевоплотившегося в мужчину.
"У": Эмоции, роли, постоянный труд... Скажите, при таком графике получается отдыхать?
Н. Ч.: Смотря что понимать под "отдыхом". Если проваляться целый день на диване - то, наверное, иногда получается. А если говорить в более широком смысле о том, как я провожу досуг, то я не большой любитель спортивного времяпрепровождения (смеется), все-таки мне по душе спокойные прогулки, потому что работа у меня интенсивная, график, если можно так выразиться, ненормальный, приходится много переживать - не только за свои спектакли, но и за своих учеников, как у них все получится. И если есть время, я иду в парк, или в Храм, сижу на лавочке на набережной с книгой.
"У": А есть возможность посидеть на лавочке, узнают поклонники?
"У": Николай, вы - заслуженный артист России. Что для вас это звание?
Н. Ч.: Для меня это некий знак со стороны правительства, которое отметило заслуги театра в искусстве и мой труд в частности. Что же до меня - я не могу сказать, что просыпаюсь с утра и сразу думаю "у меня звание заслуженного артиста", есть оно и есть, как сейчас говорят, корона не выросла. Даже несмотря на все звания, регалии и прочее человек должен оставаться человеком и продолжать идти вперед. В нашей профессии люди всю жизнь учатся, и шаг за шагом идут вперед.
"У": Об этом рано говорить, но есть планы по завершении танцевальной карьеры?
Н. Ч.: Пока в приоритете преподавание. Хочется продолжать, тем более если молодые артисты хотят, и я вижу горящие глаза, интерес, желание становиться лучше, для меня это очень приятно и ценно.
"У": У Вас есть ученики?
Н. Ч.: Сейчас я могу сказать да, у меня появились молодые артисты, с которыми работаю, и стараюсь передать им те знания, которые сам получил, когда работал - и продолжаю работать! - с педагогом. Я стараюсь воспитывать ребят, и передавать ту старую школу, которой меня научили когда-то.
"У": Рассматриваете преподавание как способ воплотиться в своих учениках?
Нет-нет, я хочу передать ученикам тот опыт, который у меня есть. Более того, я считаю, что не имею право сам судить об уровне своего мастерства - для этого есть зрители, педагоги и критики. А вот сделать учеников лучше, чем они есть, вытащить то, что сидит внутри - это очень сложно. Человек приходит после училища, у него есть данные, но помимо данных нужно еще развить и сценическую выносливость, научить общению с партнерами, будь то ведущий солист, корифейный актер или кордебалет. Требуется развить актерский талант, чтобы они смогли донести до зрителя те эмоции, те переживания, которые заложены в спектакль, которые присущи именно российскому, русскому балету. Понимаете, на западе артисты по технике ушли вперед, но они холодные, неинтересные с точки зрения актерской игры. И на данный момент из западных артистов балета я не могу выделить ни одного именно по артистизму и передаче эмоций. Я уверен, наша задача - сохранить русский балет как воплощение того или иного образа на сцене. Балет с истинно русской душой.
