"Зачем нам Лукашенко в Белоруссии? Зачем нам лучший друг Назарбаев в Казахстане?"

Русская весна продолжается. Новороссия стала реальностью. Украинство - болезнь, а Украина - антирусский проект, и она уже мертва. В перспективе может встать вопрос о воссоединении с Россией и других исторических земель на постсоветском пространстве. Такие резкие суждения высказал руководитель Крымского филиала Института стран СНГ Андрей Никифоров в беседе с обозревателем ПолитНавигатора Валентином Филипповым.

Валентин Филиппов: Здравствуйте, Андрей. Андрей Никифоров: Добрый вечер, наверное, или день.

Валентин Филиппов: Или то, когда будут смотреть. Андрей Никифоров: Доброго времени суток.

Валентин Филиппов: Есть уже такая традиция - подводить итоги Русской весны. Скажите, по Вашему мнению, Русская весна закончилась? Андрей Никифоров: Я считаю, что Русская Весна началась, занялась, но была прервана заморозками. По всей видимости, такие заморозки будут ее время от времени прерывать. На самом деле, мы находимся пока в самом начале этого процесса. Если мы говорим о Русской весне в масштабах Новороссии, которую я бы, например, видел гораздо шире, чем даже та территория Украины, которую принято называть Юго-Востоком.

Валентин Филиппов: То есть, Вы немножко, наверное, замечаете какие-то молдавские территории... Андрей Никифоров: И везде, где русские, восточные славяне, то есть, русские проживают вот такими вот компактными большими группами, где существуют такие вот колонии русские, где вообще русские оказались в этническом меньшинстве, но это не диаспора, не рассеяние, а именно такое укорененное бытование.

Вот это то, что, собственно говоря, является некоей альтернативой развития Русского мира тому, что иногда предлагается как своего рода такая культурная добавка к так называемой евразийской интеграции. Когда интегрироваться предлагают элитам в большей степени, чем разделенному народу.

А вот Русская весна, на мой взгляд, это как раз совсем другой, в какой-то степени, трудно сочетаемый с первым ход. Когда сам народ восстанавливается, когда происходит то, о чем Бисмарк когда-то говорил, что русские, как их не разделяй различного рода пактами, они как ртуть все равно собираются вместе. Вот, на мой взгляд, мы увидели начало именно этого процесса.

Валентин Филиппов: То есть, прерван он был именно элитами, в таком случае получается? Андрей Никифоров: Ну, в какой-то степени, да. Потому что для элит это было неожиданно. То есть, я думаю, принимая какие-то реактивные движения, вряд ли их можно назвать такими концептуальными, они далеко не все последствия могли себе представить и, тем более, их просчитать. И вот когда стало ясно, что вот эта стихия, она поднимается, и вот-вот может вообще вырваться за рамки разного рода плотин...

Там украинская государственность ладно, Бог с ней. Ну, там возникают вопрос: А зачем нам Лукашенко в Белоруссии? Зачем нам лучший друг Назарбаев в Казахстане? Можно и без них, по большому счету. Зачем за ними хвосты заносить?

Валентин Филиппов: Не. Ну, они нужны, чтоб было кому нести ответственность, если что. Мне так кажется. Андрей Никифоров: Мне кажется, что они просто партнеры, способные говорить с кремлевской элитой на одном языке. А вот даже те, кого в лидеры выносят события Крымской весны, Русской весны, - это люди другого совершенно склада, это люди, с которыми очень трудно найти общий язык. У них другие ценности, у них другие приоритеты. И Вы видите, что со многими, кого как бы даже через масс-медиа, в какой-то степени, обласкали, диалог не ведется. Потому что, просто нельзя с ними разговаривать как с какими-то мультимиллионером, миллиардером или представителем чьей-то там постсоветской династии.

Валентин Филиппов: А ведь после заморозков Русской весны майская гроза должна быть. Андрей Никифоров: Ожидаемое явление. Майская гроза когда-нибудь обязательно грянет.

И тогда мужик как раз и перекрестится. Раньше и не ждите. А вот сколько до этой майской грозы - вот это уже вопрос. Здесь время-то идет не в астрономическом измерении. И время, вообще, историческое оно имеет такое свойство. Оно неодинаково протекает по всей протяженности вот этой хронологической. Где-то оно ускоряется, когда мы стремительно преодолеваем целые эпохи в считанные дни. А где-то оно, такое впечатление, что топчется на месте.

Поэтому, прогноз такой, что джинн уже из бутылки вылез. И мы уже как бы вступили вот в это полосу, уже пошел процесс. А вот с какой скоростью и через какие этапы он будет проходить, вот это зависит от многих факторов, в том числе и от нас с Вами.

Валентин Филиппов: Хорошо. Ну, вот на сегодняшний день. У нас образовалась на границах совсем другая Украина. То есть, не говоря о том, насколько она жизнеспособна, нежизнеспособна, это Украина, несущая опасность и не идущая ни на какое сотрудничество. Которую, я не знаю, с трудом можно назвать партнером. Ну, в конце концов, партнером можно назвать только в том объеме, в каком насильника насилуемая жертва может назвать половым партнером. Что делать вот с этой постоянной украинской угрозой, которая нависает над Россией? Андрей Никифоров: Ну, мне довольно сложно рассуждать с позиции российской элиты, потому что я тоже люблю футбол, иногда даже в него играю. Но не с помощью покупки там футбольного клуба Челси, ни иными способами. Так вот, если говорить об Украине, то это ж некий фактор....

Ведь, на самом деле, это, конечно, связанные вещи, потому что это служило импульсом, который где-то ту же самую российскую политическую элиту, по крайней мере - некоторых, самых ярких ее представителей, самых, я бы сказал, перспективных, подвиг все-таки на решительные действия, которые подтолкнули и запустили процесс Русской весны. Но, не более того. Потому что все остальное, на мой взгляд, как человека, который очень долго занимается украинским вопросом, все остальное не очень интересно. Дело в том, что Украина всегда была такая, как сейчас.

Валентин Филиппов: Ну, сейчас она официально, как бы, перестала быть правопреемницей УССР. Андрей Никифоров: Вы знаете, вот как Юлию Тимошенко отмыть от всех белил, румян и так далее, в которые ее постоянно закатывают.

Валентин Филиппов: Бабушка будет. Андрей Никифоров: Вот. Так вот, Украину, по сути дела, окунули в такую горячую воду, и она вышла в своем виде без макияжа. Но все 23 года до этого она была под макияжем точно такая же, как и сейчас. И все это делалось, только делалось это исподтишка, делалось это с оглядкой, с какими-то оговорками. Иногда с такой ехидцей, с такой дулей в кармане. Но никогда ничего другого Украина не представляла, как то, что представляет она сегодня. И, на мой взгляд, вот эта определенность, которая имеется сейчас, она гораздо более, ну, скажем так, выгодна нам, чем та какая-то двусмысленность, которая имела место сравнительно недавно.

И то, что приходилось доказывать, иногда буквально, там, не знаю, доходя до кипения, что Украина - это природный враг, это проект, придуманный с самого начала, и всегда направленный против России, против ее интересов. Вот это не готовы были воспринимать.

Когда такие вещи начинаешь говорить, то впечатление, что говоришь банальности. А еще года три тому назад, ну, скажем так, воспринимали иногда скептически, иногда как бы с этаким пониманием, что, ну, это у Вас накипело, а на самом деле, все совсем не так.

Валентин Филиппов: Ну, ладно. Может оно и так. Но Украина переродилась., Андрей Никифоров: Нет, никуда она не переродилась, еще раз подчеркиваю. И с самого первого как бы шага существования этого проекта, когда еще украинцев не было, то есть еще не было кого так называть. И территория Украины еще непонятные очертания имела. Но уже тогда это задумывалось именно как своего рода такая антироссийская акция. И всегда на протяжении там пары веков, скажем, существования этой акции ее использовали те силы, которые пытались ослабить или каким-то образом навредить России.

Можем просто экскурс сделать, и Вы убедитесь, что это именно так. И сейчас происходит то же самое. То есть, востребован этот проект исключительно внешними силами, которые пытаются Россию остановить, прижать, создать ей дополнительные трудности. Внутри существует некая отзывчивость, внутри этого пространства, на подобного рода акции. Я бы не сказал, что это связано только с украинскими элитами. Что-то и в самом социуме такое имеется, что позволяет терпеть подобного рода приемы, так сказать.

Валентин Филиппов: Ну, ощущение, что у тебя за спиной никого нет, возможно. Вот, если говорить, например, о жителях Одессы, Николаева, Херсона. Да? Андрей Никифоров: Понимаете, вот украинство - оно как болячка, ну, это болезнь, имеет разные стадии и разные степени. И можно легко заметить, что выше эта степень украинства, этой болезни, там, где дольше держалось польское влияние. Очень легко можете проанализировать. Галиция дольше всего находилась под польским влиянием, там эта болезнь в самой острой форме. Новороссия практически не испытала, этого и здесь эта болезнь, она тоже как бы сюда занесена, но она как бы вторична уже здесь. И она не имеет здесь глубоких корней.

Эта ситуация не последних двух с половиной десятилетий, это было создано еще большевиками, вот в рамках этой политики коренизации. То есть, этой политике почти уже 100 лет. И за это время представьте, как можно было замусорить мозги людям, у которых есть, я еще раз подчеркиваю, где-то вот внутренне такое убеждение, что они другие. Причем, они действительно другие, но насколько. Как бы это внутривидовые или межвидовые отличия. Вопрос-то принципиальный.

Валентин Филиппов: Ну, хорошо. Ваши прогнозы: судьба Донбасса, судьба Одессы. Андрей Никифоров: Дело в том, что опять же. Вот все эти события они позволили Новороссии из такой латентной фазы развития, в которой она находилась, выйти в реальную фазу. То есть, уже она проявилась. Уже есть герои Новороссии, есть жертвы на алтарь этой идеи, есть счет от Новоросии тем, кто сейчас ее таким вот образом подвергает жесточайшим репрессиям. Ну, это как вот росток, который попал уже в почву. И пусть даже сверху накатан асфальт, но он обязательно этот асфальт пробьет.

Я опять не буду говорить о времени. Время в значительной степени, когда это наступит, зависит от того, что мы будем делать. Но, неизбежно на месте этой мифологемы под названием Украина, мы увидим, так сказать, здание Новороссии, которое вырастет из обломков этой украинской фантасмагории. И, в общем, по всей видимости, покажет и России определенные примеры, в какой-то степени, может, перезапустит в целом Русский мир.

Валентин Филиппов: А Украина не погибнет от того, что она сейчас балуется с меджлисом и пытается возродить ханство некое, думая, что она будет этим управлять? Андрей Никифоров: Украина от этого не погибнет, потому что она уже погибла. То есть, на самом деле, уже нет ничего. Ну, это зомби.

Это зомби, которого как бы сумели каким-то образом гальванизировать, и только за счет этого гальванизирования, таких разрядов, которые извне приходят, он как бы демонстрирует еще какие-то признаки жизни, хотя жизни, на самом деле, уже никакой нет.

Это пространство ну мало отчего там может еще расползтись. По большому счету, без достаточно, скажем так, целенаправленной внешней поддержки, оно в месяцы буквально рассыпается. При этой поддержке оно все равно гниет в рамках того контура, который создает эта внешняя помощь и здесь тоже процессы как бы тоже необратимы, они уже идут. И, извините, эти трупные черви, они уже все более заметны, причем, всем. Ну, раз они есть, то пациент скорее мертв, чем жив, я бы так сказал.

Отсюда можно во все тяжкие. Можно с меджлисом, можно к крымским ханством играться, можно... Да все что угодно можно. То есть, можно все. Потому что, ну, жизнь кончилась.

Валентин Филиппов: Понял. Хорошо. Спасибо Вам за интересные слова. И, дай Бог, чтобы заморозки заканчивались, майские грозы наступали, мужики крестились. Андрей Никифоров: В конечном счете, устанавливается Весна. То есть, наш день святого Георгия обязательно придет.