Комментарий: Прощание с "Полем чудес"
Владимиру Путину все меньше хочется говорить о том, о чем его спрашивают. Да и кто спрашивает - уже совершенно неважно. Главное, чтобы не перебивали, считает Александр Плющев.Уже который раз во время "прямой линии" я пытаюсь ответить себе на вопрос, зачем это ежегодное многочасовое шоу нужно самому Владимиру Путину. Если бы оно в какой-то момент ему разонравилось, то ничего не стоило бы придумать, как ее незаметно отменить. Например, слить воедино с ежегодной же пресс-конференцией, разбавив журналистов обычными людьми.
Но президенту почему-то явно по душе многочасовые разговоры под камерами на самые разные темы, большинство из которых его, судя по всему, не очень-то волнует. Что бы ни происходило в голове у главы государства, какими бы мотивами он ни руководствовался, нам это действо дает представление и о нем, и о нас самих.
Национальная лотерея
Уже несколько лет понятно, зачем "прямая линия" нужна тем сотням тысяч или даже миллионам людей, которые пытаются в нее попасть. Особенно, если твой вопрос не просто зачитают ведущие, волонтеры или даже сам Путин, а дадут включиться в телевизор вживую, чтобы тебя увидели, тогда эффект от заданного вопроса, точнее, изложения проблемы, может быть в разы большим. Не уйти от сравнения с популярными в некоторых странах лотереями: люди готовятся загодя, у некоторых есть своя стратегия выигрыша, шансы невелики, но многие верят в чудо.
"Прямая линия" в России легко выигрывает в популярности у любых здешних лотерей, скорее ее можно сравнить с телешоу "Поле чудес". И правда, участие в общении с президентом маловероятно, но зато бесплатно, за спрос, как известно, денег не берут, но в России никогда не знаешь, за что придется платить. Особенно в провинции, где местные власти зачастую крайне ревностно относятся к обращениям к главе государства - на них такое может отразиться самым непредсказуемым образом. В этом году, например, прогремел скандал в Туве, где местные жители пытались записать обращение к Путину и чтобы помешать им, пришлось отправлять полицию.
Как и в классических лотереях, выигрыш не всегда приносит счастье его обладателям. Они спускают его на безделушки, их грабят или обманывают, они спиваются, словом, выигрыш - это тоже приличный риск. Баловень судьбы, все-таки попавший на "прямую линию", тоже рискует - трансляция-то выключится, а жить-то придется с теми же волками и выть соответствующе. По факту выходит, что в нашем восприятии президент остается единственным более или менее работающим институтом. Выстроенная вертикаль существует главным образом для того, чтобы нижние слои защищали верхние от возможного недовольства людей. Раз в год им официально разрешалось пожаловаться на самый верх, поискать там справедливости и защиты. Но теперь и эта лавочка фактически прикрыта.
Дед Мороз устал
За несколько дней до "прямой линии" объявили, что в студии не будет аудитории. Казалось бы, замечательно: людей, которых и так показывают по телевизору чуть не каждый день, отправили разок погулять, дав больше шансов обычным людям. Но нет, их - в дверь, а они - в окно: включали каких-то блогеров, Газзаева (почему именно Газзаева? Перепутали с Черчесовым?) писателей Шаргунова с Прилепиным (обоих сразу, чтобы не перепутать?), министров и губернаторов, словом, практически всех тех, кто сидел раньше в зале. А обычных людей с их проблемами из схемы практически убрали: выберет волонтер твой или похожий какой-нибудь вопрос, вот и радуйся.
Ну а Путину будто бы постепенно надоело быть условным волшебником, каковым он работал на "прямых линиях" до сих пор: прокладывать дороги и газ в богом забытые поселки, дарить щенков и ставить новогодние елки. Да и народ пошел неблагонадежный, того и гляди в кадре на колени встанет, что в стране, которая сама по себе вроде как недавно с колен встала, будет создавать неприятные аллюзии.
Второй год подряд по телевизору показывают острые и неприятные для Путина вопросы, которые он не замечает. Картинки бойко расходятся по интернетам, а президент великой державы в это время недоумевает, отчего коровье мясо называется говядиной.
Психотерапевтический эффект
Общение Путина с людьми все больше напоминает интервью со знаменитым кинорежиссером, у которого глупые журналисты спрашивают, что он хотел сказать своей картиной. Ну а тот лениво и стандартно отвечает, дескать, смотрите на экран, высказывание там. Уход от ответов на вопросы - это тоже ответ, о том, что все делается правильно. Что наши - это разведчики, а чужие - шпионы, что Сенцова не надо менять на Вышинского даже ради спасения последнего, не говоря уж об остальных более чем 20 российских заключенных. Что сажать за репосты и лайки - надо, хотя нельзя доводить ситуацию до абсурда, хотя само по себе это и есть самый натуральный абсурд.
Впрочем, именно в этом году у "прямой линии" было довольно очевидное утилитарное предназначение. Совсем незадолго до нее случилось, можно сказать, сенсационное интервью Владимира Путина австрийскому журналисту Армину Вольфу, говорить с которым российскому президенту было, мягко говоря, неуютно. "Прямая линия" вернула все в привычный формат: Путин мог сам отбирать вопросы, отвечать на них сколь угодно уклончиво, и никому не было позволено прервать его и сказать: "Минуточку, но ведь это неправда...".
Этот комментарий выражает личное мнение автора. Оно может не совпадать с мнением русской редакции и Deutsche Welle в целом.
