''Большая трагедия'': Волкер дал показания в деле об импичменте Трампа
Во вторник, 19 ноября, во время публичных слушаний по импичменту президента США Дональда Трампа перед Конгрессом выступил бывший спецпредставитель Соединенных Штатов в Украине Курт Волкер.
OBOZREVATEL собрал самые важные заявления чиновника.
В течение 2 лет в качестве спецпредставителя по Украине моей основной задачей было продвижение внешней политики и интересов национальной безопасности США. В частности, я помогал противостоять агрессии России, помогал поддерживать сильную, независимую и процветающую Украину, которая сможет преодолеть наследие коррупции и сможет быть интегрирована в более широкое трансатлантическое сообщество. Это очень важно для национальной безопасности США.
Если мы сможем остановить и даже пустить вспять агрессию России в Украине, мы сможем это сделать и в других местах. Если Украина - колыбель славянской цивилизации - станет свободной и процветающей демократией, это даст нам надежду на то, что и Россия тоже когда-нибудь изменится, и у российского народа тоже будет лучшая жизнь. Что она сможет преодолеть авторитарный режим, коррупцию и агрессию по отношению к НАТО и к другим соседям.
Поэтому для США очень многое поставлено на кон.
Я никогда не знал и не участвовал в попытках заставить Украину проводить расследования по Байденам. Как вы можете судить по документам, которые я предоставил, президент Байден не фигурировал в наших дискуссиях.
Я не участвовал в разговоре 25 июля между Трампом и Зеленским. Я ничего не знал о том, что Трамп говорил о Байдене, пока 27 сентября не была обнародована стенограмма.
За 2 года до того, как начались эти расследования, я был самым старшим американским дипломатом, посещавшим зону конфликта. Я встречался с военными, я продвигал предоставление Украине летального оружия. Я общался с Порошенко, позже - с Зеленским, я работал с Германией и Францией по нормандскому процессу. Я искал поддержку НАТО, ЕС. Я поддерживал наблюдательную миссию ОБСЕ, а также взаимодействовал с российскими чиновниками.
Летом 2017 года, когда я занял эту должность, в плане внешней политики США по Украине было много вопросов. В частности, озвучивался вопрос: будут ли сняты санкции с России? Возможна ли сделка с Россией? Можем ли мы уступить России украинские территории в обмен на какие-то другие уступки в Сирии или где-то еще. Признает ли новая администрация аннексию Крыма и будет ли еще какой-то замороженный конфликт.
За 2 года мы поставили американскую политику на совершенно новые рельсы. Теперь у нас сильные, устойчивые отношения. Наша политика поддержана Конгрессом, обеими партиями и всеми нашими ведомствами. Мы полностью изменили формулировки, которые использовали для оценки российской агрессии. Теперь мы говорим о том, что это было вторжение и оккупация. Мы призывали Россию к ответственности за прекращение войны.
Я поддерживал предоставление Украине летального оружия, я поддерживал увеличение военной помощи Украине и призывал другие страны к тому же.
2 года назад большинство наблюдателей сказали бы, что время работает на Россию, но к 2019 году, когда я ушел, ситуация полностью изменилась. Теперь время работает на Украину.
Большая трагедия и для США, и для Украины заключается в том, что эти усилия могут быть подорваны.
Одним из важных аспектов моей работы в качестве спецпредставителя было то, что я работал исключительно по украинскому портфолио. Я должен был занять руководящую роль, я должен был выступать в поддержку этой политики, продвигать и распространять ее. Я должен был выступать с соответствующими заявлениями. Например, я должен был сделать заявление о незаконном захвате Россией украинских моряков. Если возникала какая-то проблема, я должен был немедленно реагировать.
В мае 2019 года я узнал, что у нас возникла большая проблема, которая мешала нам продолжать оказывать поддержку новому президенту Украины и бороться с коррупцией.
Проблема заключается в том, что, несмотря на то, что была единогласная позитивная оценка рекомендаций тех из нас, кто был в составе делегации в Украине на инаугурации Зеленского, в то же время президент Трамп получал другие посылы. Негативные посылы о Зеленском.
От бывшего президента, от бывшего генерального прокурора Украины поступали обвинения. И я понял, что эти обвинения оказывали негативное влияние на нашу политику, когда четверо из нас, кто были на инаугурации, 23 августа встретились с президентом Трампом.
Мы подчеркнули, что президент Зеленский олицетворяет лучший шанс для Украины преодолеть коррупцию, которая сковывала страну уже 20 лет. Но президент отнесся к этому очень скептически. Он сказал, что Украина - коррумпированная страна, "там ужасные люди, они пытались от меня избавиться".
И мне стало понятно, что, несмотря на позитивные новости и рекомендации, которые ему представила наша делегация, у президента Трампа было негативное восприятие Украины. Он получал другую информацию из других источников, включая мэра Джулиани, которая была негативной.
29 мая президент Трамп подписал поздравительное письмо Зеленскому, где содержалось приглашение в Белый дом. Однако прошло почти 4 недели, и мы никак не могли назначить дату. И я начал думать, что негативное восприятие президента Украины создавало некоторые сомнения и задерживало назначение встречи.
После того как на протяжении нескольких недель мы убеждали Украину в том, что это лишь вопрос графика, мне пришлось сказать президенту Зеленскому, что у президента Трампа есть другой канал поступления информации об Украине через Джулиани.
Я сказал Зеленскому, что он должен лично позвонить Трампу и убедить его в том, что он поддерживает проведение расследования, борьбу с коррупцией, как он и обещал во время своей предвыборной кампании. Я был убежден: если два президента просто поговорят, это сможет преодолеть то негативное впечатление об Украине, которое было у Трампа.
Через несколько дней старший советник Зеленского Андрей Ермак обратился ко мне и попросил связать его с Джулиани. Я это сделал, потому что понимал, что новое руководство Украины хочет убедить таких, как Джулиани, которые верят негативным посылам об Украине, в том, что все изменилось и что президент Зеленский заслуживает поддержки США.
Украинцы считали, что, если бы они только смогли поговорить и объяснить Джулиани, что они серьезно относятся к борьбе с коррупцией и к реформам, тот сможет донести это до Трампа, и исправят это негативное впечатление. Мне это показалось логичным, и я хотел помочь.
Однако я четко прояснил, что Джулиани - это частное лицо, что он не госслужащий, что он не представляет американское правительство. Я никогда не считал, что Джулиани высказывает точку зрения президента или действует по его указу. Наоборот, я считал, что информация пойдет в другом направлении - от Украины, через Джулиани, к президенту Трампу.
10 июля я написал Джулиани и попросил его о встрече. 19 августа мы встретились на завтраке.
С господином Ермаком и господином Джулиани я обсуждал возможное заявление президента Зеленского, которое могло быть сделано. Тогда я не знал о расследовании в Украине и задержке военной помощи.
Я был против задержки помощи Украине и надеялся, что мы сможем изменить ситуацию еще до того, как украинцы узнают об этом. Мне не была известна причина задержки, но я думал, что проблема может быть решена внутренне. 29 августа об этом стало известно украинцам.
Когда после 29 августа я говорил с украинцами об этой задержке, вместо того, чтобы посоветовать им что-то предпринять, я сказал: не стоит беспокоиться, это внутренняя американская проблема, и что мы работаем над тем, чтобы решить ее. Я не знал, что одновременно им говорят другие вещи.
Я не знал, что расследование по Burisma каким-то образом связано с Байденом. Я считал, что это совершенно разные вещи. На личной встрече с Джулиани 19 июля он озвучил мне "теорию заговора" в отношении вице-президента Байдена, которую я отверг. Я сказал, что знал его почти 30 лет, он честный человек, которого я уважаю. Я никогда не участвовал в каких-либо попытках подтолкнуть Украину к тому, чтобы она проводила расследование в отношении него.
Но теперь я понимаю, что идея расследования коррупции с Burisma рассматривалась как расследование в отношении вице-президента Байдена. Первое для меня было нормальным, второе - неприемлемым.
Белый дом Германия Дональд Трамп НАТО Франция
