«У нас очень плохо образованные элиты»: Дуня Смирнова о слабых местах российского общества
29 ноября на «Первом канале» стартовал многосерийный плутовской романс Дуни Смирновой «Вертинский», премьера которого впервые состоялась 13 сентября в онлайн-кинотеатре «Kion». К премьере на первом подоспело свежее интервью Смирновой в шоу «Осторожно, Собчак&33;». Впрочем, судьба легендарного русского шансонье, выведенная режиссером в дорогостоящей 8-серийной пикареске, меньше всего волнует наследницу Анатолия Собчака. А вот политические связи Смирновой, которая до брака с Чубайсом успела поработать спичрайтером в партии «Союз правых сил» и приятельствовала с Немцовым и Кириенко, стали отправной точкой для разговора о проблемах российских элит, невротизации общества и о властолюбии Того-Кого-Нельзя-Называть.
На вопрос о возможности серьезных политических переломов в России Смирнова ответила отрицательно, отметив, что мелкие перестройки, ведущие к глобальной смене парадигмы, происходят не только в России, но и по всему миру.
«У меня нет ощущений, [что в России все идет к революции]. Мне кажется, что мир в целом сейчас находится в очень странном периоде, когда одна парадигма заканчивается, и начинается новая. А устаканится это все не скоро и не сразу. Мы стоим на пороге новой цивилизации. Она, безусловно, будет вырабатывать новые общественные договоры, которые будут касаться гендерной повестки, международных отношений, общечеловеческих проблем (климатических изменений). Это тектонические сдвиги. С одной стороны, время очень интересное, а с другой стороны, самой хотелось бы оказаться во временах поспокойнее. Человечество догадалось, что оно въезжает во что-то новое. Но что это за новое, человечество еще не знает. Поэтому революция в том виде, в котором она произошла в 1917 году - я ее не вижу. А вот огромное количество странных полускрытых неотрефлексированных революций происходит уже сейчас».
В свете этих глобальных изменений консервативные тенденции несут реакционный характер - старое и хорошо знакомое отчаянно сопротивляется неизведанному новому.
«Очевидно, что сейчас происходит что-то новое с национализмом, с неким национальным обособлением. Внутри интеллектуальных кругов разных стран происходят попытки настоять на некоей индивидуальности опыта страны. Всякий право-консервативный дискурс, который всплыл из-под воды - он тоже с этим связан, с отстаиванием самости, отстаиванием прежнего. Поскольку наступает новое. Меня в этом смысле ничем не поразил манифест Богомолова, но меня поразила реакция на него».
На вопрос Ксении Анатольевны о качестве, которое российскому обществу следовало бы отрастить во избежание социально-политических потрясений вроде Революции 1917 года, режиссер указала на низкий уровень образования. Причем не народного.
«Как правильно сказал великий русский поэт Тимур Кибиров: в России может быть только один национальный проект - просвещение. У нас образования не хватает. Всегда. Я говорю о качестве образованности элит. У нас очень плохо образованные элиты. И нам это чрезвычайно мешает. Россия сложная страна. Сложное общество. Совсем не примитивное. Очень большое, разноукладное. И для того, чтобы ею управлять, не губя ее, нужно большое знание истории прежде всего, ну а также русской философии и так далее и тому подобное».
К интеллектуальной элите России Смирнова причисляет режиссера-документалиста Марину Разбежкину, предпринимателей Сергея Адоньева и Андрея Комарова, а также специалиста по цифровой этике Сергея Жданова.
Когда речь зашла о раздоре с журналистом Андреем Лошаком, который искажал смысл слов Чубайса, Смирнова призналась, что уже давно перестала быть «своей» в леволиберальных кругах. Причиной всему стала «их» утомительная одержимость политической повесткой и конкретно Путиным.
«Эта привязанность к политической повестке стала меня утомлять тем, что, мне кажется, они все помешались на Путине. Путин у них живет под диваном. Под подушкой у них Путин. В колыбели вместо ребенка у них Путин. Они открывают холодильник, оттуда на них смотрит Путин. Они сами себя окружили Путиным и ни о чем другом не хотят ни думать, ни разговаривать. Владимир Владимирович Путин не занимает в моей жизни такого места, которое он занимает в их жизни. Поэтому с очень многими из этих людей мне стало не о чем разговаривать».
