В парламенте регистрация неудобного кому-то закона может занимать дни
Влащенко: У нас сегодня в гостях народный депутат Елена Сотник. Здравствуйте, Елена. "Самопомич" в ВР - отдельная конструкция, про которую наверняка ничего нельзя сказать. С другой стороны, уж слишком там разные люди. Вы согласны с этим? Сотник: Я бы сказала, что это команда больше, а не конструкция. Она создалась не сразу, поэтому было много проблем, много просчетов, может быть, в какие-то моменты даже неправильных решений. Мы встретились за неделю до старта кампании, фактически, представляя друг другу себя, и так познакомились.
- На выборы, по идее, должна идти команда людей, которые достаточно долго работают вместе, пропагандируют партийную идеологию.
- "Самопомич" не шла на политический рынок. Большая часть из нас - люди, которые никогда не были связаны с политикой. Я считаю, что на этом этапе развития Украины - это очень хорошо. Это и дало возможность "Самопомочи" на сегодняшний день быть белой вороной и единственной фракцией в ВР, которой удалось пронести то, что нам пожелали бабульки в небольшом селе: "Не скурвиться". Конечно, минус в том, что не было возможности какое-то время поработать и ближе узнать друг друга. Но в том, что это были совершенно разные люди - был плюс. Каждый - профессионал в своей сфере.
- Почему так случилось, что семь человек достаточно быстро вас покинули?
- Это не очень большая погрешность, по одной причине. Я провожу параллель с Майданом - там никто друг друга не знал. Там действовала какая-то мистическая самоорганизация. Люди просто на доверии выполняли какие-то функции.
- Почему вы сравниваете государственное строительство со стихийными выступлениями и протестами? Государственное строительство требует менеджмента и не имеет права на ошибку.
- Это можно сравнивать, потому что и то, и другое имеет начало с менталитета украинцев. Самое важное - это самоорганизация и брать на себя ответственность.
- Вы воспринимаете свою деятельность в парламенте как продолжение Майдана?
- Нет. Я ее воспринимаю как шанс, который я получила, но я бы никогда в жизни его не получила, если бы не было Майдана. Никогда в жизни не возникло бы таких социальных лифтов, которые возникли после Майдана.
- Новые лица в политике оправдали те надежды, которые возлагал на них народ?
- Надежды были намного больше. Но пока ты не попадаешь в парламент, ты не понимаешь до конца, как работает этот механизм. Я, как юрист, воспринимала это очень просто: есть регламент, есть процедуры принятия законов, ты следуешь этим правилам, и оно должно работать автоматически. А оказалась совсем другая история. Очень много подковерных игр, нужно найти себе много союзников среди тех, кому бы ты, возможно, даже руку бы не подал, для того, чтобы какая-то инициатива или изменения в закон прошли. Это очень непростой организм, который не построен, к сожалению, на понятных правилах регламента, этики. Он построен на очень многих олигархических моментах, когда тебя могут поддержать, если это не пересекается с интересами конкретных структур или компаний, а в чем-то тебе будут со всех сторон противодействовать.
- Что важнее для вашей работы в парламенте - моральный императив или возможность провести тот или иной закон?
- Это был мой внутренний конфликт в первый год, когда очень сложно было с моральной точки зрения.
- Что для вас важнее - "хождение на кофе" или возможность сделать дело?
- Результат - это, наверно, самое главное. Но нельзя отступать в результате от своих основных принципов и каких-то ценностей.
- Вы подавали в суд на спикеров парламента, когда они с нарушением процедур проводили голосования?
- Это не является отступлением от правил или принципов. Когда мы только пришли, у нас были очень маленькие зарплаты и очень маленький бюджет на помощников. У меня была возможность взять только неопытных помощников, которые закрывали организационные вещи. А нужно взять хорошего юриста, который бы сидел на пленарном заседании, фиксировал нарушения, готовил жалобы и представлял бы их в суд. Это все занимает много времени и требует высокого профессионализма. Сейчас "Еврооптимисты" получили грантовую поддержку, и у нас будет хороший профессиональный юрист, который будет системно работать с этой проблематикой.
- А парламентарии могут пользоваться грантами?
- Не могут. Грантами могут пользоваться соответствующие общественные организации.
- А какая вы общественная организация?
- "Лаборатория законодательных инициатив", которая будет наши инициативы поддерживать, и, соответственно, они же будут контролировать конфликт интересов, и они же будут нанимать юристов.
- Но ведь есть масса видео с тем, как кнопкодавят ваши коллеги, как спикеры несколько раз ставят на голосование один и тот же закон. Зачем для этого гранты?
- Грант нам нужен для хороших юристов, которые будут готовить иски. Одного только видео как доказательства недостаточно для суда. В парламенте везде есть проблемы. Какой закон ни возьми - они либо некачественные, либо лоббистские. В каждой сфере или направлении нужно что-то менять. У меня есть и хороший пример относительно нарушений регламента. Когда мы голосовали за отставку Яценюка - у меня не сработала кнопка. Этому были свидетели два депутата, сидящих рядом со мной. Я была первой, кто подписался за его отставку, и для меня это был принципиальный момент. Я потратила три месяца, чтобы пройти через все регламентные процедуры в ВР, чтобы подать в полицию заявление, чтобы просто возбудили уголовное дело по факту, что кто-то имеет доступ к системе и имеет возможность воздействовать на нее. В парламенте иногда, если закон неудобен кому-то, зарегистрировать его - может занимать дни.
- Почему вы не поднимаете вопрос о введении электронной кнопки?
- "Еврооптимисты" и "Самопомич" обращались, чтобы активизировать хотя бы кнопку, которую нужно удерживать во время голосования, и это исключает возможность "кнопкодавства" в принципе. Но нам сказали, что время до этого еще дойдет.
- Есть у кого-то концепция построения новой страны?
- У "Самопомочи" такой проект есть.
- Где его можно увидеть?
- Мы начали писать этот глобальный концепт. Но если люди в это не поверят, то без людей никакой проект не состоится.
- А что такое политическая ответственность?
- Политическая ответственность - это двустороннее понятие. Пока люди готовы продать голос, а потом просто ругать власть на кухне, то понятие политической ответственности остается абстрактным. Никто никогда ее нести не будет, и она, максимум, будет заключаться в различных рейтингах.
- Во всем мире политическая ответственность - освободить служебное место или положить мандат. Если люди проголосовали за какие-то политические силы и не за гречку, то почему депутаты этих сил не должны нести ответственности?
- То, что вы назвали политической ответственностью - это юридическая категория. Есть ключевое понятие политической ответственности, которое прямо привязано к слову "репутация". Для многих мировых политиков их репутация важнее всего остального. В нашей же стране репутация ничего не стоит.
- Нам нужно изменить закон о выборах. Почему он не проголосован до сих пор?
- Он и не будет проголосован, скорее всего. На сегодняшний день не выгодны ни Порошенко, ни НФ открытые списки и отмена мажоритарки.
- Что нужно делать, чтоб люди по квотам олигархов не попадали во фракции?
- Нужно, чтобы политики получили возможности равного доступа к медиа. Я однозначно верю в открытые списки по причине того, что ты должен будешь идти к людям и убеждать людей за тебя проголосовать. Мне нравится практика Эстонии, где есть ограниченный бюджет депутата на предвыборную кампанию. Но они идут от дома к дому, получают конкретные голоса и несут конкретную политическую ответственность перед этими людьми.
- Должны ли депутаты быть абсолютно открытыми с точки зрения своих финансовых трат?
- Однозначно.
- Ваш вопрос?
- Что для вас главное - что после вас останутся книги, или это просто пиар?
- Мне вообще неважно, что после меня останется. Мне страшно важно, что происходит со мной каждый день.
- А что для вас важно вложить в свои книги?
- Все, что я чувствую. Спасибо большое вам. 112.ua
