Комментарий: Разговор о харассменте в России неприятный, и это хорошо
Вокруг ряда либеральных журналистов вспыхнул скандал из-за харассмента. Публичное обсуждение подробностей домогательств - очень хороший признак роста самосознания российского общества, считает Лола Тагаева.
В российском Twitter - массовые сообщения о домогательствах и харассменте со стороны мужчин, часть из которых работали или продолжают работать в российских медиа, преимущественно либеральных. Обвинения в приставаниях и даже групповом изнасиловании были высказаны в адрес в прошлом сотрудника "Открытой России" Руслана Гафарова, работающего сейчас в Сбербанке, действующих сотрудников "МБХ Медиа" шеф-редактора Сергея Простакова и фоторедактора Андрея Золотова. В домогательствах также обвинилируководителя проектов Сбербанка Сергея Миненко, который ранее работал в изданиях Men?s Health Russia, "Мел", Газета.Ru и "Известия".
Кроме того, в комментариях рассказали, что к младшим сотрудникам и стажерам приставал ведущий "Дождя" Павел Лобков - он якобы навязчиво предлагал секс и трогал их без разрешения. Вскрылось много других, годами замалчиваемых личных историй, которые связаны с сексуальными приставаниями и некорректным поведением в отношении женщин, в первую очередь, в журналистской среде. В итоге, в русскоязычном сегменте Twitter и Facebook спорят между собой не только те, кто поддержал девушек, решившихся на трудные публичные признания, но и те, кто обвинил их чуть ли не в пиаре на интимных грязных подробностях.
Признак долгожданного оздоровления российского общества
Очевидно, что эти выяснения отношений с харассментом очень скоро появятся в эфирах государственных каналов и других пропагандистских ресурсов как якобы подтверждение морального разложения и отсутствия крепких духовных скреп в среде либеральной интеллигенции. Припомнят и подобные скандалы вокруг главных редакторов "Эха Москвы" Алексея Венедиктова и "Медузы" Ивана Колпакова. Либералов уже обвинили в том, что они ссорятся и ослабляют сами себя в ходе дискуссий в соцсетях.
На самом же деле, происходящее - отличный признак долгожданного оздоровления российского общества. С критики тех, кто "выносит сор из избы" начиналась и другая очень важная для российского общества тема - домашнего насилия. А то, что о харассменте говорят настоящие или бывшие сотрудники, в первую очередь, либеральных СМИ - ничего удивительного: развитие общества начинается среди наиболее прогрессивной части - той, что открыта к изменениям, прозрачности и честности.
То, что о харассменте не говорят в другого рода СМИ, не значит, что его нет - просто там никто пока не смеет об этом сказать публично. Эту ситуацию можно сравнить с раскрытием данных о заболевших коронавирусом: чем больше утаивается, тем более сложная ситуация.
История со Слуцким
Напомню, что именно журналисты либеральных СМИ оказались первыми в новой российской реальности, кто громко заявил о домогательствах со стороны депутата Госдумы Леонида Слуцкого: это были Фарида Рустамова из BBC, Дарья Жук с телеканала "Дождь", Катерина Котрикадзе с RTVi. В 2018 году эта история даже привела к недолгому, но бойкоту со стороны многих СМИ в отношении депутата.
Какова же была реакция консерваторов тогда? Слуцкий заявил, что эти обвинения - "заказуха" и "низкопробная провокация", его бросились защищать другие депутаты, также связавшие обвинения с политическим заказом. Так называемый "Женский клуб" Госдумы - неформальное объединение депутатов-женщин, представляющих все фракции - выступил с заявлением о "заранее срежиссированной операции по дискредитации" Слуцкого. Если кратко, то уровень дискуссии в парламенте о харассменте скатился до слов депутата Валерия Гартунга: "Знаете, если не оказываешь женщине знаков внимания, то она может обидеться".
Чем ответили обвиняемые в харассменте сейчас? Лобков извинился и признал, что "пришла новая этика с ее новыми определениями телесных границ и неприкосновенности", в то время как для него "границы телесной неприкосновенности остались на уровне 2000-х годов". Главный редактор "Дождя" Тихон Дзядко принес извинения всем, кого мог обидеть Лобков, пообещав, что эта ситуация "в самое ближайшее время будет разобрана и проговорена на телеканале". Простаков и Золотов сами уволились из "МБХ Медиа", нынешние сотрудники Гафаров и Миненко отстранены от работы в Сбербанке. Кроме того, "Новая газета" выступила с заявлением, что приняла регламент против психологического и сексуального насилия. Он предполагает, что в редакции появится Этическая комиссия.
Среди очевидных, но требующих проговаривания постулатов о недопустимости любого сексуального подтекста на работе есть в тексте "Новой" и такое примечательное заявление: "В журналистской среде (да и не только в ней) бытует мнение, что сотрудники издания - это большая семья, а в семье выносить сор из избы нельзя. По масштабам домашнего насилия в России и в мире мы знаем, что это не так".
Харассмент - это всегда, в том числе, про неравенство сторон
В случае с проблемой домашнего насилия понадобилось несколько лет просто на то, чтобы сделать ее видимой для общества, проговорить много раз, чтобы признать факт, что жертва не виновата - виноват всегда агрессор. Только потом появились места, куда можно прийти за помощью, а законопроект о профилактике домашнего насилия был внесен в Думу. То что, сейчас просто неприлично эту проблему не признавать, - еще пять лет назад это невозможно было даже представить. Тема харассмента станет "вторым домашним насилием". Все начинается с разговора об очень неприятной теме, которую хотелось бы избежать и не выносить за пределы избы.
Следующий шаг: давайте уже честно признаем, что харассмент - это всегда, в том числе, про неравенство сторон, а не какой-то там флирт с коллегами. Харассмент - это когда один человек по отношению к другому находится в позиции власти: явной или косвенной. Подчиненная или студентка не сможет защитить себя из-за боязни за свое положение.
Рискнул бы Павел Лобков шутить и флиртовать с главным редактором телеканала Тихоном Дзядко? А Простаков - приставать не к стажеркам, а главному редактору своего медиа Веронике Куцылло? Преподаватели МГУ в недавнем скандале, кажется, тоже домогались зависимых от них студенток, а не ректора Садовничего. И, в конце концов, стал бы депутат Слуцкий приставать к спикеру Госдумы, а не к журналисткам? Конечно, нет.
Харассмент, как и домашнее насилие, это способ давления на жертву в рамках получения необходимого для себя результата. А давит ли жертва на агрессора? Как разобраться? Для этого надо проводить образовательные мероприятия, прописывать порядок отношений между сотрудниками и вводить прозрачные и защищенные схемы проверки фактов домогательства. Но для начала нужно о проблеме громко заговорить. И самые бесстрашные это делают.
