Пытки, убийства, террор: Режим Порошенко отказывается менять пленных
В тексте договора по мирному процессу «Минск-2» есть пара пунктов, выполнение которых не требует сверхусилий от подписавших их сторон. Для их выполнения не требуется согласие большинства депутатов парламента, не нужно вносить изменения в украинскую Конституцию, и даже в каких-то огромных средствах нет никакой необходимости. Все, что нужно - политическая воля и элементарная способность держать слово, тем более, которое нельзя вырубить топором. Более того. Выполнение этих пунктов - первоочередная задача и добрый знак, что мирный процесс пошел не на словах, а на деле. Речь идет о проблемах обмена военнопленных и политических заключенных между воюющими республиками Донбасса и Украиной.
Состояние дел по данной проблеме не внушает никакого оптимизма, особенно в последние месяцы. В начале января, когда прошли переговоры с участием Грызлова и Порошенко, создалось впечатление, что лед тронулся. Был озвучен и акцентирован принцип обмена «всех на всех». Но уже февральский раунд встреч контактной группы показал, что гладко было только на бумаге.
Тут необходимо дать одно небольшое, но очень важное пояснение. До подписания «Минска-2» процесс обмена военнопленных хотя и был стихийным, на уровне командиров отдельных отрядов ополчения и украинских частей, но людей освобождали и меняли много и достаточно активно. В процессе также участвовали волонтерские группы и представители власти.
Теперь процессу положено быть централизованным. Казалось бы, при такой постановке вопроса отсекаются избыточные посредники и инстанции, повышая быстроту реагирования. Но на деле все оказалось иначе. Как бы красиво не договаривались по ключевым вопросам высокие стороны, но исполнение решений, ведение списков удерживаемых поручается людям «в поле», у которых в деле обмена военнопленными могут быть свои, не очень чистые интересы, включая финансовые. Нельзя также сбрасывать со счетов и прямой саботаж по всей вертикали уполномоченных лиц.
Например, по данным народного депутата ЛНР Ольги Кобцевой, занимающейся обменом людей, за примерно половину 2014 года, пока шли бои, украинская сторона освободила и вернула республике несколько сотен попавших в плен ополченцев, то за весь 2015 год, когда вовсю действовал «Минск-2», Украина по обмену освободила всего 21 человека.
Статистика показывает, что самый массовый обмен произошел в декабре 2014 года - более 200 военнопленных. Но с началом перемирия и стабилизации фронта в октябре 2015 года обмен резко снизился - до десятка человек в месяц. При этом, внутри Украины и на контролируемой хунтой части Донбасса развернулись массовые репрессии и судебные процессы над политзаключенными.
Уполномоченные по правам человека в обеих республиках утверждают, что, не смотря на взятые на себя обязательства, украинская сторона пытается всячески увильнуть от выполнения Минских соглашений, откровенно саботируя принцип обмена «всех на всех».
Этот принцип был взят не с потолка, а исходя из украинской практики разбавлять списки пленных ополченцев людьми, никогда не бравших в руки оружия и арестованных по надуманным обвинениям, вроде «бытового сепаратизма», или «за телефон». По данным служб по правам человека в республиках, это люди, арестованные по результатам прослушки СБУ за звонки по мобильной связи родственникам или друзьям в ЛДНР, и их доля среди заключенных наиболее высока - до 70%. На оккупированной территории Донбасса поводом для преследования может стать факт участия человека в майском референдуме 2014 года о независимости.
Преследуемая цель обмена «всех на всех» как раз и призвана была сделать невыгодными для украинской стороны аресты гражданских лиц с целью наполнения «обменного фонда». Ибо неравнозначность обмена очень быстро превратилась в правило и стала камнем преткновения.
Более того, украинская сторона наотрез отказывается выдавать даже тела убитых ополченцев. По данным ДНР, в моргах Днепропетровска могут содержаться тела от 80 до 200 погибших ополченцев. Почему не выдают тела убитых родственникам и официальным представителям? Чтобы их родные и общественность не узнали, как именно погибли эти люди? Или их тела захоронили на полигоне под табличкой «хирургические отходы», как и останки сотен и сотен украинских солдат?
Похоже на то, что бандерлогам, попробовавшим крови еще на «Евромайдане», ее вкус крепко пришелся по душе. После майданного «гестапо», устроенного в захваченной Киевской мэрии, практике похищения, пыток и убийства людей было найдено широкое применение.
Если подумать, то совсем не случайно генпрокуратура Украины стала квалифицировать вооруженное сопротивление бандеровскому нашествию по статье «терроризм». Снова практика США, введенная после теракта 11 сентября. Согласно вступившему в силу положению, подозреваемые в терроризме (всего лишь подозреваемые!) лица могут быть арестованы по упрощенному принципу, лишены свободы на неопределенный срок и не могут получать юридической помощи.
Ровно такие же методы применяет «молодая европейская держава» в отношении не только повстанцев, но и к любой категории лиц, открыто высказывающих неприятие к фашистской камарилье, пришедшей к власти на волне майданной охлократии. Парадокс заключается в том, что при всеобщей непризнанности ДНР и ЛНР, ни одна страна мира не признала их в качестве террористических организаций, и вся ответственность за шельмование республик и применяемые при этом методы ложится на киевский режим.
За прошедшие два года из первых рук уже стало известно о методах, применяемых к противникам режима в различных изоляторах СБУ, которые мало чем отличаются от гестаповских. Особую «славу» стяжали себе киевский, харьковский и днепропетровский изоляторы.
Однако, помимо официальных изоляторов создана целая сеть ни в каких документах не фигурирующих подвалов и «накопителей», размещенных в «зоне АТО». Если не использовать эвфемизмы, то это попросту пыточные, созданные для проведения политики террора на оккупированных хунтой территориях, в которых бандеровские садисты способны сделать с человеком все, что угодно. Наиболее известные «накопители» в «зоне АТО» расположены в аэропорту Мариуполя, в Краматорске и Новоградовке. Но есть и другие. Весьма вероятно, что большинство пропавших без вести арестованных сгинуло как раз в таких вот застенках.
Тема «террористов» вообще очень удобна для украинской стороны. Помимо того, что уголовная статья сама по себе резиновая, так еще и позволяет как угодно манипулировать обменными списками, выдавая ряд политзаключенных за «террористов», совершивших некие акции в Одессе и Харькове, без уточнения подробностей. На чем, например, настаивает представительница контактной группы от Украины Ирина Геращенко.
Характерно, что международные гуманитарные организации, так остро реагирующие на объявление Савченко разгрузочных дней и привлечение за хулиганство различных «пусек», как-то очень вяло и неохотно проявляют интерес к беззакониям и садизму, царящим в изоляторах СБУ, не говоря уже о расследовании деятельности в «накопителях». Ну просто хочется задаться вопросом: а в самом деле все эти организации и в самом деле независимы, как они кричат об этом на всех углах?
Именно в силу вышеизложенного в ДЛНР уже давно перестали надеяться на гуманность, добрую волю и политическую адекватность киевского режима. Единственный способ начать освобождение военнопленных и незаконно репрессированных гражданских лиц - законодательная амнистия не только повстанцев, но и вообще всех инакомыслящих.
Что остается делать шароварному фашистскому режиму, чтобы продержаться подольше и побольше хапнуть? Правильно! Последовательно игнорировать ДЛНР, как сторону переговоров, попутно устраивая кровавые провокации на Донбассе. Срывать само начало мирного процесса с целью спровоцировать руководство, вооруженные силы и общественность республик на активное силовое противодействие. Одновременно саботируя под надуманными предлогами переговорный процесс по освобождению военнопленных и «политических».
