«Я всегда вожу в машине гранату. Живым я больше не дамся»: Капеллан Валентин о горьком опыте плена

Первый материал из рубрики «Интервью». В ней мы попытаемся поговорить с неординарными людьми. Формат нашего материала будет немного отличаться от общепринятого. Мы постараемся подать интервью в виде истории. "Подвигов от нас ждут люди, а Бог ждет только одного - покаяния. На войне есть смерть, но душа безсмертна. Земная жизнь - лишь экзамен на то, где душа будет жить после" Из "Духовного бронежилета воина".

Отец Валентин спасает души бойцов харьковской бригады. «Кто-то думает о семинарии и наживе, а я так не могу» - так всегда отвечает священник на вопрос журналистов - почему пошел на войну.

Валентин помогает бойцам духовно и материально. Часто ездит по позициям и блокпостам. Раздает евангелие, спрашивает, какие есть потребности.

Однажды Валентин свернул не на ту дорогу...

Как вы попали в плен?

Нас неправильно направили на блокпосту.

Я вместо с журналистом из Львова и бойцом из Днепра ездили по блокпостам. Вывозили беженцев, раздавал евангелие солдатам. На одном из постов нас неправильно направили, и мы поехали в сторону ЛНР. Но тогда мы этого не знали. Удивительно, но мы проехали три чужих блокпоста. Везде раздавали евангелие.

И только на третьем нас чуть не расстреляли.

Как вам удалось избежать расстрела?

Нас просто отпустили. Я сгладил проблему. Я снял номер с машины, и мы уехали. Уже было темно. Нас вели друзья-военные. Айдаровцы. Они по телефону говорили куда нам ехать. Но мы опоздали. Уже был комендантский час...

Вас взяли в плен на последнем блокпосту и к кому то направили сразу?

Да. Нас отвезли к генералу Козицкому. У него есть такой отдел, который следил за всеми, кто был на Майдане. А я там читал несколько проповедей и вообще много раз был. Поэтому мне нечего было уже говорить.

К тем, кто был на Майдане относятся по-другому, чем просто к проукраинским людям?

Да. Узнав, что я там была - он сразу приказа отвезти меня в «отель». Это когда мешок на голову и по ребрам.

О плене отец Валентин свой рассказа начинает с длинного вздоха. Пару секунд молчит. Поднимая тяжелый уже не улыбающийся взгляд произносит только одну фразу: в плену одни страхи. Мы просим рассказать вспомнить как проходил день и рассказать подробно.

Каждый день тебя кто-то бьет. Каждый день ты ждешь смерти, не зная, когда она придет. Ели мы одну тарелку каши сухой. Вечером. Перед едой избивали. Это они с окопов возвращались, купались и такое у них было развлечение.

Вы священник. Это как-то сглаживало положение или усугубляло?

Я был экзотикой. Они говорили, что мы можем понять бойцов. Мы бойцы - они бойцы, а священника, который прославляет «Айдар», Правый сектор, то его надо по-особенному пытать.

Что значит по-особенному? Что они делали?

Палили мясо. Тушили сигареты. Электрошокер. Раздирали рот. Все, что их приходило в голову. Заразили гепатитом С.

Вы в камере были не одни. С ними делали тоже самое?

Были ребята, которым было еще тяжелее. Поэтому мне надо было помогать им. Чтобы они ничего с собой не сделали. Были такие случае...

Какие?

Одному парню ударили по голове. И он не мог собирать предложения в одно целое. Чтобы у него не спрашивали он говорил: Я Санька, я Санка.. И один врач, который был у нас в камере сказал, что нужно минимум полгода, чтобы восстановить это и это спорный вопрос.

Он каждый день смотрел на трубу, которая была над ним. Он хотел, когда никто не видит наложить на себя руки.

Он понимал, что вы ему говорите?

Да, я научил его молиться. Разговаривал с ним каждый день. Каждый день он по одному слову мог говорить.

Как-то просыпаюсь утром, знаете, когда в одном положении можно поспать, чтобы ничего не ныло, не болело, а тебя кто-то будит. И тут я понимаю, это Санька заговорил. И он боится остановиться, чтобы не потерять эту возможность. И он плачет: «Батюшка ты спас меня».

Знаете его дальнейшую судьбу?

Его обменяли за месяц до меня. Сейчас живет в Киеве. Волонтер.

Я знаю, что вас дома несколько раз "хоронили"?

Чтобы меня не искали, мои документы кидали на погибших. И выкидывали в Интернет. Мои друзья-отцы по Майдану отпевали меня два раза.

На кого Вас обменяли?

Меня выкупили мусульмане. (улыбается) Мы с ними познакомились в Киеве. Они раз в месяц приезжают туда на Намаз. Из разных городов Украины. В том числе и из Луганска. К войне они никакого отношения не имеют.

Они Вас выкупили?

Я не знаю как они договорились. Все, что знаю, что они приехали и сказали, что нужно найти такого священника.

Меня вызвал к себе Плотницкий. Сказал, что ни машины ни одежды с обувью у него моей нет. Меня к нему от Козицина привезли голым и босым, поэтому вернуть он мне вещи не может, но сказал "Я вас отпускаю". И все. Больше ни одного слова.

Мне выписали справку, чтобы меня не задерживали до украинского блокпоста и я уехал.

92ю бригаду, которая была Ваша подопечная вывели из АТО. Куда теперь?

Я поеду в ДУК. Буду в Широкино.

Вы боевой священник. А оружие в руки брали?

У меня в машине всегда есть оружие. Оно для бойцов. Если что-то происходит - они знают, где оно лежит. Но они всегда оставляют для меня гранату... чтобы я больше не попал в плен. Живым я больше не дамся.

Вам страшно?

Страшно, но это мой долг. Когда я вижу, что в каком-то месте нет священника я этого не понимаю. Им нужна вера. Когда никому не веришь, даже друг другу - нужна вера. Она помогает. И даже не верующие солдаты обращаются к священнику за помощью. Это очень важно для них.

У вас есть семья?

У меня пятеро детей. Они меня поддерживают. Я не понимаю, как в такой ситуации можно думать о парафии и деньгах.

После плена отец Валентин все время проводит в АТО. Говорит, что после того как сам прочувствовал на себе весь этот ужас, понял, что должен помогать другим. Сейчас он находится в Харьковском военном госпитале. Лечиться от последствий плена.

P.S Уже заканчивая разговор (к сожалению в силу обстоятельств на беседу было мало времени) мы спросили: Что будете делать после войны? Отец Валентин задумался и с "тяжелой" улыбкой ответил:

Постараюсь выйти из состояния поствоенного синдрома.