Шульц хочет скопировать своего кумира Вилли Брандта - The Economist
Но для него это задание не будет легким.
Когда Мартин Шульц вошел в сельский совет в Нункирхене 24 марта, в федеральной земле Саар восторгу не было предела.
Нового лидера социал-демократов и главного конкурента Ангелы Меркель в борьбе за кресло федерального канцлера представили крестьянам почти как мессию, который "сделал политику в Германии снова интересной, восстановил веру социал-демократов в собственные силы, который внес социальную справедливость в повестку дня и который обязательно станет следующим канцлером!". Когда он вышел на сцену, воцарилась тишина, а в соседней церкви начали бить колокола.
"Я об этом не просил!" - заверил Шульц.
Его речь быстро распространилась за пределами земли Саар, которая должна избрать новое правительство. Шульц говорил о Европе, рассказывал простонародные анекдоты, торжественно говорил об историческом бремени Германии, вспомнил о семье и соседях. Он сделал особый акцент на наследии Вилли Брандта, который был канцлером Западной Германии в 1969-1974 годах и тоже как-то выступал в очень маленьком зале. В тоне откровения Шульц вспомнил, как в 20 лет получил книгу в награду от Брандта.
"У меня до сих пор есть та книга", - сказал он с блеском в глазах.
Это событие было пиком того, что немцы называют "эффект Шульца". Об этом сегодня пишет The Economist, напоминая, что этот эффект начался 24 января, когда тогдашний председатель СДПГ Зигмар Габриэль вдруг передал лидерство харизматичному экс-президенту Европарламента. Такое изменение сделало чудо. После длительного периода потери популярности СДПГ внезапно подпрыгнула на 10%. Она смогла соперничать с правящей ХДС/ХСС. Эйфория охватила социал-демократов.
А потом через два дня после выше описанной речи Шульца СДПГ показала посредственные результаты на выборах в Сааре. С того времени она начала понемногу терять показатели в национальных опросах. Меркель вновь стала наиболее популярным и вероятным кандидатом на роль канцлера. Но можно ли восстановить "эффект Шульца"?
Пытаясь ответить на этот вопрос, следует рассмотреть того, кого Шульц называет своим "идолом". Полуметровая бронзовая статуя Вилли Брандта стоит у него в кабинете. Он называет выборы 1972 года, когда социал-демократы впервые набрали больше голосов, чем ХДС/ХСС, моментом его личной "политизации". Шульц цитирует Брандта с трепетом и поощряет сравнение с ним.
Издание пишет, что сходства действительно есть. Как и Бранд в 1969 году, Шульц возглавил СДПГ тогда, когда она устала быть меньшим партнером в большой коалиции, но не может изменить ситуацию, поскольку ХДС/ХСС закрепились в немецкой политике из-за экономического бума. Как и Брандт, который был мэром изолированного Западного Берлина, бывший председатель Европарламента тоже аутсайдер в немецкой федеральной политике. И как и Брандт, он прямолинеен, эмоционален, доступен, идеалистически проевропейский и голодный к власти.
Их политические стратегии тоже похожи. Избирательная кампания Брандта была излишне персонифицирована, ее называли "Выборами Вилли". Шульц выступает перед толпами, которые скандируют его имя, и под транспарантами с надписями "Пришло время Мартина". Сосредоточивая внимание на таких вещах как образование, он хочет повторить путь своего кумира к власти, объединив электорат рабочего класса, который поддерживает СДПГ, либеральных избирателей "Свободной демократической партии" и "левых" интеллектуалов "Зеленых". В 1969 году лабораторией такой коалиции стал новое коалиционное правительство, которое сформировали социал-демократы из "Свободной демократической партией" в Северном Рейне-Вестфалии. Сегодня же эквивалентом стала коалиция СДПГ, "Свободной демократической партии" и "Зеленых" в Рейнланд-Пфальц, которая уже внесла обещанные Шульцем изменения в систему образования.
Таким был до этой поры "эффект Шульца". Но его проблема связана с различиями между современностью и концом 60-х годов. Брандт имел преимущество от своей трехлетней работы на посту вице-канцлера, которую он занимал до 1969 года. Шульц взамен не знаком с политической жизнью Германии. Он не принимал участие в ней с 1994 года. Он отчаянно пытается заполнить этот пробел, хотя очень часто ошибается. В недавнем интервью он сказал, что 40%, а не 14%, молодых немцев в краткосрочной перспективе ему доверяют. Тем временем, если Бранд во времена работы во главе администрации в Берлине лишь "шлифовал" свою репутацию, критикуя коммунистический Восток, позиция Шульца относительно необходимости раздела долга еврозоны между странами-участницами - это политическая ответственность. Из-за этого Йенс Шпан из ХДС уже назвал Шульца большим другом греческих коммунистов, чем немецких налогоплательщиков.
Самое большое различие между 1969-м годом и 2017-м касается коалиции. Во времена Бранда в Бундестаге было лишь четыре партии. Он стал канцлером, образовав коалицию социал-демократов с "Свободной демократической партией", отбросив ХДС/ХСС в оппозицию. Тем временем, в этом году в Бундестаг, скорее всего, пройдут 7 партий, что затрудняет всю политическую арифметику. Шульц может попробовать договориться о новой коалиции с партией Меркель. Но социал-демократы слишком долго страдали от такого сотрудничества. Более того, появление такого альянса только пойдет на пользу Меркель. Поэтому Шульцу придется договариваться со "Свободной демократической партией" и "Зелеными". Но эти две партии не очень хотят формировать коалицию с СДПГ. К тому же опросы свидетельствуют, что они не смогут набрать достаточно голосов, чтобы союз с ними дал Шульцу желаемый результат.
Это означает, что СДПГ придется подумать о коалиции с "Зелеными", а также с "Левыми", которые сформировались на основе компартии ГДР. Шульц не исключает такой союз. Но враждебность "Левых" в НАТО может оказаться политически токсичным. К примеру, разговоры о возможности появления в Сааре правительства, сформированного СДПГ и "Левыми" стали причиной разворота многих избирателей к ХДС/ХСС.
Тем временем партия Меркель обошла социал-демократов Шульца в опросах. За ХДС/ХСС по состоянию на конец апреля готовы проголосовать 5% избирателей больше, чем за СДПГ.
