Интервью с Андре Асиманом, автором романа «Зови меня своим именем»

Автор одной из самых душераздирающих любовных историй нашего времени Андре Асиман рассказывает Vogue о «Найди меня» - продолжении «Зови меня своим именем», которое наверняка станет не менее успешной кинематографической историей, чем предшествующая ей лента.

Роман «Зови меня своим именем» был написан в 2007 году, а его экранизация, вышедшая через десять лет, превратила вас во всемирно известного автора, а книгу в бестселлер. Как воспринимают «Найди меня» с момента ее выхода в октябре прошлого года?

Фантастически! Я очень доволен и у меня нет никаких жалоб по этому поводу. Люди, которых поразила первая часть, особенно отзывчивы по поводу продолжения. Но я думаю, что было много неожиданностей и разочарований, потому что они ожидали, что сюжет продолжится исключительно в мире Элио и Оливера. Но я не пошел по этому пути. Несмотря на это, многие читатели пишут мне каждый день и рассказывают, что они чувствовали после прочтения: плакали ли они или презирали, оправдались ли их ожидания или нет. В конечном итоге все они думают, что я сделал правильное решение...

Вы всегда думали, что эта история нуждается во второй части?

Да, и тем более, увидев, как книга была истолкована. Я понял, что читатель предполагает, что главные герои больше никогда не будут вместе, но на самом деле это не то, как я завершил книгу или как я понял ее окончание. Элио больше всего боится, конечно, того, что Оливер уходит. Но дело в том, что Оливер не сказал, что уходит. Это просто воображение Элио. Вот почему мне нужно было уточнить этот аспект, и я был очень рад, что смог это сделать. Люди склонны не понимать счастье, когда они его испытывают. Осознание приходит уже тогда, когда то, что делало их счастливыми уже отсутствует в их жизни, и поэтому они балуются ностальгией. Вот почему большинство песен о любви не о «о, я так счастлив с тобой», а скорее о том, что «я не с тобой, и я скучаю, потому что был счастлив».

«Зови меня своим именем» - это история любви, со всем напряжением и драматизмом, которые полностью погружают в сюжет. Как бы вы описали «Найди меня»?

Я думаю, что во втором романе люди наконец-то находят обещание чего-то близкого к счастью. Но они делают это, исследуя вещи, которые никогда не ожидали увидеть в своей жизни, и они не могут поверить, что они там, прямо перед ними.

Сэмюэль, отец Элио и один из главных героев второй книги, - один из персонажей, который больше всего впечатляет публику и читателей из-за того, какой он отец, непосредственно, благодаря его последней речи, которую он произносит Элио. Почему вы решили, что он был хорошей отправной точкой для продолжения истории?

Потому что мы все ожидаем чего-то рационального, а он - полная противоположность. Как я уже рассказывал, я ехал в поезде, это был прекрасный день, и рядом со мной сидела красивая женщина, и мы разговаривали. Она сказала мне, что собирается навестить своего отца, и она вдохновила меня; когда она вышла из поезда, я понял, что хочу написать о ней. Все получалось естественно, потому что я очень увлекаюсь, когда пишу - иногда все превращается в беспорядок, иногда мне это нравится. В «Зови меня своим именем» есть много сцен, которые я написал, и сказал себе: «редактор захочет их вырезать наверняка», но я все равно включил их. В моей жизни было много случаев, когда я что-то писал и думал: «Никто никогда не захочет читать это», и тогда оказывалось, что это один из отрывков, который читателям нравится больше всего.

В «Зови меня своим именем» есть определенный контекст, который помещает действие в начало восьмидесятых в Италии. Тем не менее, в истории отсутствуют какие-либо ссылки на социальную политику, законодательство, касающееся гомосексуализма, или на то, имеет ли ЛГБТ-сообщество те же свободы, что и гетеросексуальные люди. Почему вы выбрали этот путь?

У меня крайняя антипатия к фактам. Но я и не антиреалист. Например, в фильме есть разговор о политике [диалог семьи Перлмана с гостями], который никогда не появится в моих книгах, потому что я этого не делаю: я не позволяю реальности войти в методы, которые я использую для создания сюжета. Я предпочитаю, когда полностью отсутствует контекст того, что происходит в мире, а где-то просто сидят и разговаривают два человека, и имеет значение только то, что с ними происходит. Я гораздо больше обеспокоен созданием места встречи, где нет ссылок на настоящее, потому что все остальное - внешние факторы. «Зови меня своим именем» мог бы быть романом о том, что отец ненавидит, что его сын гей. Или романом, где люди смеются над гомосексуалистами, запугивают или даже убивают их. Я мог бы учитывать тот факт, что в течение этого периода, в середине восьмидесятых, против них происходили огромные насильственные движения. Но я этого не хочу. Я хочу, чтобы люди представляли, что два человека могут быть совершенно счастливыми и жить довольными и влюбленными.

В одном из интервью вы упоминали, что что-то в сценарии - чего не было в книге - удивило вас. Это был разговор между родителями Элио, в котором они говорили о «новой болезни», распространяющейся среди ЛГБТ-сообщества и имеющей отношение к СПИДу. Правда ли, что вы просили удалить эту сцену из ленты?

Да, но я это сделал по определенным причинам. Дело в том, что это было эстетически неправильно: я не хотел, чтобы казалось, что родители Элио знали об их отношениях. И я не хотел, чтобы зрители знали, что родители тоже знают. Я хотел, чтобы разговор с отцом был совершенно спонтанным и удивительным как для Элио, который считает, что он может обмануть своего отца, так и для зрителей. И это получилось очень драматично, потому что никто не ожидал, что отец что-нибудь поймет. Вот почему я сказал, что тот диалог никогда не сработает.

В прошлом году во время конференции в Мадридской киноакадемии, вы говорили, что думали о другом конце истории? Как вы себе его представляли?

Конец был не концом, а кульминацией. По сути, потому что у меня не было много времени, чтобы закончить книгу, но я хотел убить Оливера.

Я хотел бы узнать больше о происхождении вашей работы. Вы родились в Египте в сефардской семье и выросли в городе Александрия. Когда вы впервые почувствовали желание написать?

Это случилось, когда мне исполнилось десять. Я ничего не помню, кроме того факта, что это была история о рабе, который избежал страданий, и что было уже темно, когда я показывал это своему отцу, и он меня похвалил. К 14 годам я писал рассказы и стихи, а в 20 я написал свой первый роман, который я никогда никому не показывал.

Вы находите вдохновение в событиях, которые происходят сейчас, или живете прошлым, когда речь идет о писательстве?

Второй вариант, абсолютно. Я вижу вещи либо в ретроспективе, либо по памяти. Меня больше всего вдохновляют места, но также и воспоминания, которые они несут. И когда я снова вижу их через некоторое время, и всегда разочаровываюсь, потому что то, что я вспомнил, было лучше.

Мы живем в неопределенные времена, так как, по вашему мнению, это повлияет на то, как мы видим и читаем истории, написанные для людей?

Я думаю, что это будет не легко. Как авторы, мы, несомненно, рассмотрим идею написания о коронавирусе. Думаю, что когда происходит трагедия, не следует ничего делать слишком быстро. Будь то Титаник, 11 сентября или нынешний кризис. Можно писать об этом в газете, журнале или тому подобном, но не превращать это в выдумку, потому что еще слишком рано.