В Москве сверкнул "Театр Звезда"
На сцене Театра российской армии, а впрочем, и в фойе, и в стилобате, и за его кулисами, прошла премьера уникального для России спектакля в жанре синемоушн. Замысел постановки - такой же грандиозный, как и здание самого театра, - переносит зрителей в атмосферу эпохи. В основном, конечно, советской.
Как театр начинается с вешалки, так и действие спектакля завязывается прямо у гардероба, где проходит первая сцена. Зрителей волшебным вихрем переносит в сентябрь 1940 г. на открытие самого большого в столице театра. Граница "сцена - зрительный зал" фактически стерта, актеры работают на расстоянии вытянутой руки, а зрители непосредственным образом втянуты в круговерть ярких и драматических событий, разворачивающихся вокруг и внутри театра.
Это и терзания молодых архитекторов, перед которыми поставили столь амбициозную задачу, не решить которую в эпоху сталинизма было равнозначно смертному приговору. Это и история строительства здания - самого масштабного, самого грандиозного, самого монументального.
Крыша в форме пятиконечной звезды, каждый кончик которой указывает на стратегически важный объект, вроде Кремля, огромное здание в стиле классицизма, величественные колоннады и звезды, звезды, звезды.... Они везде - среди балясин лестниц, на лепных потолках, в узорах плафонов, в убранстве залов. "Театр Звезда"...
Поучаствовав в открытии, зрители попадают на репетиции Шекспира и окунаются в веселую закулисную жизнь, но, как только расселись на стульях и начали проникаться байками бывалой костюмерши, как их тут же гонят прочь. Вперед, в укрытие! А как иначе: началась война.
Для театра, как и для страны, это была тяжелейшая пора. Вместе с актерами зрители переживают эвакуацию в Свердловск, тяжелые муки выбора репертуара его легендарного руководителя Алексея Попова. Когда за стеной война, трудно ставить веселые водевили, но он тем не менее решается на это. Именно здесь Попов ставит "Давным-давно" - знаменитую "Гусарскую балладу". Людям нужен смех, песни, радости, которых сейчас нет в обычной жизни, где лишь голод и смерть. Постановка имела небывалый успех, а потом вошла в московский репертуар театра.
Но это все потом, после войны, а сейчас актеры гонят зрителей в следующую анфиладу комнат, залов и переходов так, будто вокруг все действительно рушится, свистят пули и рвутся бомбы. Атмосферу военного времени удалось передать удивительно точно: хочется курить, есть вареную картошку и пить спирт, плакать над ранеными бойцами и смеяться над шутками театральной фронтовой бригады. Зрители вперемешку с актерами греются у импровизированного костра, трясутся в товарном вагоне и не замечаешь, как вместо рафинированной подруги рядом с тобой оказывается озябшая актриса в потертой фронтовой шинели, которая затягивает грустную песню, а потом и вовсе исчезает в небытие.
Несколько десятилетий жизни театра - из прошлого в настоящее и будущее - зрители проходят за 1720 шагов. По крайней мере, именно такое количество шагов называют авторы. Сам зритель, конечно, шагов не считает, да и под ноги себе смотреть удается не всегда. Когда вокруг оживает легенда, об арифметике вспоминаешь в последнюю очередь.
В финале зрители оказываются на главной сцене театра. Это особое, ни с чем не сравнимое ощущение, когда ты смотришь в зал со сцены, а не наоборот. По коже бегут мурашки, в горле перехватывает, а тем временем под звуки музыки из пьесы "Учитель танцев" театр завершает повествование о себе. Театр-история, театр-легенда, театр-звезда.
