Украина жаркого лета 2014 года, и Украина 2018 года - это две разные Украины
В первых числах марта 2014 года в киевском парке Дружбы народов я проводил лекцию "по военному делу". В кармане у меня лежал револьвер Флобера, который придавал сомнительную весомость моим словам, когда в Крыму уже вовсю хозяйничали "зеленые человечки", а организованной военной силы, армии, у нас по сути не было... Крымский блицкриг Российской империи парализовал тогда волю многих; мы говорили об организации партизанского движения, о способах коммуникации, складах с оружием, провиантом, медикаментами, а в глазах большинства читалась одна мысль - драпать! Если враг дойдет до Киева, бросать все, спасать семьи. уезжать на запад...
Потом мы собирали средства на бронежилеты, снаряжение для первого добровольческого батальона (имени Кульчицкого). Гиркин захватил Славянск, в Донецке залили кровью последний митинг за Украину, но в Киеве к этому еще не относились всерьез. После шока последних дней Майдана, после аннексии Крыма, события на Донбассе казались многим далекими и малозначительными. В военкомате с утра стояли очереди из немногих; раздраженный военком разворачивал по домам, приговаривая "расходитесь, расходитесь, когда надо будет - вас призовут". Деньги на бронежилеты для полутора сотни бойцов собирались плохо...
Потом началась настоящая война. Война, которая особенно остро ощущается, когда в окопе под Славянском сидит твой сын, а ты сам буквально рядом, в простецкой, но неприлично комфортной для фронта изюмской гостинице не можешь сомкнуть глаз. Первые серьезные бои, большие потери, сожженые бэтээры, сбитые вертолеты... И массовые вдруг пожертвования на бронежилеты, каски, тепловизоры. Общество как будто очнулось от парализующего страха; люди увидели - можно, нужно, будем драться! Тысячи добровольцев поехали на фронт. Началось освобождение - нашей земли, наших людей, нашего сознания.
Потом пришла горечь страшных утрат. Пришла совковая генеральская безмозглость. Пришло предательство. Когда подписывали первый "минск", я был на еще нашей Веселой Горе по ту сторону Счастья. Мимо нас ползли десятки единиц обожженной военной техники, вырвавшейся из Луганского аэропорта; на броне везли раненных и убитых, Первая танковая бросала танки, беркут драпал с Пожарки, в Кемпинги беспробудно пили тыловики. Российская артиллерия накрывала нас "Смерчами", и долбила гаубицами. Но эффект разорвавшейся атомной бомбы произвели "минские соглашения" - они парализовали волю к сопротивлению.
Украина жаркого лета 2014 года, и Украина 2018 года - это две разные Украины. Та Украина хотела воевать и побеждать. Эта Украина хочет просто сохраниться, даже если ей придется драпать из Украины. Тысячи тонн отравленной пораженческой пропаганды, оправдывающей врожденную трусость наших правителей, три с половиной года обрабатывают мозги наших граждан. Теперь почти никто не хочет сражаться - ни за Украину, ни за собственный дом, ни за свою семью, ни за волю. Важнейшие, базисные ценности выхолощены, извращены, взвешены и оценены - геройство измеряется в деньгах, трусость стоит еще больше.
Когда-нибудь мы непременно заплатим большую цену за массовую трусость, за паралич общественного сознания, за всеобщее предательство самих себя. Многие народы проходили этот позор. Не все смогли после остаться людьми.
В 1940-м году премьер-министр воюющей Франции Жан Поль Рейно обратился по радио к соотечественникам и союзникам. Немецкие войска стремительно продвигались вглубь страны, танковые клинья Вермахта разрезали французскую оборону как нож масло, положение было безнадежным. Жан Поль был полон отчаяния и стремления сражаться: "Мы будем защищать Париж, драться за каждый квартал, каждый дом...” Но через два дня Париж с цветами встречает оккупантов, во французской верхушке переворот, к власти приходят коллаборационисты, и начинается позорный вишистский период французской истории...
В это же самое время британский премьер Уинстон Черчилль произносит свою знаменитую речь "Мы будем сражаться на пляжах":
"Нам предстоит суровое испытание. Перед нами много долгих месяцев борьбы и страданий. Вы меня спросите, каков же наш политический курс? Я отвечу: вести войну на море, суше и в воздухе, со всей мощью и силой, какую дает нам Бог; вести войну против чудовищной тирании, превосходящей любое человеческое преступление. Вот наш курс. Вы спросите, какова наша цель? Я могу ответить одним словом: победа, победа любой ценой, победа, несмотря на весь ужас, победа, каким бы долгим и трудным ни был путь; потому что без победы не будет жизни".
Британия в отличие от Франции действительно предпочла сражаться - выстояла, победила, избежала позора. Но никто не избежал войны.
Изначально опубликовано на странице автора в Facebook.
