Ахрик Цвейба: «Демьяненко мне сказал: «Ахрик, все понимаю, но это - перебор»

Бывший защитник "Динамо" Ахрик Цвейба вспомнил некоторые перипетии своей киевской карьеры.

- Кто на вашей памяти дрался с одноклубником?

- Я дрался. С Юраном. В Праге, когда в Кубке Кубков "Дуклу" прошли.

- Юран в молодости дерзким был.

- О, да! А уж если выпьет... История такая. 1990 год, ноябрь, конец сезона. В Прагу приехали два болельщика "Динамо" с Западной Украины. При деньгах, бизнесом занимались в Германии. После матча пригласили всю команду в ночной клуб, угостили дорогим шампанским. Мы голодные, уставшие. С трех бокалов унесло. В разгар веселья говорю с улыбкой Юрану, который "Дукле" два забил и в тот вечер чувствовал себя героем: "Барсик, почему выпить со мной не хочешь? Каким-то важным стал. Миллион нашел, что ли?" Он хмуро: "А ты сыграл удачно против Скиллачи - и что?"

- Стоп. Почему Юрана прозвали Барсиком, знаем. Но при чем здесь Скиллачи, лучший бомбардир ЧМ-1990?

- Неделей раньше в Италии в матче за сборную я персонально его опекал. Закрыл наглухо, в середине второго тайма Скиллачи даже заменили. А Юран в "Динамо" был одним из моих ближайших друзей. После ссор с женой у меня ночевал.

- В квартире?

- В гостинице "Киев", где клуб снимал для меня люкс. Мы и после тренировок часто вдвоем оставались, Серега шел в обводку на скорости, а я пытался мяч отобрать... А здесь его переклинило, завелся, расшумелся. Впервые в таком состоянии видел. Говорю: "Барсик, да что с тобой? Успокойся" - "Это с тобой - что?!" Слово за слово, вышли на улицу и понеслось. Он боец серьезный, я тоже не фраер. Отмутузили друг друга прилично.

- Кто первым-то ударил?

- Он ладонью обхватил мое лицо, толкнул. Вон, полоска от ногтей возле носа осталась. А у него - шрам над бровью. Память о туфлях, выданных в 1990-м перед чемпионатом мира. С металлическим треугольником на носке и крючочком, на котором две кисточки висели. Последний писк моды по тем временам. В какой-то момент я кулаком хорошо приложился - Серегу качнуло, присел. И тут с ноги так ему засадил, что вырубил окончательно. Вот за этот удар очень стыдно, нужно было сдержаться. Но себя уже не контролировал.

- Можно понять.

- Как раз металлическим крючком бровь и рассек. Юран отключился, а я взял такси - и в гостиницу. Видеть никого не хотелось. Перед этим мелькнул парень в бабочке - то ли бармен, то ли официант. Кошелек показал. Я не придал значения, сел в машину, уехал. Через пару часов стук в дверь. Открываю - Жорка.

- Это еще кто?

- Саня Жидков. Почему так прозвали, не в курсе. Рассказывает: "Юрана отвезли в больницу, начали рану зашивать, а он бухой, наркоз не берет. Еще переживает, что в драке кошелек посеял". И я вспомнил парня в бабочке. Вскакиваю: "Едем обратно! Знаю, где кошелек". Жорка отговаривает: "Не надо. Там такой кипиш. Чеченцы понаехали, которые клуб держат..." - "Либо ты со мной. Либо еду один".

- Что Жорка?

- "Ну, конечно, я с тобой". Пока добрались, все уже разъехались - и наши, и чеченцы. Кошелек, увы, не нашли. А нам после матча по 800 долларов выдали. Плюс у Юрана свои были.

- Досадно.

- Утром спускаемся к автобусу. Выглядим живописно. У Юрана пол-лица распухло, у меня - рука. Палец сломан - тот самый, "инвалидный". В чартере подходит Демьяненко: "Ахрик, все понимаю, но это перебор..." - "Толя, ты же знаешь, я человек миролюбивый, мордобой не выношу, не моя стихия. Но так получилось".

- А он?

- "Юран „бабки“ потерял, сейчас скинемся по сотне". Нет, отвечаю. Никто скидываться не будет. Сам разрулю. У меня есть 800 долларов. Половину отдам Сереге. Толя шепнул: "Тогда вторая просьба - помиритесь" - "Без проблем".

- Что дальше?

- Позвал он Юрана. Сели, обнялись, я вытащил 400 долларов. Все, инцидент исчерпан. По сей день прекрасные отношения... Вообще в Киеве был очень дружный коллектив. Ни склок, ни группировок. Если шли куда-то после матча, то всей командой. Как-то Пузач организовал на базе собрание: "Вижу, нарушали вчера. Эх, вы... Берите с Цвейбы пример! Красавчик! Единственный трезвенник среди вас". Ребята в кулак прыснули. Накануне я не только с ними шампанское пил, но и сам же все затеял.

- Пузач не заметил?

- У меня не бывает похмелья. Никогда наутро не видно, нарушал ли я вечером режим. А есть категория - на неделю человек в загул уходит. Вот Борька Деркач!

- Это личность известная. Сколько отсидел в Венгрии за вооруженный разбой? Лет десять?

- Четырнадцать! Из них семь в одиночной камере! Это близкий мой товарищ. Но если прикоснется к спиртному - все, не понимает, что творит. В кого стрелял, за что...

- Кого он подстрелил?

- Боря был в Венгрии на просмотре. Поругался с женой, та порвала загранпаспорт. С горя запил. Деньги кончились. Познакомился с земляками, предложили заработать. Поехали за город выбивать долги из какого-то сутенера. Ну и Борю за компанию взяли. Дальше как в кино: особняк, шум, девчонки выбегают. Деркач сгоряча стрельнул - слава богу, обошлось без трупов. Подельники скрылись, а Боря-то без паспорта, деваться некуда. В ресторане повязали.

Мы с Лужным через Шандора Варгу помогали. Министра иностранных дел подключили. Два года скостили Боре. Напоследок перевели из Венгрии в Украину, на "химию". На поселение.

- Вышел нормальным человеком?

- Накачанным! Я поразился: "Это ты где?" Сижу, отвечает, один в камере. Семь лет! Что мне делать? Наливаю воду в двухлитровые бутылки из-под колы, связываю между собой. Так и накачался. Еще отжимания... Мы помогли заняться агентским бизнесом. Вроде все в порядке. Новая семья, двое детей. А потом - опять срыв. Как-то звонит: "Ахрик, меня побили".

- Что случилось?

- Жил в киевской гостинице, а денег оплачивать не было. Приходят парни, а Борька бухой. Еще и быковатый. Поколотили сильно, ногу сломали. Дал тебе Боженька понять - не твое это, не прикасайся к алкоголю...

- Дебют в сборной СССР получился чудовищный.

- Да уж. Проиграли Израилю - мало того, что я наворотил, еще Михайличенко сломался. Не попал на ЧМ-1990.

- С вами что случилось?

- Я так хорошо был готов к матчу! Девять киевлян в составе, выспался - только и думал: "Скорее бы на поле!" Выхожу - и "плыву". То не успеваю, то обрезаю. После первого тайма меняют. В раздевалке обидно было до слез. Терялся в догадках - куда что подевалось? Когда в Киев вернулись, Лобановский вызвал в кабинет: "Ахрик, что могло произойти?" - "Не знаю..." Валерий Васильевич помолчал и закруглил: "Ты просто перегорел. От огромного желания. С молодыми бывает. Работай спокойно". Я ожил после этого разговора. Прямо бальзам на сердце.

- На чемпионате мира вы так и не сыграли.

- Когда уже объявили заявку, Яремчук сломал меня на тренировке.

- Как?

- Он потерял мяч. Лобановский повысил голос: "Ваня, отдавай!" Если Валерий Васильевич кричать начинал - дело серьезное. Яремчук что-то буркнул под нос - и кинулся в подкате на того, у кого был мяч.

- На вас.

- Да. Но мог оказаться кто угодно. Ваня злой на самого себя. Плюс Лобановский напихал. В итоге звук хрустящей ветки - это ломался мой голеностоп. Через день начинался чемпионат мира. Команда уезжала на игры - я оставался на базе в Чокко, смотрел матчи по телевизору.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ

Германия Динамо Загранпаспорт Рестораны