Германия открывает денежный кран - The Economist
Каждый четверг в 5 часов вечера три десятка самых выдающихся экономистов Германии расчесывают волосы, прочищают горло и присоединяются в ZOOM к министерству финансов, чтобы в течение 90 минут обсуждать то, что думают его чиновники. Сессии, которые возникли в результате неформальной дискуссии о кризисе 19 марта, вдохновили ряд политических мер. (Олаф Шольц, министр финансов и вице-канцлер, иногда тоже присутствует.) Эти встречи также показывают, как далеко Германия отошла от своей карикатуры, одержимости дефицитом, The Economist.
3 июня коалиция объявила о пакете стимулов на сумму не менее 130 млрд евро (148 млрд долларов). Это следует за дополнительным бюджетом в 123 млрд евро, принятым в марте. Свежие займы могут достичь 6% ВВП в этом году. Тем временем Германия договорилась с Францией о том, что ЕС должен выпустить 500 млрд евро в виде общего долга для финансирования инвестиций в государства-члены, сильно пострадавших от COVID-19. Аутсайдеры, которые давно отчаялись от немецкой жесткости, оказываются в странном положении удивления.
В 2008 году немецкие политики предупредили о "грубом кейнсианстве", прежде чем неохотно передали нуждающимся странам финансовый стимул. На этот раз реакция была более быстрой, более масштабной и лучше спланированной. Увеличение пособий и сокращение налога на добавленную стоимость направлены на повышение потребления, и € 50 млрд было выделено на инвестиции. Политики проигнорировали (как они не делали этого в 2009 году) лоббирование мощной немецкой автомобильной промышленности на субсидирование людей для покупки автомобилей, кроме электрического типа. В 2010-2012 годах еврозона, по просьбе Германии, включила меры жесткой экономии в программы помощи и даже в национальные конституции, такие как "долговой тормоз" Германии (в настоящее время приостановленный), который ограничивает заимствование. Теперь Германия подписывается на большие, многолетние переводы. Поразительно, что этот триумф дискреционного накачивания над следованием правилам устраивает избирателей: 73% вернулись "взяв на себя большие долги". Что с ним случилось?
Катализатором, конечно же, является вирус. Германия находится в глубокой рецессии: производство и экспорт находятся в дыре, а 7,3 млн рабочих находятся в Курцарбайтергельде (недоплата), по сравнению с 1,5 млн. На пике в 2009 году. На европейском уровне легче мобилизовать поддержку для стран, пораженных пандемией, чем для (предполагаемых) перерасходов. И возрождение поддержки правительства, которое шесть месяцев назад, казалось, выдохлось, создает пространство для действий.
Тем не менее, основа уже была заложена. В последние годы экономическое мышление в Германии претерпело кардинальные изменения, говорит Йенс Судекум, профессор Университета им. Генриха Гейне в Дюссельдорфе. Пожилые экономисты, обучающиеся основанному на правилах "ордолиберализму", частично уступили более молодому, часто образованному за рубежом, с эмпирической экономикой и взглядами, которые прямо стоят в международном русле. В период с 2010 по 2015 год удвоилось количество немецких экономистов, которые сообщили, что налоговая политика может помочь стабилизировать экономику. И как комментаторы, новая волна вызвала оживленные дебаты по таким вопросам, как германский "черный ноль" (то есть отсутствие дефицита).
Прагматизм нового поколения приносит им известность среди политиков, говорит Кристиан Одендал, экономист Центра европейских реформ. При Шольце и его главном экономисте Якобе фон Вайцзеккере министерство финансов стало своего рода салоном; еженедельный Zoom вызывает постоянную переписку по электронной почте. Эту атмосферу культивируют такие чиновники, как Вольфганг Шмидт, старый союзник из родного города Шольца Гамбурга, и Йорг Кукис, бывший банкир Goldman Sachs. Кукис помог собрать франко-германский план, отчасти вдохновленный старым документом мозгового центра по американскому федерализму, который он призвал Шольца прочитать.
Как бы ни гудела сцена вокруг мистера Шольца, последнее слово остается за его боссом канцлером Ангелой Меркель. Подчиненные Шольца утверждают, что в его долгих беседах с канцлером ему присущи большие убеждения. Тем не менее, дома и за рубежом авторитет Меркель также ослаб, поскольку ее канцелярия, срок действия которой истекает после выборов в следующем году, уходит в прошлое. Это оставляет место для других, чтобы отметиться.
Изменения будут продолжаться? Не обязательно. Шольц входит в Социал-демократическую партию (СПД), но, как и Христианские демократы Меркель, он утверждает, что Германия может позволить себе ее щедрость, потому что она выплатила долги за долгие годы. В этом строгом высказывании, оспариваемом многими экономистами, нынешнее разорение является подтверждением фискальной прямоты, а не ее отрицанием. "Это не поворот, это необычная ситуация, которая требует сопоставимого ответа", - говорит Ларс Фельд, профессор экономики во Фрайбургском университете. Лукас Хафферт из Университета Цюриха отмечает, что опыт этого года мешает критикам долгового тормоза утверждать, что они препятствуют дефицитным расходам в кризисных ситуациях. И терпение консервативного крыла Христианских демократов будет иметь свои пределы. Ранним испытанием будут темпы сокращения задолженности. "Слишком ранняя консолидация была бы катастрофой", - говорит г-н Судекум.
Европейский аргумент немного отличается. Шольц начал говорить о гамильтоновых моментах, фискальном союзе и передаче налоговых полномочий ЕС. Тот факт, что расходы Германии будут только расширять пропасть со своими партнерами - Бундесбанк прогнозирует падение ВВП в этом году на 6%, что намного меньше, чем во Франции и Италии, - усиливает аргументы в пользу крупных трансфертов внутри ЕС. Немецкие экспортеры также нуждаются в европейской таможне. Правда, когда лидеры Европы начнут обсуждение фонда 19 июня, именно Меркель, а не Шольц будет вести переговоры.
Но часы тикают и у Меркель остается все меньше времени на должности канцлера. Шольц, скорее всего, добьется назначения на пост президента в следующем году. Если это так, он не предложит своему сопернику по ХДС открытую цель, пообещав игнорировать старые бюджетные правила. Но он, возможно, осмелится вывести дебаты за рамки традиционных фискальных проблем, таких как инвестиционный разрыв Германии, ее тревожно большая доля низкооплачиваемых рабочих мест и ее роль в Европе. Если ничего другого не произойдет, это будет означать перемены.
Бюджет Германия Доллар Университеты
