Больной слабоумием старик-отец спросил сына, поставил ли он в гараж лошадь. Ответ заставил меня расплакаться
После смерти жены Сашкин отец сильно сдал... Причем до сих пор в свои 76 он не жаловался на здоровье, был бодр и подтянут. Однако в старости светлая голова значит гораздо больше подтянутого тела. А тут ум стал потихоньку заходить за разум. Вердикт врачей был неутешителен - слабоумие...
Жили они в разных концах Москвы. Василий Федорович наотрез отказывался переезжать к сыну - все ждал, что мать из магазина вернется. Вот и приходилось Сашке каждый день мотаться по московским пробкам, чтобы проведать больного отца. С ним же как с дитем малым, а то и хуже: то газ забудет перекрыть, то гулять уйдет и по всему району ищем...
Туда вез - продукты и хорошее настроение, а обратно - тоску и невыносимую жалость к отцу.
Каждый день у них получался примерно такой разговор:
- Здорово, казак!
- Здравствуй, папа.
- А где твоя машина? Ты в гараж-то ее поставь, а то у нас и колеса пробить могут.
- Поставил, пап, не волнуйся, - врал Сашка (гараж лет десять как продали).
- А лошадь где? Замерзать на улице оставил? Быстро вернись, выгони свой джип из гаража и заведи туда лошадь. Машине ничего, а скотину незачем на такой мороз выгонять.
В Москве Василий Федорович обосновался уж лет пятьдесят как, но теперь, в конце жизни, ему часто и живо припоминались родные сердцу картины краснодарского детства, проведенного в станице.
- Не переживай, папа, конечно, я так и сделал - лошадь накормил, напоил, в гараж завел, а машину оставил на улице.
- А, ну, вот и молодец, сынок, молодец. Ну, как там мои внучки?
Однажды пошел Саша с семьей в парк Кузьминки. А там две студентки подрабатывают - катают малышей на старой грустной кобыле. Дочурки, конечно, тут же запросили отца: "Покатай, пап, на лошадке"! А ему пришла в голову безумная идея... Посадил он жену с детьми на такси, а сам остался торговаться.
И неизвестно, удалось бы Сане уговорить девчонок, если бы не удостоверение МЧС. Ко всему он обещал неплохие деньги и довезти каждую до дома от конюшни. Через четыре часа Саша, грустная кобыла и две уставшие девчонки, были уже у подъезда старика. Позвонил отцу, попросил выйти. Когда папа спустился, Сашка подвел лошадь к фонарю и сказал:
- Бать, мне нужен твой совет: глянь-ка, пора мне лошадь перековывать, или пускай еще так походит?
Старик внимательно оглядел грустную кобылу, нежно похлопал ее по толстому брюху, осмотрел копыта с видом знатока и сказал:
- Не переживай, подковы у ей хорошие, очень хорошие, походит еще.
Да и вообще вид справный. Хорошо в гараже перезимовала, молодец, сынок. Я уж думал - заморишь скотинку, ан-нет! А вот оседлал ты ее неправильно, буду ругать.
Старик что-то подправил, где-то подтянул и вдруг неожиданно легко вскарабкался в седло.
Девчонки, стоявшие поодаль, так и ахнули, но Саша их жестом успокоил. Старый казак сделал неспешный, трехметровый круг почета, спустился на землю и сказал:
- Молодчина, сынок, горжусь я тобой, и деток хороших воспитал, и лошадь у тебя справная. А я уж, по правде сказать, думал, что ты у меня дураком помрешь... Эх, пора вести кобылку в гараж, поздно уже. Ну, иди, давай. До завтра.
... Через неделю старый казак тихо отошел во сне.
И знаете, что? Все Сашины труды, положенные на эту лошадь, все уговоры, время и деньги окупились с лихвой. Детей можно не баловать, но вот родителей баловать нужно...