Le Monde: Зеленский против "поведенческой преемственности элиты"
Какие выводы следует сделать из новой политической ситуации в Украине? Результаты прошедших в этом году президентских и парламентских выборов можно с полным на то основанием назвать историческими, пишет Андреас Умланд в своей статье для Le Monde.
До Владимира Зеленского украинцы еще никогда не избирали президента с таким результатом (73%) и столь слабыми связями с традиционным политическим классом. Кроме того, впервые с провозглашения независимости в Украине появляется парламент со столь выраженным доминированием одной партии, "Слуги народа" Зеленского, которая получила 250 мест из 450. Эти выборы стали настоящей волной, которая смела старое политическое и чиновничье большинство с высшего поста, из правительства, Верховной Рады и прокуратуры.
Такое сосредоточение власти в руках "Слуги народа" влечет за собой разные оценки в Украине и за границей в зависимости от обозревателей. Многие отмечают авторитарные риски и угрозы для безопасности в связи с таким доминированием. Как бы то ни было, в более позитивном ключе, новый украинский политический пейзаж можно рассматривать с точки зрения британской демократической логики, в которой доминирует принцип "победитель получает все".
Такой подход к управлению частично отказывается от распределения власти и сопровождающих его предохранительных мер. Британская модель делает упор на четкой политической ответственности и проводит ясную черту между ролями большинства и оппозиции. Украинские выборы повлекли за собой сосредоточение всей исполнительной и большей части законодательной власти в руках одной партии. Для "Слуги народа" недостижимы только поправки в конституцию, которые требуют двух третей голосов в парламенте. Поэтому изменение главного закона страны потребует поддержки определенного числа депутатов, которые не были избраны при поддержке партии Зеленского.
Такая небывалая для Украины ситуация несет в себе огромные возможности и колоссальные риски. Подавляющее доминирование Зеленского в законодательной и исполнительной власти даст ему в ближайшие годы множество инструментов для быстрого претворения в жизнь его идей, какими бы они ни были. В то же время она возлагает на его плечи ответственность за будущие успехи и неудачи Украины. Все это напоминает типичную ситуацию, которая складывалась (по крайней мере, до недавнего времени) в Великобритании после выборов в Палату общин.
Тем не менее в отличие от британской парадигмы абсолютное большинство Зеленского в парламенте по большей части состоит из новичков, у которых нет ни малейшего опыта работы на официальной должности. Кроме того, новым парламентариям придется работать в нестабильной и сильно "монетизированной" политической среде. Они должны будут принимать и проводить решения в стране, где еще не в полной мере утвердилось правовое государство. Они также столкнутся с множеством политических и личных вызовов (в том числе соблазнительными предложениями от украинских олигархов), к которым могут быть не готовы.
В такой обстановке главный вопрос на ближайшие годы будет вовсе не в том, станет ли Украина авторитарной или российской (или всем сразу), как предрекают панически настроенные обозреватели, а в том, возьмет ли верх поведенческая преемственность элиты", которую немецкий политолог Ингмар Бредис называет главным вызовом в украинской внутренней политике. Как и после выборов в этом году, последовавшее за народными протестами голосование в 2014 и 2004 годах уже приводило к большим переменам наверху государственной службы. Несмотря на все эти частые и существенные колебания среди высокопоставленных политиков, поведение украинской элиты, по сути, практически не изменилось за последние 30 лет.
Как и прочие институты, украинский парламент отличался поведенческой преемственностью элиты, то есть стабильным поведение украинских депутатов. Те с завидным постоянством демонстрировали склонность к неформальному общению, коррупции, кумовству, фаворитизму, клиентелизму и т. д. Разумеется, все эти проблемы существуют и в развитых демократических системах, но с 1991 года (или еще более раннего периода) их присутствие гораздо более ярко выражено в Украине и в большей части других постсоветских республик, чем в западных государствах.
Другими словами, весь вопрос в том, сможет ли триумфальная победа Зеленского справиться с этими привычками. Избавится ли это новое переустройство политического класса от поведенческой преемственности украинской элиты? Или же частные интересы вновь проникнут в процесс принятия решений, как это уже было в прошлом, несмотря на масштабное обновление лиц в парламенте и министерствах?
Верховная Рада Владимир Зеленский
