Дело Дмитриева: за что судят главу карельского "Мемориала"
1 июня начнется слушанье дела Юрия Дмитриева, краеведа из Карелии, обвиняемого в распространении порнографии. Дмитриев и его адвокат, отвергая все обвинения, говорят о политической подоплеке дела. Уголовное дело руководителя карельского отделения общества "Мемориала" Юрия Дмитриева не слишком раскручено в прессе - нет ничего хуже, чем словосочетание "детская порнография". Да и сам Дмитриев - человек странный, непростой в общении, а его род деятельности может показаться и вовсе пугающим: он занимается раскопками массовых захоронений в карельских лесах. Тем не менее петицию с требованием оправдать Юрия Дмитриева подписали уже более 3000 человек.
Разница между народом и населением
Последние тридцать лет Юрий Дмитриев искал захоронения времен сталинского террора. Чтобы найти могилы и останки людей, Дмитриев сутками бродил по лесу с собакой, составляя картотеку жертв. "Есть акт о том, что вот тогда-то тогда-то я, там, Василий Петров и Иван Семенов, расстреляли 42 человек, - рассказывал Дмитриев в интервью сайту Memo.ru. - Расстрелянные поименно указаны в акте. Я из него узнаю выборку по возрасту и количество мужчин и женщин. Если я вскрываю яму, нахожу в ней останки 42 людей - с этим материалом можно работать. Это данные, которые можно вытащить из могилы: пол и возраст расстрелянного. Если повезет, найдешь какую-нибудь там подписанную вещь".
Самая крупная находка Дмитриева - это Сандармох, место, где были расстреляны 9 тысяч заключенных из Соловков и лагерей Беломорканала. Дмитриев нашел в архивах ФСБ имена этих людей, составил списки - иногда с точностью до ямы - и стал раздавать их всем, кто интересуется судьбой своих близких.
"Мне хочется, чтобы люди, которые живут в республике, чувствовали себя частью народа, а не населения, - объяснял Дмитриев. - Народ знает свою историю, язык, культуру, традиции... А население - это все, что шевелится. Народ не согнешь, он выстоит все. А населением можно управлять как угодно".
Местные власти раздражены деятельностью краеведа
Сандармох превратился в народный мемориал - люди вешают на деревьях портреты и пишут имена расстрелянных родственников. Каждый год 5 августа, в день памяти жертв сталинского террора сюда съезжаются делегации из разных стран - ведь на Соловки и Беломорканал попадали люди со всего Советского Союза. С особым вниманием относятся к Сандармоху - в списках, составленных Дмитриевым, указано 287 украинцев.
Массовые траурные мероприятия с украинскими, грузинскими, польскими флагами в последние два года стали вызывать раздражение местных властей. Друг Дмитриева, историк и правозащитник Анатолий Разумов, убежден, что именно это стало настоящей причиной уголовного дела: "На выездном заседании Совета по правам человека в Петрозаводске один из местных чиновников мне так и сказал: “Нам тут политика не нужна. Не надо, чтобы к нам сюда ради политики ездили".
61-летний Дмитриев, по словам друзей, - человек резкий и несговорчивый. Он вряд ли пошел бы на компромиссы: "Однажды в Петрозаводске повесили мемориальную доску члену "расстрельной тройки" НКВД, бывшему первому секретарю Карельского обкома партии Геннадию Куприянову, - рассказал Разумов DW. - Дмитриев даже не стал спорить. Он просто пришел со стремянкой и демонтировал доску. Вот такой он человек". По выражению Разумова, краевед уже давно стал "предметом ужаса" для местных чиновников: "Он ставит эти памятники, приходит на министерские заседания, говорит что хочешь. И они его встряхнули в самый серьезный, ответственный момент жизни. Они ударили по семье".
Приемная дочь Наташа
8 лет назад Дмитриев с женой взяли из детского дома маленькую Наташу. Это было непросто - краевед прошел школу приемных родителей и судился с органами опеки. Поначалу они Дмитриеву не доверяли - девочка отставала в развитии, у нее была дистрофия. Чтобы доказать, что с ребенком все в порядке, Дмитриев взял за правило каждый месяц фотографировать Наташу, рассказывает адвокат подсудимого Виктор Ануфриев: "Он снимал ее с целью фиксации ее физического состояния. Голой - чтобы чиновники видели, что нет синяков, ее никто не бьет". Здоровье Наташи со временем поправилось, у опеки претензий больше не было, и фотографии Дмитриев делать перестал. А потом они вдруг обнаружились в Следственном комитете.
Адвокат Ануфриев видел эти фотографии среди материалов дела: "И как адвокат, и как отец, я скажу, что в действиях Дмитриева Юрия Алексеевича ничего преступного я не вижу. Состава преступления, который ему инкриминируется, там нет. Ведь закон предполагает, что у преступления должен быть умысел". Адвокат утверждает, что эти фотографии Дмитриев никому не показывал и даже не посылал по электронной почте, и это можно подтвердить документально. Поэтому обвинение в распространении детской порнографии разваливается.
"(Дмитриев. - Ред.) совершенно противоположных представлений человек, - уверен Анатолий Разумов. - Я не знаю, что бы он сделал с людьми, которые сделали бы то, в чем его обвиняют. На месте разорвал бы. Семейная жизнь для него очень много значит".
Сомнительное оружие
Другая статья, по которой судят краеведа, - незаконное хранение оружия. Речь идет о старом обрезе, который Дмитриев когда-то нашел возле дома и положил в свою кладовку. "Там нет оружия. Это огрызок ствола гладкоствольного охотничьего ружья, которое выпускалось лет 60 лет назад, - объясняет адвокат. - Эксперт даже не смог найти такого же ружья, чтобы определиться. У нас есть заключение, что этот предмет не относится к огнестрельному оружию, из него невозможно стрелять".
Адвокат Ануфриев предполагает, что статья могла быть добавлена из тактических соображений: "Если то обвинение (в распространении порнографии. - Ред.) рассыпется, то ружье оставят. Или наоборот: ружье уберут из обвинения, чтобы продемонстрировать объективность суда, а все остальное оставят".
Ануфриев слабо верит в возможность справедливого суда на территории Карелии и собирается в случае необходимости обращаться во все вышестоящие инстанциям вплоть до Верховного суда РФ. Слушания по делу Юрия Дмитриева пройдут в Петрозаводском городоском суде в закрытом режиме. Наташа живет у бабушки, с приемным отцом ей общаться запрещено.
