Кирилл и его команда, или Из жизни бесСеребренников

Уже больше года Кирилл Серебренников содержится в Москве под домашним арестом. Несмотря на это, он продолжает работать - при поддержке друзей и коллег.

В Мещанском суде Москвы сегодня, 7 ноября, началось рассмотрение дела "Седьмой студии". Обвиняемые, в том числе режиссер и худрук "Гоголь-центра" Кирилл Серебренников, отказались признавать вину в мошенничестве. Уже больше года Кирилл Серебренников содержится в Москве под домашним арестом. Несмотря на это, при поддержке коллег и друзей он продолжает работать.

На днях в оперном театре Цюриха состоялась премьера оперы "Cosi fan tutte" в его постановке. Об этой работе и о своих надеждах на будущее рассказывают друзья и коллеги режиссера.

ЕвгенийКулагин, соавтор, сорежиссер

Евгений Кулагин

"Cosi fan tutte" - это первая наша с Кириллом совместная работа, которую мы выпускаем в таком режиме. Но это - спектакль Кирилла Серебренникова, каким он его задумал, поставил и отрепетировал. Сложность была в том, что мы не могли тут же все его идеи осуществить, а приходилось физически ждать, пока он отсмотрит то, что мы сделали, пока запишет свои мысли на этот счет, пока до нас дойдет его запись. Остальные сложности мы с успехом преодолевали. Мы были вдохновенно объединены общей задачей. И я уверен, Кирилл чувствовал нашу силу и нашу поддержку. И в этом мы победили. Спасибо театру и интенданту за смелость, за поддержку. Это дорогого стоит. Таким методом работать в драматическом театре невозможно. В музыкальном театре во главе всего стоит музыка - такая железобетонная конструкция, в которой уже заключено все: и чувства, и мысли героев, и их отношения.

Мы хотим и будем отстаивать в суде свою позицию: у адвокатов есть доказательства того, что обвинения абсурдны. Я очень рассчитываю на большую общественную поддержку, потому что чем больше нас на процесс будет ходить, смотреть, рассказывать другим, как это происходит, тем лучше. Наши баррикады - это театр. Театр продолжает существовать. Мы - команда, мы любим и уважаем Кирилла. Разрушить то, что Кирилл создал, не получилось. Театр живет, в театре - премьеры, грандиозные аншлаги. Нынешняя премьера в Цюрихе, в одном из лучших оперных театров мира, - это важный жест, это возможность высказаться даже в таких сложных условиях.

Андрей Бондаренко, исполнитель партии Гульельмо

Честно говоря, команда Кирилла была настолько хорошо подготовлена, что мы не чувствовали какого-то дискомфорта. Тяжелее всего Кириллу: режиссер, который все это придумал, не может участвовать в работе, присутствовать. За него обидно. Конечно, эмоционального живого общения не было, но была просто иная его форма - менее привычная. Это было не хуже и не лучше, это было просто по-другому. И мы справились с этой задачей, и получилось очень здорово.

В своем первом видеопослании к артистам Кирилл сказал, что ему интересен театр, говорящий современным языком об актуальных проблемах. И получилась постановка про нашу современную жизнь - про то, что мы ежедневно обсуждаем, переживаем, видим. И Моцарт - тот материал, на котором это возможно было создать. Сама история, написанная в XVIII веке, - глупая: мальчик-девочка, мальчик-девочка, мальчики обманули, девочки мальчикам изменили, все это - за один день, а в конце все мирятся, полный мажор. Но Кириллу удалось вытянуть из этой истории такие глубинные смыслы, о которых я даже никогда не задумывался. Музыка Моцарта прекрасна, и такой она была всегда. Но Кириллу удалось создать на ее основе настоящий драматический спектакль. Я думаю Моцарту было бы интересно, он бы сел в зале, договорился бы с режиссером, обновил партитуру.

Я прожил в России пять лет, знаю, что там происходит. Думаю, что 7 ноября процесс не закончится. Уже год мучают человека. Это ужасно. Абсурдность данной ситуации очевидна для всех, но это не мешает стороне обвинения продолжать настаивать на своем.

Татьяна Долматовская, художник по костюмам

Мы сделали очень крутую штуку! Цюрихская опера прекрасна, они очень нам помогали, вошли в наше положение. Это было сплошное удовольствие. Но без Кирилла все равно грустно. С Кириллом - весело, задорно, интересно. Без него - грустно.

Кирилл один раз здесь был - в цюрихском театре. Это было еще до всего. Когда он договаривался о предстоящей постановке, он сделал эскизы костюмов. А уже потом с этими эскизами сюда приехала я, начала его идеи воплощать, превращая в реальные костюмы. Я передавала Кириллу через адвоката "тряпочки" - ткани. Он любит все делать сам. Я знаю, что все это доставляет ему страшное удовольствие. Есть режиссеры, которые вполне себе равнодушны к моим "пуговичкам" и "тряпочкам". А Кириллу это все страшно интересно. Он сам любит ходить по блошиным рынкам. Все, что я могла, я старалась ему передать, чтобы у него тоже была возможность почувствовать, что он полноценно занимается и этим тоже.

Когда мне предложили делать костюмы для этой постановки, у меня не возникло сомнений в том, что все остальное надо бросить или отложить. Это мой дружеский, профессиональный и гражданский долг. Для Кирилла работа - самое важное в жизни. И не поддержать его в этом я не могла. Я теперь жду чуда! Каждый раз, когда иду в зал суда, я жду чуда. Я хожу на все эти заседания, я слушаю этот абсурд. На правосудие я уже не могу надеяться. Остается надеяться на чудо. Выглядит оно так: Кирилл выходит из зала суда свободным человеком.

Рузан Манташян, исполнительница партии Фьордилиджи

Как обычно бывает на премьерах? Собираются снобы, знатоки: оделись празднично, себя пришли показать. Но реально по энергии из зала чувствовалось, что публике нравилось, что им смешно, волнительно, интересно. Это пятая в моей сценической жизни постановка "Cosi fan tutte". Но эта получилась самая необычная. Пришлось ко многому привыкать - например, выходить на сцену и петь в нижнем белье. Мы же не модели и не балерины: боялись, стеснялись, занимались спортом, бегали, худели... Если бы это были не Серебренников и не Женя Кулагин, не знаю, пошла бы я на это или нет. Но Женя создал такую атмосферу, что мы ему верили и соглашались буквально на все. Репетиции вспоминаю с теплотой, с любовью. Все время чувствовалось, что он рядом с нами. Я с Кириллом Семеновичем лично не знакома, но есть ощущение, что мы работали вместе.

Очень важно, что на сцене речь шла о положении женщин, о правах женщин, о том, что они имеют право на выбор. Говорить об этом надо, со всех сцен - везде, где это только возможно. В этом и есть гений Кирилла Семеновича - обращаясь к классическому оперному материалу, говорить о вещах, которые сейчас происходят в мире. Я считаю, что он - большой психолог. Он чувствовал нас, артистов, на несколько шагов вперед. Он в своих посланиях отвечал на вопросы, которые мы даже не успевали ему задать, настолько человек находился внутри материала, не присутствуя здесь физически. Это поразительно! Получился очень живой спектакль. И он будет развиваться, и мы будем расти вместе с ним, меняться. Сама постановка такая, что ты можешь в ней жить.