10 лет "Восточного партнерства": вместо "моста" - "ров с крокодилами", или Чем рискует Украина
10 лет назад Евросоюз начал огромную акцию, которая должна была привязать к ЕС бывшие советские республики, западных и южных соседей России. "Восточное партнерство" провозглашалось "сооружением моста между Востоком и Западом".
К сожалению, эти грандиозные надежды почти не воплотились в жизнь - по разным основаниям, но прежде всего - из-за нежелания России что-то строить, а наоборот - из-за ее четко очерченного желания воевать.
Торжественное провозглашение программы Восточного партнерства произошло во время отдельной встречи Европейского совета, которая состоялась ровно 10 лет назад, 7 мая 2009 года в Праге. Связь между этой новой, основанной Польшей и Швецией, инициативой, новым направлением по внешним связям Евросоюза, и войной, которую развязала Россия против Грузии в 2008 году - прямая и недвусмысленная.
Восточное партнерство рассматривалось многими государствами-членами ЕС, как ответ на российскую политику агрессии против ее непосредственных соседей. Западные и южные страны-соседи России должны были через более тесные связи с Евросоюзом получить возможность политически и экономически отделиться от России. В то же время ЕС пытался создать своеобразное "дружественное окружение" на своих восточных границах - если пользоваться современным российским жаргоном, то можно сказать, что Европейский Союз хотел расширить свою "зону влияния". Правда, если зона влияния РФ базируется обычно на военных угрозах и "гибридных" методах, то европейцы делали ставку на экономическую и демократическую привлекательность ЕС для постсоветских государств. Такая тонкая разница...
Предложение плотного партнерства с Евросоюзом касалось шести стран: Беларуси, Украины и Молдовы, как западных соседей России, и Армении, Грузии и Азербайджана - как южных. Предложена была ассоциация с ЕС, но без всякой дальнейшей "широкой" перспективы - то есть, дорогу к членству в Евросоюзе никто этим странам не предлагал. Политическая часть ассоциации требовала обязательных демократических и правовых реформ, экономическая предлагала так называемую "глубокую" зону свободной торговли, причем эти шесть стран должны были принять на вооружение европейские стандарты качества и европейскую регулятивную модель. Кроме того, были предложены визовые послабления вплоть до самого безвизового режима.
Три из шести
Из-за того, что Беларусь как была, так и остается страной с авторитарным правлением - она?? сразу выпала из переговорного процесса, а в 2011 году ее руководство отдельно заявило об отказе от участия в Восточном партнерстве. Так же и Азербайджан не проявил никакого интереса к этому проекту. Таким образом, остались только четыре государства: Украина, Молдова, Грузия и Армения.
Но "ассоциациальная" стратегия ЕС с самого начала вызывала большое противодействие со стороны России. Кремль поторопился придумать собственный проект и запустить его в действие: уже в 2010 году был воплощен в жизнь Таможенный союз с Белоруссией и Казахстаном. При этом Украина рассматривалась, как неотъемлемая часть российской "зоны влияния" и потому - как обязательный партнер задуманного Москвой Евроазиатского союза. Таким образом, страны Восточного партнерства были буквально поставлены ЕС и Россией перед выбором: какое направление развития вы выбираете? Запад или Восток, демократия или авторитаризм, путь "подальше от Москвы" или путь "СССР-лайт"? Таким образом, по большому счету, события украинского Майдана были прямым следствием этой альтернативы. Обе стороны (ЕС и Россия) попытались поставить Украину перед выбором "или/или", правда, если европейцы использовали обещания (ассоциация, свободная торговля, безвиз), то Россия делала ставку не столько на "заманухи" (15 миллиардов долларов кредита, обещанные Януковичу, и позорная "скидка на газ" в обмен на Харьковские соглашения - это действительно очень небольшое предложение по сравнению с тем, что предложила Европа), сколько на давление - политическое и военное.
Украина, вопреки своему тогдашнему руководству, сделала выбор в пользу Европы. Таким образом, в настоящее время ассоциацию с ЕС получили три страны Восточного партнерства: Украина, Грузия и Молдова. Что касается российского "предложения", то его качество и честность, вероятно, наилучшим образом характеризует один, общий для всех этих трех стран признак: отдельные территории во всех этих трех странах были захвачены и контролируются российскими войсками. Такое оно - партнерство по-русски.
Что касается Армении - ее руководство так и не подписало уже полностью разработанное соглашение об ассоциации с ЕС, поскольку Россия, которая фактически контролирует как армянскую экономику, так и армянскую территорию (опять же, с помощью собственных войск), просто запретила этой стране даже думать о Европе. В 2015 году Армения послушно вступила в Евроазиатский союз.
Правда, Евросоюз подписал с этой страной в 2015 году отдельное соглашение об "углубленном партнерстве", которое разрабатывалось с 2015 года. Это соглашение не посягает на пребывание Армении в Евроазиатском союзе, потому что в нем не говорится о вопросах торговли, а лишь - о нелегальной миграции, энергетическом рынке, образовании и реформах общественного сектора.
"Что нам с того?"
Как же смотрят на программу Восточного партнерства наши западные партнеры сейчас, после десяти лет ее функционирования? Откровенно говоря, не очень оптимистично. Прежде всего, они далеко небезосновательно считают, что правовые и демократические реформы, а особенно - борьба за отодвижение олигархов от политической власти в Украине и Молдове продвигаются крайне медленно. Нет, продвигаются - но с большим скрипом и остановками. Особенно наглядно это продемонстрировали нынешние президентские избирательные гонки в Украине: европейцы - не такие уж и глупые, какими их привыкли изображать российские и пророссийские "голоса". Они прекрасно понимают, что победа "новых лиц", которые стоят за новоизбранным президентом Зеленским - это действительно победа привычных, старых олигархов, которых попытался отодвинуть от власти Петр Порошенко.
Влияние олигархических кругов на государство, связанная с этим влиянием коррупция - это наглядные недостатки процесса ассоциации. И это в значительной степени связано с тем, что сами европейцы не уделили должного внимания помощи в антикоррупционной борьбе - скажем так, не прописали в соглашениях об ассоциации никаких серьезных штрафных рычагов и никакой системной помощи, которые могли бы усилить борьбу с коррупцией и с олигархическими кланами. Правда, в соглашениях о свободной торговле и, особенно, о безвизе есть возможность их приостановления или даже отмены, но она связана не с коррупционными процессами, а, скорее, с политическими. Впрочем, если говорить конкретно об Украине, то существует серьезный риск того, что новое руководство попытается нарушить и эти пункты, поэтому безвиз для украинцев - это еще не "навеки наше", может и пропасть.
Взамен, "на руках" европейцы теперь уже имеют прямое и четко очерченное столкновение с Россией, которое возникло именно из-за конкурентной борьбы Восточного партнерства с российскими "геополитическими" интересами. Институциональные контакты между двумя этими условными "пространствами" (Евросоюзом и Евроазиатским союзом) уменьшаются год за годом: в общем, кроме каких-то технических переговоров, пока ничего не происходило. Более того: уверена, весьма влиятельная часть стран-членов ЕС образовала плотный блок, который выступает за как можно большее сокращение контактов с Россией - это Польша, страны Балтии и Великобритания. Также и в Еврокомиссии появились прямые противники контактов с Россией. Контактов, которые могли бы, по их мнению, предоставить неоправданно большое значение самой идеи этого Евроазиатского союза.
Нельзя сказать, что это такие плохие европейцы не хотят партнерских отношений. Наоборот: с самого начала сторонников партнерства с Москвой было гораздо больше. Но сами действия российского руководства, сама стратегическая модель поведения России приводят к тому, что в Европе все больше и больше политиков просто вынуждены рассматривать ее, даже не как конкурента, а как прямого противника, с которым просто не о чем договариваться. Партнер, который желает не торговать и договариваться, а завоевывать и доминировать - это не партнер вообще.
Ров с крокодилами
Именно поэтому сегодня, десять лет спустя, как была провозглашена программа Восточного партнерства, ни Евросоюз, ни сами страны, которые все-таки выбрали и прошли свой путь к ассоциации с ЕС, не рассматривают эту программу, как "мост между Востоком и Западом". На территориях всех трех этих стран стоят российские солдаты-агрессоры. Все три эти страны отчаянно бьются, чтобы избежать российского влияния. Все они расценивают себя как барьеры, которые отделяют Россию от европейских границ.
Такая же точка зрения все более распространяется и в самой Европе, но с одним очень неприятным оттенком: европейцев устраивает роль "восточных партнеров", как сторожевых собак, которые хотят или не хотят - а охраняют ЕС от России. Многих европейских политиков очень раздражает назойливое (и, как они считают, вполне нереалистичное) желание Украины и Грузии рассматривать ассоциацию, как ступеньку на пути к полноценному членству в Евросоюзе.
Украина вообще записала стремление вступить в НАТО и ЕС в свою Конституцию, и это создало нежелательную как для России, так и для Евросоюза ситуацию. Россия просто бесится, не желая терять свою "окраину" (именно так Кремль расценивает Украину - как собственную колонию, которая в свое время выступила и которую следует наказать и вернуть "к империи" любой ценой, чтобы другим неповадно было). А ЕС не знает, что ему делать - с одной стороны, не хочет он, по крайней мере, в ближайшее время принимать в свои ряды бедное, коррумпированное и олигархическое государство, с другой - отказать напрямую он тоже не может, потому что тогда Украина, чего доброго, таки поплывет назад - то ли в российские объятия, то ли в российскую разинутую пасть...
Впрочем, следует отметить, что в течение этих десяти лет Восточное партнерство действительно создало Евросоюзу "зону влияния" по крайней мере из трех стран, которые плотно (как на европейцев - это слишком плотно) ориентируются на Европу. ЕС стал моделью поведения для всех этих трех стран - моделью, которой они по крайней мере хотят следовать. Даже готовы платить за это конфронтацией с Россией. С другой стороны, для России ЕС - более не модель, не пример. Противодействие Евросоюзу развернуло политический ориентир Москвы на Восток, в Азию. Если Восточное партнерство и имело когда-нибудь шанс стать "мостом" - сегодня оно этот шанс окончательно потеряло. Зато оно превратилось в ров и этот ров становится все глубже.
