Комментарий: Куда насилие силовиков может привести Россию

Чем может обернуться насилие полиции и Росгвардии на московских улицах, и к какой опасной черте подошли российские власти, санкционирующие насилие силовиков, рассуждает Федор Крашенинников.

Протестные акции в Москве проходят теперь каждую неделю. Даже будучи согласованными, для рядовых участников они часто заканчиваются обысками, судами и арестами. Несогласованные властями акции и вовсе оборачиваются массовыми задержаниями граждан.

Помимо весьма суровых юридических преследований, участники протестов подвергаются и прямому насилию со стороны правоохранительных органов, что создает существенные риски не только для них, но и для самих властей.

Власти подошли к опасной черте

Минимум трижды за последнее время российские власти подходили к черте, за которой развитие событий могло принять самый скверный оборот.

Во-первых, большой резонанс получила история дизайнера Константина Коновалова. 27 июля он совершал пробежку по Тверской улице и попал в руки полицейских, готовившихся разгонять протестующих. Полицейские сломали ему ногу. Со стороны власти не только не последовало никаких извинений, но и было заявлено, что проведенная проверка не выявила нарушений в поведении полицейских. Между тем, резонанс эта история получила весьма значительный: каждый легко может представить себя на месте дизайнера Коновалова.

Во-вторых, получила широкую огласку история Дарьи Сосновской, хрупкой девушки, которую полицейские не постеснялись бить в живот прямо под объективами камер, а потом и без камер: в результате у нее обнаружились не только ушибы на теле, но и сотрясение мозга. Несмотря на то, что Дарья действительно участвовала в протестах, сам факт ее избиения вызвал широкий отклик даже среди тех, кто ранее воздерживался от высказываний по теме насилия над протестующими.

В-третьих, примечательна история режиссера Дмитрия Васильева: страдающего диабетом человека не просто задержали по надуманному поводу, но и лишили жизненно необходимых ему лекарств. По вине следователя Васильев оказался в реанимации. Возмущение общества, обеспокоенного жизнью Дмитрия Васильева, оказалось столь мощным, что даже незамеченный в милосердии суд отказался признать аргументы следствия и не стал заключать режиссера под стражу. Как кажется, это был вовсе не акт гуманизма, а элементарный испуг. Нельзя не процитировать мать Дмитрия Васильева, которая сказала: "Если он останется без инсулина в СИЗО - умрет через пять дней. И хоронить его будет вся Москва".

И действительно, чем бы окончилась эта история, если бы власти уморили ни в чем не повинного человека буквально на глазах миллионов зрителей?

Роль " сакральной жертвы "

Изучая опыт многих революций недавнего времени, нельзя не заметить, что зачастую спусковым крючком для крушения режима становилась гибель обычного человека от рук полицейских или других силовиков. Разумеется, в обществе должно быть достаточно проблем и противоречий, чтобы трагедия одного человека стала последней каплей для действительно массового протеста на улицах. Тем не менее, "арабская весна" 2011 года началась с самосожжения уличного торговца Мохаммеда Буазизи, доведенного до отчаяния поборами и насилием со стороны представителей властей.

С подачи Владимира Путина, заявившего в 2012 году о том, что лидеры оппозиции сами ищут "сакральную жертву", чтобы "грохнуть кого-нибудь", а потом обвинить во всем власти, в России виновниками любых эксцессов между властями и их критиками и оппонентами заведомо считаются последние.

С одной стороны, лидеры оппозиции действительно заинтересованы в тиражировании любой информации о беззакониях властей. Но с другой стороны, виноваты в насилии те, кто его совершил, а не те, кто о нем рассказал.

Риск неконтролируемой ситуации растет

Пытаясь запугать граждан России, власти фактически легализовали использование чрезмерного и откровенного насилия силовыми органами. Возможно, кто-то в Кремле считает это необходимым для демонстрации своей решимости. Может быть, кому-то кажется, что страх стать очередной жертвой полиции или Росгвардии остановит протест и убедит его участников смириться с происходящим в стране.

Но когда сотни людей разного возраста и состояния здоровья регулярно подвергаются избиениям и издевательствам, эксцессы неизбежны. Рано или поздно под дубинки и кулаки полицейских попадет кто-нибудь слишком хрупкий, очередной следователь оставит без необходимых лекарств тяжело больного человека - и случится непоправимое.

Обыватель может не сочувствовать оппозиции и ее лидерам и даже осуждать участников уличных протестов. Но истории о том, как совершенно случайному человеку полицейские сломали ногу, а больного диабетом оставили без лекарств, как и кадры избиения девушки, мало кого оставляют равнодушными и уж точно не улучшают и без того потускневший имидж властей.

Что будет, если на глазах множества людей увлекшиеся полицейские или росгвардейцы забьют кого-нибудь до смерти? Что будет, если сотрудниками силовых органов будет избита беременная женщина, случайно проходящая мимо очередной протестной акции? А если по вине следователя умрет оставшийся без необходимых лекарств человек? Готовы ли власти к последствиям таких ситуаций? И понимают ли они, что с каждым разгоном очередной акции протеста вероятность такого развития событий возрастает?