Впервые опубликовано неизданное стихотворение Владимира Набокова о Супермене
Литераторы впервые опубликовали неизданное стихотворение Владимира Набокова о Супермене. Оно появилось в литературном приложении Times и рассказывает о переживаниях героя американских комиксов из-за невозможности иметь детей с Лоис Лейн.
С персонажем своего будущего произведения писатель познакомился благодаря сыну, который любил графические новеллы. В 1942 году Набоков отправил стих редактору The New Yorker Чарльзу Пирсу отметив, что испытывает "ужасающие трудности и страдания, овладевая новым для него языком". Он хотел получить за работу "гонорар насколько возможно адекватный для его русского прошлого и нынешних агоний". Однако в публикации ему было отказано из-за возможного непонимания читателями и проблем с текстом. Спустя много лет эти стихи были найдены в папке в библиотеке Йельского университета литератором Андреем Бабиковым.
"Пирс и представить себе не мог, что отказ The New Yorker в публикации, возможно, первого в истории стихотворения о Супермене будет означать, что оно нигде никогда не появится. Он также не мог предвидеть, что его автор к концу 50-х станет всемирно известным писателем", - рассказал эксперт.
Издание "Мир фантастики" подготовило перевод находки на русский язык.
Печаль Человека Завтрашнего Дня.
Я на нее любуюсь сквозь очки,
иначе портят вид супер-зрачки:
и легкие, и печень видно мне -
пульсируют, как осьминог на дне,
между костями. Изгнан в этот мир,
как тезка Кент, о ком писал Шекспир,
я вовсе не горжусь, надев трико,
могучей грудью, крепким кулаком,
игривым чубом выше синих глаз,
поскольку должен я признать сейчас
мой роковой предел... Не в том он, как
Фантазию удерживает Факт,
а потому не может быть мой дом
в Баварии, к примеру; и не в том,
какое ремесло я изучил,
а в горестном неравновесьи сил.
Я молод, силой жизни наделен
и, как нормальный юноша, влюблен -
но должен свое сердце я смирить,
иначе в браке я могу убить.
В порыве страсти я бы, как вулкан,
разнес невесту, номер, ресторан,
еще один, поменьше, за углом,
пяток машин - и, дай бог, все на том.
А коль она переживет ту ночь -
каких родим мы сына или дочь?
Какой кошмар явиться может нам,
размазав акушеров по стенам?
В два года он начнет крушить столы,
ломать ступени, пробивать полы,
в четыре будет он на дно нырять,
в пять лет - в горящей топке отдыхать,
к восьми начнет считать он поезда
игрушками, а к девяти годам
врагов моих на волю пустит он,
я с ним сражусь - и буду побежден.
Вот почему, летая в небесах,
в плаще, трико и боевых трусах,
ловя воров, я остаюсь угрюм
и хмуро подбираю свой костюм,
чтоб появился вновь верзила Кент
и плащ убрал великий Супермен.
Когда она у памятника мне
в Центральном парке шепчет в тишине:
"О, Кларк, он просто чудо!", я молчу.
Всю жизнь таким, как все, я стать хочу.
