О вековых коммунальных проблемах и о том, как центральная власть мариупольскую на откат разводила
Коммунальные проблемы в Мариуполе существовали при любой власти. В этом несложно убедиться, полистав, например, газету «Мариупольская жизнь» времен Первой мировой войны. Правда, сто лет назад к их решению подключалась военная администрация города, которая, судя по всему, имела неограниченные полномочия направлять местную исполнительную власть на «расширение узких мест». Мариупольцы жаловались губернатору на колодцы в квартирах
Не исключено, что именно бездействие городской управы было причиной обращения мариупольцев в более высокую - военную - инстанцию.
«Управлением господина Военного губернатора Мариуполя препровождено в городскую управу на отзыв прошение домовладельцев Большой Фонтанной улицы, - сообщала газета. - В прошении домовладельцы указывают, что дома их заливаются водой, а в квартирах «образовались колодцы», что, по словам просителей, делает невозможным проживание их в этих домах». «Причиной такого давления просители считают канаву, имеющуюся по одной стороне их домов, которая будучи не прочищенной, не дает протока воде, - добавляла газета. - Ввиду этого просители ходатайствуют о распоряжении к принятию городской управой мер к прочистке канавы».
Обратите внимание, что от наводнения страдали не жители Слободки, в чьих подвалах исторически каждую весну оживает «водный мир», а мариупольцы из более удаленной от моря части города. Насколько оперативной была борьба с колодцами в квартирах на Большой Фонтанной, судить не берусь, но почему-то уверен, что городская управа оперативно отозвалась на пересланное из управления губернатора прошение. И отзыв этот не был чиновничьей отпиской.
Общий дом созидаем вместе
Сто лет назад ЖЭКов не существовало в природе, а за порядок на придомовых территориях строго спрашивали с хозяев домов и других объектов, расположенных на мариупольских улицах. Гаджетов и телевизора тогда тоже в природе не было, а потому у жителей столицы Приазовья имелось время для решения вопросов благоустройства подведомственных им территорий. Добавьте к этому тот факт, что за «бардак» возле дома штрафовали.
Например, поселянка Евдокия Георгиевна Хаджинова, проживающая по Георгиевской улице в собственном доме, за неуборку с тротуара и мостовой грязи возле своего дома была подвергнута штрафу в 25 рублей. Аналогичную сумму «отстегнул» распоясавшийся мещанин Григорий Мелентьев Гири, живший по 4-й улице Слободки за то, что «насыпал возле своего дома конский навоз, каковой при испарении давал зловоние».
Тогдашние предприниматели, впрочем, как и нынешние, обязаны были следить за порядком возле своих торговых точек, но, правда, не были обязаны обустраивать подходы к магазинам плиткой, выпускаемой в свет детьми городского головы - такую плитку тогда не производили.
«Поселянин Василий Ефремов Ясупов, проживающий по Итальянской улице в собственном доме, за неуборку грязи с тротуара возле своего магазина на Екатерининской улице, подвергнут штрафу в 25 рублей с заменой, при неуплате его, арестом при тюрьме на 7 дней», - сообщала газета о типичном примере «торговой грязи» на центральной мариупольской улице.
Пункты обогрева типа костер
В зимнее время в Мариуполе сто лет назад действовали пункты обогрева. Только если сейчас их, в основном, развертывают для лиц без определенного места жительства и прохожих, желающих пропустить стаканчик горячего чая, то зимой 1917-го они устраивались, в первую очередь, для сугрева мариупольцев, замерзавших в очередях за продовольствием.
Так, в номере «Мариупольской жизни» за 15 февраля (традиционно, самый морозный месяц в столице Приазовья) сообщалось, что «ввиду сильных холодов Вр. и. о. полицмейстера г. Василевский обратился в горуправу с указанием «устроить костры в следующих местах»: - у продовольственных и мясных лавок, где публика ожидает в очереди покупки предметов первой необходимости, - у открытых лавок на базаре, где производится продажа съестных припасов, - на стоянках извозчиков». Как в городе пытались заиметь «коммунальную» хлебопекарню
Об очередях у продовольственных и мясных лавкок тогда печатали фельетоны в газетах, а явление это было даже более распространенным, чем очереди за туалетной бумагой и кубиками Рубика в Мариуполе 70 лет спустя.
Примечательно, что, как и сейчас, в 1917-м, столица Приазовья испытывала проблемы с хлебом. Но если ныне, после того, как донецкие практически уничтожили мариупольскую хлебо-булочного производителя, они выражаются в том, что местный рынок оккупирован преимущественно иногородней продукцией, то тогда горожане сталкивались с реальным дефицитом хлеба.
Частные пекарни явно не справлялись с задачей обеспечить город пшеничными и ржаными короваями. Да и выпекали хлеб в далеко неидеальных условиях.
Только в одном номере газеты сообщалось, что за содержание в антисанитарном состоянии своих пекарен подвергнуты штрафу по 100 рублей Шлема Хаимов Пензович и Болеслав Болеславович Бжесский.
Городские власти пытались решить проблему комплексно, построив городскую «коммунальную», как сейчас бы сказали, хлебопекарню. Так, 7 февраля 1917 года в газете выходит заметка «О ссуде в 100000 рублей на хлебопекарню».
Из нее узнаем, что «Центральное бюро по городским делам Всероссийского союза городов уведомило городского голову И. А. Попова, что вследствие отношения его от 19 января, финансово-кредитной канцелярией будут приняты возможные меры содействия к удовлетворению ходатайства о выдаче ссуды в размере 100000 рублей на устройство в Мариуполе городской хлебопекарни».
Обратите внимание на бюрократизм «будут приняты возможные меры содействия к удовлетворению». Далее в материале не менее изысканно-бюрократично пояснялось, что если дело с ссудой от государства не выгорит (а на это архипрозрачно намекала формулировка «ссуды из казны не могут быть выделены на данный срок»), то упомянутое выше бюро «может оказать городу содействие в деле реализации займа в одном из московских банков». Далее приводились условия этого займа, а вот размер «отката» за содействие, естественно не разглашался.
Мариупольские власти не стали ждать милости от московских банков и центральных чиновников и уже 10 февраля в газете появляется заметка «Железо для городской хлебопекарни»: «Городская управа обратилась к заводоуправлению завода «Русский Провиданс» с просьбой об отпуске железа в количестве, необходимом для устройства в Мариуполе городской хлебопекарни».
На каких условиях производился отпуск не уточнялось, но почему-то кажется, что они были более лояльными, нежели при займе в «одном из московских банков». К сожалению, на данный момент автору неизвестно, воплотили ли в жизнь проект «коммунальной» хлебопекарни. На дворе стоял 1917 год, который похоронил немало перспективных начинаний в самых разных уголках страны, включая уездный Мариуполь.
В ту войну не только хлеб, но также сало и кишмиш являлись стратегическими продуктами для мариупольцев.
Так, газета сообщала, что в одну из ночей полицией «на Бахмутской улице в доме 14 обнаружено тайное винокурение водки из кишмиша (для непосвященных сообщаем, что это сорт винограда - прим. автора) мариупольской мещанкой Прасковьей Куркчи и крестьянской Прасковьей Гуцовой». «Найдены перегонный аппарат и 5 бутылок водки», - рапортовали полицейские об удачно изъятых вещественных доказательствах.
А вот штраф 200 рублей в те дни уплатила мещанка Мария Тимофеевна Бабич, проживающая на Бирже, «за то, что продала сало на вывозе из Мариуполя Агафии Трубачевой, зная, что вывоз сала воспрещен»!...
Григорий ШВЕД
