Чувство непобеды: Анастасия Голикова о грустной радости по поводу 9 мая
От редакции: Этот текст сегодня, 11 мая, на своей странице в Фейсбук опубликовала запорожанка Анастасия Голикова. Мы посчитали его очень актуальным и потому публикуем у себя, с разрешения автора.
Про чувство Непобеды. 9-го меня рванул пост о том, что нельзя запрещать людям в этот день радоваться. Ну, как-то не встречала я таких запретов. Призывы трезво посмотреть и оценить масштаб произошедшего во Вторую Мировую - бывали. Просто радоваться жизни и ходить парадом, полком или праздновать на государственном/региональном уровне, на мой взгляд, разные вещи. Такие же разные, как окончание войны и победа. Окончание войны повод для радости? Безусловно. Но радость от того, что выжил, - не повод для парада. Для парада нужна Победа. Не окончание войны с ее ужасами и жертвами, а ВЕЛИКАЯ ПОБЕДА. А я тут вдруг на 37-м году жизни поняла, что все это время в лучшем случае испытывала грустную радость все эти 9 мая. Спрашивается - почему?
1. В моей семье нет Солдата Победителя. Нет символа, лучезарного, молчаливого, ни с медалями, ни без них. Нету. Не случился в жизненном сценарии. Двое из прадедов были репрессированы до начала войны. Третий погиб от полученных ран под Перекопом в начале войны и похоронен в братской могиле. Победы не было еще в проекте. Он не герой, а скорее жертва. О четвертом я не знаю ничего. Но и тот, как я понимаю, не пережил войну. Мне повезло, что у каждого из прадедов до начала второй мировой родились дети. И что эти две девочки и два мальчика выжили на оккупированной территории. Они встретились, у них родились мои родители, а у родителей - я и брат.
2. Мои бабушки-дедушки выжили. Но такая удача выпадала далеко не всем. Если учесть, что Украина с 1939 по 1945 потеряла 19% жителей, то, значит, почти каждый пятый погиб. Просто представьте, что у вас день рождения, а в пяти квартирах по соседству похороны. И так на каждом этаже, подъезде, доме, улице, городе... Стоит ли слишком громко включать музыку? Я как-то уже писала, что не хочу культа мертвых героев в моей стране. Ни майданных, ни атошных, ни второй мировой. Жизнь продолжается. Но в эти майские дни страсть как актуальна фраза "Радоваться жизни можно тихо".
3. Если судить о том, что говорят наследники победителей в ФБ о своих родных-ветеранах, то в большинстве своем они не были поклонниками шествий и рассказов о войне. И гордость не значится на месте ведущих чувств 9 мая. Почему же нынешним поколениям не свойственна такая скромность? Гордость и величие победы прививалось повзрослевшим и родившимся позже. Гордиться тем, чего ты не совершал, ощущать причастность к чему-то большему - очень приятно и очень удобно. В условиях, когда против официальной пропагандистской машины были нечастые и скупые рассказы выживших участников, гордость за Великую Победу стала естественным состоянием. И отказаться от нее у многих нет сил даже сейчас, имея доступ к невероятному массиву информации о том, какой нечеловеческой ценой, безумной кровавой жертвой была опрокинута машина Рейха. Знать же о том, сколько страдания принесли солдаты-победители или как обошлась Родина Мать с призванными, но попавшими в плен своими солдатами - вредно. Знать такое и не ставить под сомнение величие победы и собственную гордость за чужой подвиг очень сложно. Знать - значит допустить неприятную мысль, что ты ошибался. Может быть, всю свою сознательную жизнь. Что еще страшнее - вдруг вместо понятной гордости возникнет вопрос об ответственности за произошедшее. И не дай Бог стыд.
4. Один из моих репрессированных прадедов был расстрелян в 1937 году. Служил на тот момент в Новоград-Волынском. Военный. В Красной Армии еще с Гражданской войны. Только в этом году в связи с разными мыслями по поводу 9 мая я подумала, что у него было мало шансов не быть замешанным в том, что происходило в Украине в 1933. Я не знаю наверняка. Для моей бабушки он навсегда жертва репрессий. Но у меня теперь есть не очень риторический вопрос. Если к продразверстке привлекали даже рабочих Днепрокомбината (спасибо за информационное спонсорство ксерокопиям газеты "Сталинец" из музея "Днепроспецстали), то вряд ли ему повезло оказаться в стороне. Это я о том, что знать историю даже своей семьи - не всегда повод для гордости, но всегда - для размышлений. И хорошо, что в этом году многие задали себе вопросы разной степени сложности. О постыдных деяниях военного времени говорят все больше статистикой. Но кто-то эту статистику делал. Кто-то, кто в том числе спасал, делился пайкой, освобождал, возвращался, жил и давал жизнь детям. И, вполне понятно, что о таких вещах не говорят вслух за семейным столом.
5. Праздновать победу в войне давно минувшей в стране, которая воюет прямо сейчас - это очень своеобразный симптом. Этический кульбит, который мне не под силу. О чем он - о вере в неизбежность победы или о "пусть сильнее грянет буря" - я не знаю. И первое (учитывая "цену", заплаченную по итогу второй мировой), и второе печалит. Особенно печалят дети в военной форме на массовых мероприятиях. Зачем это? Фетишизм взрослых - их личный выбор. Но что говорят эти пилотки, погоны и военная форма на мелкоте? Неуважаемые взрослые, которые это сделали в Запорожье, вы верите, что случись сейчас кровавая баня, они обязательно оказались бы в числе тех, кто вернулся? Вот такие же целенькие непокалеченные душой и телом? Вы желали бы им увидеть то, о чем предпочитали молчать ваши дедушки-бабушки? Вы бы хотели, чтобы им пришлось кого-то убивать?
6. Конец второй мировой - это еще и конец старого миропорядка, создание ООН и развал колониальной системы. Это попытка ввести некие общепринятые "правила военной игры", документы по защите прав человека.. Понятно, что взять и искоренить войну как явление даже при всем неистовом пацифистском порыве того времени не получилось. Настолько не получилось, что в 2013 впервые с конца второй мировой число беженцев и вынужденных переселенцев превысило 50 млн человек. Из-за непрекращающихся войн и конфликтов во всем мире. Еще без Украины. Можно, конечно, праздновать Победу над нацизмом и не думать, что утлые лодки, отчаливающие от берегов Ливии, очень похожи на корабли, на которых еврейские беженцы пытались спастись от смерти в охваченной Холокостом Европе. Можно все. И музыку погромче. Бог с ним, с колоколом. Он все время по ком-то звонит.
