Через счета "Правого сектора" прошли колоссальные пожертвования
Влащенко: Сегодня у нас в гостях депутат от Радикальной партии Андрей Артеменко. Здравствуйте, Андрей. Вы своего рода птенец гнезда Бакая. Вы возглавляли киевский футбольный клуб ЦСКА. Были в БЮТе. Что вас вело через эти очень разные политические группы? Артеменко: Оборачиваясь назад, мне не стыдно. Ни за один мой поступок, ни за одно мое решение. Да, сейчас я во многом поступил бы по-другому. Да, иногда мое упрямство брало надо мной верх, и я совершал поступки, за которые мне есть за что просить прощения. Но я по жизни - оптимист.
- Каким вам вспоминается Бакай? Он больше вреда или пользы принес Украине?
- В 1995 году я жил в США, по грин-карте, и работал помощником юриста в одной адвокатской компании. Только приобрел дом, заработав на него за три года. Тогда я был, наверное, первый национальный футбольный агент, дал "зеленый свет" не просто многим спортсменам, а личностям. Это были взаимоотношения с Лобановским, Суркисом и целой плеядой киевского "Динамо" второго пришествия. Это был золотой состав киевского "Динамо", который тогда выиграл кубок европейских чемпионов. Тогда меня заметил Бакай. Он принял решение, что он сопровождает, финансирует некоторые футбольные клубы, и пригласил меня, чтобы, когда человек достигал определенного роста, сопровождать его по юридическим вопросам, искать для него футбольный клуб, договариваться о его футбольных трансферах, о его личных условиях, сопровождать его семью и т. д. Это была та работа, которую еще никто тогда в нашей молодой республике не делал. Я был первым. Когда Шевченко был продан в "Милан", мне хотелось стоять рядом с этим трансфером, потому что размер комиссионных был достаточно велик, но я привозил президента "Пармы" к Григорию Михайловичу Суркису, в 1997 году, по вопросам продажи Шевченко за 28 миллионов долларов. Благодаря моим скромным усилиям были проданы такие футболисты, как Максимов, Скрыпник. В 90-е годы отношение к большим деньгам грозило, как минимум, опасностью тебе лично и твоей семье. Поэтому у меня было очень много моментов, много неприятных встреч, однажды дошло и до покушения. Я занимался не только футболом, но и другими видами спорта.
- Возле Бакая в то время были Кучеренко, Горбаль, Абдулин. Вы общаетесь сегодня с этими людьми?
- Да, конечно. Та команда, которую создал Бакай, сегодня доказала, что мы прошли школу, которую можно применить в наше время и отдать стране то, чему она нас научила. Еще там была такая личность, как Александр Михайлович Волков, который сыграл самую ключевую роль в становлении Бакая.
- А где сейчас Волков?
- Он счастлив в браке, у него трое замечательных детей. И сейчас он не ведет никакую политическую деятельность.
- В свое время остались вопросы к Игорю Бакаю. Особенно к его газовой деятельности.
- И у меня есть вопросы к Бакаю.
- К вам тоже были вопросы. Вы два года находились в СИЗО.
- 2 года 6 месяцев и 19 дней. Я поменял достаточно много СИЗО в Украине - еще девять месяцев сидел в одиночке, в СИЗО СБУ. Там я познакомился с Николаем Карпюком.
- Что это было за уголовное дело?
- Было открыто фактовое уголовное дело по растрате огромных денег в "Нафтогазе Украины", к которому я не имел никакого отношения, потому что не являлся государственным лицоми не имел никакого отношения к"Нафтогазу". Это дело расследовалось по поводу вывода каких-то колоссальных сумм со счетов "Нафтогаза" на оплату каких-то бомбардировщиков. Контракт подписал мой предшественник в футбольном клубе "ЦСКА-Киев" на эту сумму. Уголовное дело расследовалась полтора-два года, меня два раза приглашали как свидетеля, и на этом все заглохло, в 2000 году. Арестован же я был в 2002 году. Я баллотировался в ВР, по Одесской области, и выиграл тогда у своего оппонента-коммуниста. Но в тот момент мой тогдашний шеф, человек, которого я поддерживал, благодаря знакомству с братьями Кличко (а братьев Кличко я сопровождал фактически с 1995 по 2002 год постоянно), Омельченко А. А., который им тоже здорово помогал в жизни, в чем-то не сошелся с Кучмой. А я стал сначала помощником Омельченко, потом - советником, а потом возглавил группу советников городской администрации. Против него было открыто шесть уголовных дел. И в тот момент меня начали вызывать в прокуратуру, как на работу. Мне дословно было сказано министром Смирновым и генералом Астионом: "Даешь показания на Омелю - идешь гулять. Не даешь - идешь в тюрьму. А за что идти в тюрьму - мы найдем". Нашли, что я якобы перечислял какие-то деньги со счетов государственного предприятия на свои личные счета и, соответственно, их тратил, неизвестно на что. Доказательством этого они и занимались эти два года. Освободили меня сразу после начала Оранжевой революции.
- Вы были членом партии БЮТ?
- Да.
- А членом "Партии регионов"?
- Никогда в жизни. Сейчас являюсь членом Радикальной партии.
- А как случилось, что вы дрейфонули к "Правому сектору"? Вас называют человеком, который отвечал за финансы в "Правом секторе".
- До 2008 года я в Киевсовете верой и правдой служил и фракции, и БЮТ. После того как меня стали фактически принуждать к голосованию во имя Черновецкого и его молодой команды, я понял, что я не буду это делать. Меня опять стали пугать уголовными делами, реанимацией всех этих вещей. Я понял, что в этой стране, в тех условиях, которые опять же для меня создаются, мне нечего делать.
- Вас ваши однопартийцы или Юлия Владимировна принуждали к этому голосованию?
- Нет. Они здесь вообще ни при чем. Началось все то же самое, что было в 2008 году - повестки, допросы, где было только одно условие: "ты переходишь в большинство Черновецкого, и после этого к тебе нет никаких претензий". То же самое делали с моим отцом, с моими бизнес-партнерами. Я принял единственно правильное решение - сложил депутатские полномочия и уехал из страны. Самое главное, что я никого не подвел.
- А кто вас тогда запугивал?
- Три раза меня приглашали в городскую прокуратуру, в следственное управление, где мне клали на стол мое уголовное дело. Сегодня я нормально разговариваю с Довгим, как с любым другим человеком, потому что я верю на слово. 2,5 года, до 1 декабря 2013 года, я прожил и проработал в Катаре. У меня был контракт, я туда перевез семью. Бизнес там был связан с обслуживанием военных баз, которые находятся на территории Катара - грузовая логистика.
- Как же вы встроились в этот бизнес?
- Это была моя основная работа в Америке, 7 лет. Мне помогли устроиться американцы, которые и сегодня помогают нашей стране промоутировать Украину, защищать ее интересы.
- Какое отношение вы имели к созданию "Правого сектора"?
- О "Правом секторе" узнали фактически в конце января, на Майдане. До этого организации как таковой не существовало. Был "Тризуб", "Белый молот", другие патриотические организации, которые сформировались как "Правый сектор" непосредственно с моим финансовым участием. 1 декабря 2013 года мы на Майдане встретились с Николаем Карпюком. И тогда я впервые услышал про "Правый сектор". После этого он меня познакомил с Ярошем, со Стемпицким, Тарасенко, с другими. Это был костяк, 20-30 человек, которые стали тем легендарным "Правым сектором".
- Сколько денег вы вложили в организацию?
- Бюджет "Правого сектора", все, что прошло через счета, финансы, которые прошли через финансовые платежи, колоссальные пожертвования - это свыше 3 миллионов.
- Говорили, что многие батальоны участвовали фактически в экспроприации.
- Было такое.
- "Правый сектор" охранял Межигорье, особняк Пшонки. Много вещей исчезло оттуда. Куда они делись?
- Мы первые вошли в резиденцию Януковича, первые вошли в дом Пшонки. Это были полностью разграбленные дома, с полностью вынесенными вещами. Все, что нам удалось сохранить - мы сразу вызывали людей из СБУ, НБУ, общественных организаций и составляли протоколы.
- А копии документов, кому и что вы передавали, где-то можно увидеть?
- Да. Можно будет сравнить, что лежит там и что мы передали.
- А куда машины делись?
- У Януковича было машин 17, а вот у его окружения машин было больше. Большое количество не чистых на руку "патриотов" декларировали, что они представляют "Правый сектор", и просто занимались откровенным грабежом. Грабили все, что плохо лежит, решали свои коммерческие проекты, выясняли свои отношения, прикрываясь флагом "Правого сектора". За это время фактически было украдено больше 100 автомобилей, и нам стоило больших усилий возвращать все обратно. Нам тогда не удалось перевести "Правый сектор" в партию - сделать нормальным политическим проектом. Собственно, ради чего я туда и приходил.
- Вас, в свое время, выпустил Кузьмин, и за вас поручительствовал Добкин. Поддерживаете ли с ним сегодня отношения?
- Да, здороваюсь. С Добкиным я познакомился после того, как я вышел. Тогда ходатайствовала Тимошенко за мое освобождение, и подписались пять народных депутатов, в том числе и Добкин. Это было первое мое освобождение. Когда я вышел, я нашел каждого из этих депутатов и поблагодарил.
- Почему вы вошли в Радикальную партию?
- У нас в стране практически нет идеологических партий. С Ляшко меня связывает то, что в то время, когда я занимался "Правым сектором", я решал, в том числе, и силовые вопросы, вопросы обеспечения безопасности. Я во фракции отвечаю за безопасность, за некоторые экономические вопросы, я отвечаю за некоторые проекты по привлечению иностранных инвестиций для Украины.
- Ваш вопрос?
- Кто вы по вероисповеданию?
- Православная. Киевского патриархата. Спасибо большое, Андрей. 112.ua
