Виктор Ерофеев: Настает год гибридных имитаций
Как будут развиваться в России взаимоотношения власти с независимой культурой? Свой прогноз дает писатель Виктор Ерофеев.
Общий массив ценностей сегодняшней русской культуры и представление правящих в России силовиков о добре и зле сильно разнятся. Конфликт неизбежен, и в наступающем 2018 году он наверняка станет еще более острым.
Чтобы сократить влияние "вражеских" ценностей, нужно ослабить врага. Силовики будут прибегать к военной хитрости, чтобы расколоть культуру. Это им, кажется, удается. Когда силовики приходят к власти, жизнь превращается в материализацию их военных схем, теорий заговоров, кабинетной борьбы с противником.
Значит, от русской культуры, в результате, останутся одни черепки?
Не все так пессимистично, хотя и для особого оптимизма нет оснований. В России предсказатели будущего обычно садятся в лужу: революции здесь наступают внезапно, как и эпохи мракобесия. Однако логика развития режима просматривается на новый, 2018 год: настает время гибридных имитаций.
Нынешняя власть не ставит перед собой советской задачи создать новый тип человека. Но она хочет подчинить его своим религиозно-патриотическим задачам, имеющим очевидное имперское измерение и сокровенную тему самосохранения. Власть не сможет заказать культуру на завтра: у нее идеологическая кишка тонка. На концепции "русского мира", в отличие от мировой революции, далеко не уедешь. Но власть будет форсировать концепцию "полезной" культуры и, соответственно, "полезного" интеллигента.
Модель для будущего уже вступила в эксплуатацию. Это история балета "Нуреев". Образцовая президентская многоходовка: сначала объявить наехавших на Кирилла Серебренникова дураками (полоса отчуждения), затем согласиться с карателями, по каналам нужных ведомств запретить балет. Параллельно мариновать режиссера и потом позволить балет. Очень гибридно!
Обмен "ты нам - мы тебе" не имеет либеральной матрицы. Разрешая в Большом "Нуреева" или позволяя "переоткрыть" в Москве ранее "закрытую" выставку околоэротического американского фотографа Джока Стерджесса, власть стремится расширить платформу интеллигентской поддержки на выборах президента. Тоже - военная хитрость.
Беда власти в том, что для саморазвития так называемой патриотической культуры не хватает реально творческих сил. Больше того: те образцы служения пропагандируемому патриотизму, которые наблюдаются в России, в основном, связаны с погромами, распылением пахучих ядовитых жидкостей и прочей дрянью.
Патриотические гайки закручиваются все сильнее, поскольку нет российского заднего хода в вопросах Крыма и Донбасса. Однако восстанавливать против себя чуть ли не всю культуру, как это случилось после ареста Серебренникова, власти на долгий срок невыгодно. Эффективнее подрывать свободу культуры ее компромиссом с государством.
Линия на компромисс в ближайшее время еще резче расколет креативный класс на соглашателей и непримиримых. Вызреет основной конфликт внутри культуры: можно ли идти на компромисс с режимом, который после убийства Немцова, войны на Донбассе стал реально анти-вегетарианским?
Непримиримые будут поносить соглашателей. Соглашатели будут пожимать плечами, жалуясь, что у них нет средств существовать независимо от государства или эмигрировать.
Власть строит свою легитимность на теме целостности державы и ее величии. Здесь ей поддакнут друзья Никиты Михалкова, но только ими - по мысли власти - сыт не будешь. Государство будет вербовать своих сторонников среди соглашателей.
Непримиримых будут компрометировать и выдавливать из страны. В эмиграции они станут еще непримиримее. Те, кто уехали или уедут, находятся в более выигрышной моральной позиции. Пройдя через узкую дверь отчаяния, свойственную каждой эмиграции, они обретут чувство легкой свободы, смысл их культурного существования напрямую свяжется с оправданием своей эмиграции.
Впрочем, судьба русской эмиграции извечно драматична. Большинство писателей-эмигрантов на Западе не пробьются к реальному успеху, а в России их подзабудут. Более молодое поколение писателей устроится, условно говоря, на заводы Рено, то есть превратится, как показала в своих мемуарах о послереволюционной эмиграции Нина Берберова, в рабочих, которые в свободное от работы время пописывают стихи или прозу.
В сложной и ложной позиции, с другой стороны, окажутся в России новые попутчики, которым придется лавировать между компромиссом и внутренней свободой, получая подзатыльники и пирожки от власти, слыша даже в гламурных московских бутиках все более громкие песни о том, что Россия "проснулась", встала с колен, и, по сути дела, рискуя в любой момент повторить участь Серебренникова.
Произойдет кастрация либерализма даже в дозволенных формах. Российская культура окажется в ближайшее время между Сциллой сталинизма и Харибдой гипотетической брежневской эпохи. Власть заменит, наверное, начальников культуры на менее пассионарные, более блеклые религиозно-патриотические фигуры.
Но если иметь в виду, что исторически культура в России сильнее нефти, то лучше бы власти выстроить взаимоотношения с культурой, чем уповать только на нефть. Вегетарианства не будет, но и Гумилевых тогда не станут расстреливать каждый день, что тоже имеет значение. Иначе на этот раз все кончится когда-нибудь не оттепелью Хрущева, а полной "деконструкцией" державы с большой головной болью для окружающего мира.
Культура же нового поколения найдет себе автономную жизнь в интернетовском андерграунде. И среди новых героев этой сцены могут появиться значительные таланты. Одни выберут политическое измерение творчества (их не оставят в покое). Другие - более благоразумно, ссылаясь на то, что их от политики тошнит, - окунутся в авангардистские эксперименты. Третьи уйдут в экзистенциальные вопросы, которые все больше интересуют теперь и Запад. Русской культуре не привыкать к жизни в катакомбах. Рождались бы только таланты.
Виктор Ерофеев, писатель, литературовед, телеведущий, автор книг "Русская красавица", "Хороший Сталин", "Акимуды" и многих других, кавалер французского Ордена Почетного легиона.
