Анастасия Шевченко: "Это издевательство сделало меня более узнаваемой и закалило"
Как чувствует себя человек после двух лет домашнего ареста? Спустя сутки после приговора суда в Ростове-на-Дону активистка "Открытой России" Анастасия Шевченко дала интервью DW.
Что испытывает и думает человек, просидевший больше двух лет под домашним арестом? 18 февраля суд Октябрьского района Ростова-на-Дону осудил активистку "Открытой России" ("Открытки") Анастасию Шевченко за участие в деятельности организации, признанной нежелательной на территории РФ, на четыре года лишения свободы условно. "Очень суровое наказание за дебаты и семинар", - сказала сама Шевченко в интервью DW. Мы спросили ее о том, как преследования изменили ее, а также о том, как изменилась страна, которую она не видела два года.
DW: Вам не давали сказать ничего публично, не разрешали общаться. Что первое вам теперь хотелось бы сказать публично?
Анастасия Шевченко: Дело в том, что мне и сейчас особо нельзя говорить публично. Потому что этот приговор, с которым я абсолютно не согласна, оставляет меня несвободной, заложником этой системы. Фактически запрещены - я не видела пока сам текст приговора, но насколько я смогла услышать - какое-либо появление в политике: проходить мимо митингов, участвовать в массовых собраниях и мероприятиях. И по высказываниям политическим там тоже что-то было. Надо с текстом приговора ознакомиться. Адвокаты меня просили быть крайне осторожной и, если я начинаю вести свой блог, рассказывать только о том, как я делаю макияж или качаю попу, извините.
Высказаться очень хочется, конечно. Но кое-какая возможность все же у меня была - я все время писала книгу и фактически закончила ее в день приговора, до того, как меня увезли в суд. И там я высказывалась и о политической ситуации в стране, и о своем домашнем аресте, о том, как ко мне относились следователи, инспекторы, судьи. Теперь только не знаю, как ее выпустить.
- Расскажите о книге: вы для какого-то издательства писали ее или просто потому, что хотели ее написать?
- Нет, не для издательства. Буду искать его. Когда тебя запирают - больше года мне нельзя было выходить на улицу и с кем-то общаться - получается жуткий дефицит. Ты в принципе теряешь все социальные связи, нет друзей рядом, по интернету ты тоже ни с кем говорить не можешь. Круг общения замыкается: семья, адвокат и следователь. Была потребность: хочется что-то написать в соцсетях, выложить фотографию - а некуда. И я начала писать - сначала для себя. И первые страницы когда перечитывала, видела: нет, так книгу не пишут. Но потом поняла, что мой опыт такой печальный, он может кому-то пригодиться. Сейчас все больше людей под домашним арестом и вообще под арестом за политические взгляды. В общем, это мой дневник, где я разговариваю с читателем, рассказываю, что со мной происходило.
- А что с приговором - вы будете его обжаловать? Что говорят ваши адвокаты?
- Мы с адвокатами хотим его увидеть. Мы не расслышали половину из того, что было сказано. Судья говорила очень быстро и тихо, в маске - она читала шесть часов. Обжаловать можем не только мы, но и прокуратура. Они тоже могут быть недовольны этим сроком. Нельзя быть счастливой от того, что тебя приговорили к четырем годам условно, плюс испытательный срок, плюс наложили ряд ограничений. Я еще сейчас под подпиской о невыезде. Это прибавляется к более чем двум годам домашнего ареста. Фактически шесть с чем-то лет, плюс я еще в изоляторе была...
- И четыре года ограничений, то есть суммарно десять лет вы будете ограничены в правах?
- Нет, четыре года условно и четыре - испытательного срока идут вместе. Плюс еще более полугода до этого они следили за мной. Не только дома у меня камера установлена была, но и на улице - везде, где можно было. Какое-то очень суровое наказание за дебаты и семинар.
- В условиях наложенных на вас ограничений - какие у вас планы на будущее?
- Пока у меня план пойти в кино и в торговый центр с детьми (смеется), потому что они рады, что наконец с мамой можно куда-то ходить. Я ищу работу, с утра просматривала вакансии. Надо посмотреть приговор: запрещена ли мне какая-то трудовая деятельность.
Но тем не менее цели такие: работать и оставаться активной в общественной жизни и города, и региона, и страны. Потому что столько людей меня поддержали и столько писали письма. Сейчас я зашла в "Фейсбук", и это так трогательно - два года я туда не заходила - люди все это время писали мне сообщения, поздравляли с днем рождения, с праздниками, хотя знали, что я не отвечу. И вот я пишу им, а они в ответ: "Как здорово, что ты можешь ответить". Я как-то должна оправдать ту поддержку и любовь, которую люди отдавали. Поэтому я ищу себя. Меня же явно устраняют из поля политики. Буду искать себе другое поле.
- А вы понимаете, почему это коснулось именно вас?
- Я думаю, что они увидели с моей стороны конкуренцию. Но, если честно, я этого не понимаю, потому что вот это все издевательство сделало меня только более узнаваемой и сильнее морально, закалило.
- И семью тоже?
- Да уж, дети - я не знаю, как они вчерашний день пережили. Это было очень тяжело. Странная в целом борьба - я не переоцениваю своих преследователей, мне кажется, там не было особо умных планов. Действовали интуитивно и хотели уничтожить, а получилось как обычно.
- А про новую социальную сеть Clubhouse, где можно разговаривать, вы уже слышали?
- Я слышала, но проблема в том, что я катастрофически в цифровом плане отстаю от жизни. Мне сейчас все дочь показывает. У меня странные ощущения: когда кто-то звонит, я беру трубку и оглядываюсь в страхе - вдруг кто-то увидит, что я разговариваю по телефону. Я отвыкла, у меня телефона просто нет. Сегодня займусь покупкой телефона. Мне рассказывали и про TikTok, который появился, пока я не могла пользоваться интернетом. В общем, надо все осваивать. Я обязательно, с удовольствием - у меня жажда по общению.
- Два года вы следили за тем, что происходит. Как, по вашим ощущениям, за эти два года изменился мир, изменилась Россия, как жизнь изменилась вокруг? Что-то, на что другие могли не обратить внимания, потому что находятся в этом каждый день...
- Домашний арест, если честно, такая мера пресечения, которая дает тебе возможность сконцентрироваться на чем-то важном. Я не распылялась на обсуждения и споры в соцсетях. Каждое событие рассматривала, анализировала. Если тот день, когда к нашей семье пришли с обыском, был чем-то важным в масштабах города и даже в масштабах страны, то сейчас обыск для России, спустя два года - это вообще не событие. Что-то рядовое. В новостях можно прочесть целые списки: к этим, к этим и к этим пришли с утра с обыском. Многие активисты сидят, у многих условные сроки. Вот мы вчера с Юлией Галяминой (муниципальный депутат в Москве. - Ред..) встречались и вместе фотографировались, и я ее спросила: "У вас сколько?" Она говорит: "Два". Мы обе условно осужденные и обе - ни за что.
Жутким для меня событием было внесение поправок в конституцию. Меня останавливали люди на улице, когда разрешили гулять и спрашивали: "Вы пойдете голосовать?". Я говорила, что пойду. "Против? - Да, конечно, против". Под шумок протащили эти изменения. Не знаю, была ли массовая реакция - мне кажется, что не было. Вообще много произошло, и я с пессимизмом смотрю на предстоящие выборы в Госдуму. Перекрыты все ходы, боюсь, что мы выберем сплошную "Единую Россию", как обычно.
- А что думаете об Алексее Навальном?
- Я, если честно, отдельно переживаю за Олега Навального, которого постоянно таскают за брата, и уже второе уголовное дело у него. Его только освободили, когда арестовали меня. Хотелось с ним встретиться, мы переписывались раньше. И вот он снова сидит. Алексей Навальный - ну это геройское поведение: выжить после тяжелейшего отравления, вернуться, сесть в тюрьму... Тут только поддерживать остается его, его жену и семью.
- Как вас встречали ваши друзья, знакомые и соседи после приговора?
- Я пока не встречалась со многими. Я поздно вернулась из суда, мне поздно сняли браслет. Мне кажется, начальник ФСИН радовался тому, что мне его сняли, больше, чем я. Постепенно с друзьями буду встречаться. Поддерживали те, от кого не ожидали. Даже стоматолог моей дочери во время суда писал, чтобы она маме передавала привет. Родственники молились и заказывали службы - в ход пошли все способы, чтобы только выцарапать меня. Появилось очень много новых друзей, хочу сказать, таких кайфовых, среди молодежи ростовской. И я смотрела, кто в суд пришел - много незнакомых для меня людей, хочется со всеми встретиться и поблагодарить.
