Комментарий: Дискуссия о русском языке ведется на языке ненависти
Скандал вокруг "клоачного" русского языка стал хорошим фоном для Путина. Он говорит о "мягкой силе", а наибольшее благоприятствование получает язык ненависти, считает Александр Плющев.
Вряд ли кто-то мог предположить, что одной из самых жарких тем 2019 года в России станет дискуссия о языке. Да еще и что в ней примет участие президент страны. Впрочем, мы давно привыкли, что он у нас занимается буквально всем - от Сирии и Украины до установки новогодней елки и запуска развязки в Мытищах. Почему бы ему не заняться и языком. Тем более, что исторический опыт имеется.
Дискуссии о языке: от Сталина до Путина
Заявления Владимира Путина на проведенном 5 ноября Совете по русскому языку невольно отсылают к "познавшему толк в языкознании" Иосифу Сталину. Масштаб нынче, конечно, не тот - что по обстоятельности и погруженности в вопрос главы государства, что по размаху проводимых режимом репрессий. Но сходства есть, в том числе и в какой-то конспирологичности и сюрреалистичности событий. Сталин разыгрывает дискуссию (!) в "Правде", а ныне кремлевскому Совету предшествует мощное бурление в соцсетях и на телеканалах.
Поводом для резонанса стал пост профессора Высшей школы экономики (ВШЭ) Гасана Гусейнова, в котором тот назвал русский язык нынешних средств массовой информации не иначе как "клоачным". Доктору филологических наук не так-то легко предъявлять за русский язык, но вот профессору-азербайджанцу, как выяснилось, можно.
Тем более, что дело было накануне 4 ноября, дня Народного единства, ближе к которому обычно и вспоминают про мигрантов и межнациональные отношения. С другой стороны, всегда готовые заполыхать ксенофобские настроения подогревала совсем уж мутная история с некоей организацией ВБОН, которая, как о ней говорят, отлавливает и заставляет извиняться тех, кто говорил что-то неприятное об азербайджанцах.
Шумная кампания как нужный фон для "мягкой силы"
Не знаю, что чувствует Гасан Гусейнов, но легко могу поставить себя на его место: ровно пять лет назад день в день я сам стал объектом долго не стихавшей волны обсуждений. И я отлично знаю, как такого рода травля возникает и протекает: одни и те же люди картинно возмущаются, подогревая каждый раз мало что подозревающую публику, лгут, вырывают твои слова из контекста, угрожают, требуют уволить, провоцируют и глумятся.
И вдруг в один действительно прекрасный день все (тут бы сказать "будто по команде", но есть подозрение, что слово "будто" может оказаться лишним) стихает. И через какое-то время выясняется, что ты был не целью, а всего лишь средством. Средством поднять интерес к очень не новой и совсем не оригинальной мысли о том, что в некоторых странах объявлена война русскому языку. Средством, чтобы раскрасить "пещерных русофобов", сделать их вполне осязаемыми. Средством, которое создаст нужный фон словам про "мягкую силу", сбережение и развитие языка.
Как водится, произносит эти слова тот, с кем трудно тягаться в знании и умении пользоваться дворовой лексикой. И чьи главные пропагандисты в своих программах даже несколько бравируют своим подзаборным русским. Один из них ) тоже, разумеется, по случайному совпадению) рассказал в прайм-тайм, что вся смута - от избытка гуманитариев в стране, а недовольных на конвейере создает система высшего образования.
Прививка от свободы в сегодняшней России
С каждым подобным скандалом пространство свободы в стране неизменно сужается. Вот уже и ВШЭ - едва ли не самый либеральный вуз в стране, который, впрочем, одновременно является одной из главных кузниц кадров для российского правительства - вынуждена публично одергивать своих профессоров и преподавателей.
Не грубо, без жестких рамок, но все-таки - ученый совет рассмотрел, заслушал, постановил. А после такого кто-то да и задумается, прежде чем отправлять в Facebook что-нибудь неблагонадежное или - как Гусейнов - потенциально резонансное.
Обидный профессор в рассаднике либерализма образовался вдобавок к уже имеющемуся студенту-карбонарию Егору Жукову, которого, не сумев привлечь за мифические массовые беспорядки, пытаются посадить за такой же выдуманный экстремизм. И вот мы видим в работе ту же схему: ректор вынужден публично пожурить Жукова.
И это ведь еще гуманно: едва ли не в любом другом вузе вышибли бы, не дожидаясь суда. Чем не повод задуматься остальным фрондерам, хотя, что ни говори, времена совсем не сталинские. Пока, во всяком случае, хватает и просто отмежевания от "врагов народа" на словах.
А слова - это и есть язык. И сегодня в общественном пространстве России в чести - язык лжи и унижения, ненависти и войны, страха и невежества, лести и презрения, казенщины и тюрьмы. А язык, просто называющий вещи своим именами, считается вражеским и предательским. Залог развития языка - свобода и открытость, а все это сейчас в дефиците. Такая "мягкая сила" вряд ли доведет до куда-то дальше родной подворотни.
