Печальное продолжение истории с девушкой, которую залечили до смерти. У бабушки забирают внука

Трагедия в одной из мелитопольских семей вывела на тропу войны тещу и зятя - они воюют за пятилетнего ребенка. Похоронив три года назад единственную дочь, Елена Синявская взялась за воспитание ее маленького сына от неудавшегося брака. Узнав о смерти бывшей жены, отец захотел ребенка забрать. Два года зять с тещей выясняют в судах, с кем будет жить мальчик. Семейная война дошла до того, что к процессу передачи ребенка отцу придется привлекать исполнительную службу.

Отец, которого не было

Смерть 26-летней Кристины Ткаченко осенью 2016 г. всколыхнула Мелитополь. Расслаивающуюся аневризму аорты у молодой медсестры проглядели врачи. Мать девушки уверена: в смерти ее единственной дочери виноваты доктора, которые четыре дня с момента обращения "гоняли" ее из кабинета в кабинет. Когда ее наконец привезли в стационар, девушка скончалась в приемном покое. По факту смерти Кристины было открыто уголовное производство по статье "ненадлежащее исполнение профессиональных обязанностей медицинским или фармацевтическим работником". Но подозрение так и не было никому предъявлено - служебная проверка облздрава в действиях медиков криминала не нашла.

Сиротой после смерти мамы остался двухлетний малыш. Его воспитанием занялась бабушка: с отцом ребенка погибшая Кристина была в разводе и, по словам Елены Синявской, в воспитании сына он участия не принимал. Женщина решила лишить отца родительских прав и стать опекуном ребенка. Но не тут-то было - отец заявил о желании его воспитывать. В итоге мальчика делят по сей день.

- Саша (отец ребенка, - авт.) сам из Киева. Какое-то время вместе с моей дочерью они жили в столице. Беременной Кристина приехала обратно в Мелитополь - говорила, что муж не очень хорошо к ней относился. Он приехал за ней, жил у нас. Я пыталась сохранить семью. Саша нигде не работал около четырех месяцев, был на нашем обеспечении. Дочь работала даже беременной. Через два месяца после рождения малыша зять собрал вещи и сказал, что уезжает в Киев, мол, там выше зарплата. Стал реже звонить. Денег не хватало, малыш был аллергиком, ему требовалось специальное питание. Кристина звонила мужу, просила купить ребенку лекарства и витамины, но он просьбы игнорировал и в конечном итоге заблокировал ее номер. Когда ребенку исполнился год, моя дочь была вынуждена выйти на работу. Развелись они в 2016 г. Кристина подала на алименты, но от их уплаты Саша уклонялся - как только исполнительный лист приходил на предприятие, он сразу увольнялся. В итоге задолжал 40 тыс. грн. на содержание ребенка и 33 тыс. на содержание Кристины - такая сумма была на день ее смерти, - рассказывает Елена Синявская.

Елена Александровна уверяет: когда дочь умерла, пыталась связаться с зятем, но не смогла, потому что ее номер был у него в "черном списке".

- Как законопослушный гражданин, я обратилась в органы опеки. Спустя месяц зятя разыскали. Он пришел к нам, но ребенок в свои два с половиной года отца совершенно не знал. Зять же в тот день заказал копию свидетельства о смерти, чтобы получать пенсию по потере кормильца. Я этих денег не видела - на содержание ребенка он ни копейки не давал. Не получала я никаких денег и от государства - кормлю, одеваю, учу и лечу ребенка за свой счет. Отец не ездил к сыну ни на день рождения, ни на Новый год, ни на Рождество. В 2017 г., когда у нас был очередной суд, впервые за три года привез моему внуку в подарок самокат. А в этом году не поздравил своего сына с днем рождения даже по телефону, - говорит Елена Александровна.

По заявлениям Елены Синявской на ее зятя открыли три уголовных производства. Связаны они с невыплатой алиментов и мошенничеством.

- Я просила суд лишить его родительских прав и оставить ребенка со мной. Мелитопольский горрайонный суд постановил, что ребенок должен жить со мной, но родительских прав зятя не лишили. Апелляционный суд Запорожской области решил обратное - внук должен жить с отцом. Я обращалась за помощью к службе опеки, к мэру, его заму, уполномоченному президента по правам детей, но без толку. Чиновники считают, что зятю можно отдать ребенка, потому что у него хорошие характеристики. Мне 49 лет, я здорова и в состоянии воспитать ребенка. По данным, которые предоставлялись в суд, у меня зарплата больше, чем у зятя в Киеве. В их киевской "двушке" мой внук будет шестым. Психолог указывает, что ребенок не знает отца, но это никого не интересует! Вместо того, чтобы налаживать связь с ребенком, мой зять пишет на меня жалобы - мол, я ему не даю видеться с сыном. За этот год он приехал раз, и та встреча закончилась скандалом. Ребенок хотел спать и ушел. Они требовали его вернуть, вызвали полицию. Мне потом пришлось водить ребенка к психологу - он испытал стресс, - говорит Елена Синявская.

Бабушка ребенка признается: хотела бы, чтобы мальчик жил с ней до школы, пока не адаптируется. Уверяет: она не против, чтобы зять к нему приезжал.

- Когда я увижу, что ребенок к нему привязался, со спокойным сердцем отпущу. Я понимаю, что для ребенка столица лучше - там больше возможностей. Но как можно взять и сейчас вырвать ребенка, который все свои пять лет жил у меня? - вопрошает Елена Александровна.

Выход один - мир

Связаться с самим Александром редакции не удалось - телефон, который есть в нашем распоряжении, не отвечает. В службе по делам детей, комментируя сложившуюся ситуацию, уповают на одно: что зятю и теще удастся заключить мировую во имя ребенка.

- Мы работаем с этой семьей с осени 2016 г. - после того, как к нам пришла Елена Александровна и написала заявление, что она хочет оформить опеку над ребенком в связи со смертью его мамы, - рассказывает главный специалист службы по делам детей Наталья Гнедашова. - Как опекун, она хотела взыскать с зятя задолженность по алиментам. Мы объяснили, что с 2004 г. для получения опеки главное требование - лишение родительских прав родителя, который уклоняется от воспитания своего ребенка. Мы тогда Елена Александровне объяснили: "Вы должны понять одно: он отец. Если он захочет забрать ребенка, ни один суд, в том числе и Европейский, вам не поможет". Я говорю, опираясь на многолетний опыт работы. Мы бабушке объясняли, что всегда на человеческом уровне можно договориться. Но договариваться в этой семье не хотят.

Мы сразу связались с отцом ребенка. На новость о смерти жены он отреагировал очень эмоционально - рыдал в трубку. Буквально через три дня приехал из Киева в Мелитополь. Хотел найти общий язык с Еленой Александровной, но не сложилось. Мы тоже выезжали на место - и с полицией, и с медиками. Пытались их примирить и объяснить, что у ребенка должны быть и папа, и бабушка. Пробовали убедить бабушку отдать ребенка на воспитание папе, а он будет давать им встречаться. Сначала она согласилась, но при условии, что мальчик до школы у нее поживет. Но чем раньше ребенок вернется в семью отца, тем безболезненнее он все это будет воспринимать. Ведь сейчас малыш воспринимает бабушку матерью, биологическую мать он уже не помнит. А негативное отношение бабушки к отцу передается и ребенку.

Специалистам службы по делам детей отец мальчика рассказал, что с тещей у них с самого начала сложились непростые отношения.

- Он неоднократно приезжал к ребенку, на эти встречи по его заявлениям приезжали и мы. Он рассказывает так: когда приезжает, ворота всегда закрыты. Если с ребенком и дают видеться, то только во дворе. Если приглашают в дом, устраиваются скандалы и приглашаются соседи, отец не выдерживает морально и уезжает. Но Елена Александровна говорит, что встречи эти краткосрочные, потому что ребенок его как отца не воспринимает. Она хочет привлечь его к уголовной ответственности за растрату детских денег, в пользу ребенка хочет взыскать задолженность по алиментам, которая образовалась до смерти дочери. По алиментам я комментировать не могу, а по пенсии по потере кормильца скажу. По закону он правильно сделал, что подал документы на ее назначение. Не сделал бы этого - через год деньги бы пропали. Он предоставлял суду распечатки, где видно, что карточка открыта на его счет, но все деньги целы до копейки. Показывал также, что присылал деньги теще, но она возвращала их обратно - считала подачками, - говорит Наталья Гнедашова.

Первое, что сделали в службе по делам детей, - связались со своими коллегами в Киеве. Те обследовали жилищно-бытовые условия семьи отца.

- По акту обследования условия хорошие, для ребенка есть отдельная кровать. А то, что их будет шесть человек в двухкомнатной квартире, так у нас сейчас и в однокомнатных по десять человек живет. С места жительства и работы мужчина характеризуется позитивно. Никакой угрозы для ребенка нет. Киевская служба сразу выступила в поддержку отца, мы же думали долго, тщательно изучали все условия и документы. В результате наша комиссия из 15 человек, а это юристы, медики, психологи и специалисты, дала заключение: отец имеет право воспитывать своего ребенка, - говорит главный специалист службы по делам детей.

Наталья Гнедашова констатирует: из-за того, что родственники не могут сесть за стол переговоров, страдает ребенок. Ситуация уже зашла слишком далеко - передавать мальчика отцу будут при помощи исполнительной службы. При условии, конечно, что бабушка не сделает этого сама.

- Рано или поздно решение Апелляционного суда придется исполнять - оно уже вступило в силу. Будет ужасная ситуация, когда ребенка придется забирать насильно. Это его травмирует. Еще ужаснее будет, если Кассационный суд станет на сторону бабушки, и уже она будет забирать ребенка у отца при помощи исполнительной службы. Всей службой мы надеемся, что стороны отбросят амбиции и подумают о ребенке, - резюмировала главный специалист службы по делам детей.

Отметим, что за последние три года в Мелитополе это уже третий подобный случай. В двух из них судебные споры завершены. Для героев нашей публикации они будут показательными. В первом случае после смерти дочери дедушке с бабушкой после долгих скандалов и ссор удалось пойти на мировую с зятем. В результате ребенок живет с ними, а отец принимает в его воспитании самое активное участие - часто приезжает, забирает к себе. Все счастливы.

Во втором случае бабушка категорически не захотела договариваться с зятем-иностранцем, требовала лишить его родительских прав, но суд проиграла. По решению суда при помощи исполнительной службы мужчина забрал дочь в Москву, а бабушка осталась ни с чем. Какие моральные травмы получил ребенок, в один миг вырванный из дома, привычного круга общения и страны, даже представить сложно.

Остается надеяться на одно: нашим героям хватит мудрости отбросить взаимные упреки и обиды, чтобы принять единственно верное решение - в пользу ребенка.